Читать книгу "Пока был жив покойник - Ксения Любимова"

– Или его, или Ирину. Но скорее всего, они действовали вместе.

– Поэтому ты изначально будешь к нему предвзято относиться. И как только он это почувствует, сразу закроется.

– Вы правы. Буду вести себя так, будто никого пока не подозреваю. Как вы думаете, он расскажет, что там произошло?

– Интересный вопрос. Если он не виноват, то вероятность пятьдесят на пятьдесят. Либо он ничего не станет говорить, либо много чего расскажет, чтобы отвести от себя и от Ирины подозрение. Но если он не виноват, то точно что-нибудь расскажет, но только до того момента, пока ты не дашь ему понять, что подозреваешь именно его.

– Понятно, – задумчиво протянул Голубев. – Будем давить на психику.

– Давай поспорим, что он все расскажет, – сказал Эрик, протягивая Голубеву руку.

– Давай, но я думаю, что не скажет ни слова, потому что точно виноват. Хотя, исходя из твоей теории, он может рассказать свою историю и в том случае, если это он убил Проскурина. Так что из его рассказа мы все равно не поймем, виновен он или нет.

– Почему же не поймем? – удивился Эрик. – Если внимательно слушать, то можно уразуметь все, что угодно!

– Если бы все было так просто, преступников ловили бы на раз, два, три…

– Просто мало кто умеет слушать и видеть…

– А что можно увидеть, когда человек говорит?

– Выражение его лица. Если он соврал и считает, что ему поверили, то его лицо тут же расслабится. А если человек не врет, то и состояние мышц лица останется без изменений.

– По-моему, это очень сложно. Нужно и слушать, и смотреть, да еще не всегда понятно, расслабился он или просто устал…

– Для этого нужно изучать человеческую натуру, мой друг, – наставительно произнес Эрик.

– Об этом хорошо говорить! Но когда на тебе куча дел, и нужно ее перелопатить за короткий срок, тут уже не до психологии! Остатки разума бы не потерять.

– Очень жаль, что ты так скептично к этому относишься. Тебе бы поучиться немного, ты бы сразу по-другому стал относиться к своей работе.

– Когда учиться-то? У нас несколько человек учатся на заочном отделении. А что толку? Два раза в год сессии по две недели. Закинут им разом в головы кучу знаний! Так что и не прожевать! В итоге никакого толку от такой учебы нет. Только для галочки, да для лишней звездочки.

– А ты учись сам. Подмечай, наблюдай, присматривайся… Сначала сложно будет, а потом привыкнешь!

– Нет, не для меня такая наука. Я привык действовать прямо, опираясь на факты, а не на особенности человеческой души!

– Зря! Учиться никогда не поздно! Расскажи лучше, что показала экспертиза?

– У меня пока нет официального заключения, но вкратце ситуация выглядит так: в машине, скорее всего, никого не было. Следов того, что Звягину кто-то помешал двигаться в обычном направлении, нет. Свидетелей аварии тоже не нашли, хотя, может быть, они и появятся потом. Мы разослали по разным СМИ просьбу озвучить информацию по аварии. Возможно, кто-то и откликнется. У меня пока возникает только один вопрос: зачем Звягину наркотики?

– Может, он решил их попробовать?

– В тридцать лет? В этом возрасте уже есть мозги! И травиться всякой гадостью, особенно когда у тебя все есть, нет никакого резона.

– Может, поэтому он и решил познать новые ощущения? Все есть, жизнь удалась, стало скучно…

– Глупости все это, – поморщился Голубев. – А может, ему эти наркотики подбросили?

– Все может быть, – одобрительно кивнул Эрик.

– Или он случайно где-то прихватил…

– Это – скорее всего! Наркотики валяются везде, где ни попадя, в свободном доступе!

Голубев нахмурился и недовольно посмотрел на Эрика, а Мариша хихикнула.

– Я предлагаю разные версии, а вы смеетесь!

– Алексей! Ну как наркотик можно прихватить! Он же не валяется бесхозно! У каждого грамма – свой хозяин.

– Да понимаю я все! – огрызнулся Голубев. – Просто от отчаяния болтаю всякие глупости. Я ведь сам сколько раз имел дело с наркоманами и многое знаю об этом бизнесе, но здесь все так непонятно… Вернее, вроде все ясно и в то же время очень запутанно. И подозреваемая есть – но это не тот кандидат, который должен быть представлен перед судом! Нет, пора линять отсюда! Вот перейду к Мазину – и вздохну спокойно!

– Чтобы уйти к Мазину, ты сначала должен вывести из-под удара его племянницу! Иначе он быстро забудет, что у него есть вакансия.

– Ты прав! Что делать? Ума не приложу!

– Алексей! Ты бежишь впереди паровоза. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не стонать из-за каждого вновь открывшегося факта!

– Так ведь все факты против Ирины Михайловны. Или вы считаете по-другому?

– Почему? Я думаю так же, – согласился Эрик. – Все факты против Иры и Сергея. Но это еще ничего не значит. Сначала нужно дойти до конца этого дела, а потом уже соединять все ниточки, которые у нас к тому времени будут.

– Мне кажется, они уже давно соединились, – буркнул Голубев. – Каждый новый факт подтверждает мою версию.

– А у меня есть некоторые сомнения…

– Какие?

– Об этом потом, – покачал головой сыщик, – я не привык раскрывать свои мысли раньше времени.

– Мне кажется, ты специально так говоришь, – встряла Мариша, – чтобы немного вдохновить Алексея. Тебе его жаль, и ты стараешься поднять ему настроение.

– Запомните, мои дорогие друзья! – четко проговорил Эрик. – Я никогда никому ничего не говорю просто так! И мне не жаль Голубева. Жалость – это недостойное мужчины чувство. Ты так же думаешь, Алексей?

Голубев кивнул и ответил:

– Согласен. Если бы Эрик меня пожалел, я бы чувствовал себя последним… в общем, плохо бы себя ощущал! Терпеть не могу, когда кто-то мне начинает сочувствовать.

– А детей, живущих с алкоголиками, или неимущих стариков тебе тоже не жаль? – возмутилась Мариша.

– Их жаль, – кивнул Эрик, – но это другое дело. Они беспомощны и нуждаются в поддержке. А здоровым, сильным мужикам типа Алексея моя жалость не нужна. Им нужна моя помощь и моя поддержка. Я прав?

– Прав! – согласился тот. – И мне очень важно ваше мнение! Я начинаю надеяться, что, возможно, ситуация повернет в другую сторону и Ирина Михайловна окажется ни при чем.

– А я уже ни на что не надеюсь, – пожаловалась Мариша. – Я не вижу других претендентов на роль убийцы, хотя и не верю, что это сделала Ира. Вернее, сердцем чувствую, что это не она, а умом понимаю, что больше некому.

– Мариша, я тебе говорил об этом раньше и скажу сейчас, не полагайся на эмоции, расследуй дело с холодной головой.

– Но это так сложно, – пожаловалась она, – и хотелось бы полагаться только на рассудок, но не получается. Чем больше думаю об этом деле, тем больше злюсь!