Читать книгу "Наследница - Тейт Джеймс"

будет хорошо. Я обещаю.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты оказался прав, — прошептала я. Мой голос дрогнул при этих словах, и мне нужно было проглотить сильную панику, которую я, казалось, сдерживала каждую чертову минуту бодрствования с тех пор, как попала на Королевские Испытания.

Ли снова поцеловал меня, и у меня возникло ощущение, что он молча обещает мне, что никогда не сдастся, никогда не уйдет, несмотря ни на что.

— Пойдем, — наконец сказал он. — Нам обоим нужно лечь спать. Хорошо, что ни у кого из нас нет никаких официальных обязательств на этой неделе, иначе у нас действительно были бы проблемы со всеми этими странными часами, которые мы проводим.

Я улыбнулась, соглашаясь.

— Ты иди вперед. Я хочу прочитать главу об этом ожерелье еще раз, чтобы убедиться, что я полностью это понимаю.

Он долго смотрел мне в глаза, затем поцеловал в лоб и направился обратно вверх по лестнице, к выходу из хранилища.

Оставшись одна в полутемной комнате, я соскользнула со стола и сделала глубокий вдох.

— Черт возьми, Офелия, — прошептала я в тишине. — Удобный дневник был бы чертовски хорош прямо сейчас. Какого черта ты пыталась здесь сделать?

Я сняла синий кулон с того места, где он висел у меня на груди, чувствуя тепло магии Ли. Я мгновение любовалась слабым свечением, прежде чем позволить ему упасть.

Я перечитала главу о сосудах еще три раза, прежде чем мои веки начали слипаться от сна.

Сняв фонарь с крючка на стене, я направилась к выходу из хранилища. Что-то блеснуло в темноте, и я споткнулась.

— Что за… — я прищурилась на то место, где видела искорку. Свет моего фонаря никак не мог осветить что-либо в том направлении. Не тогда, когда все вокруг было погружено в кромешную тьму.

— Однажды любопытство убьет меня, — пробормотала я, меняя направление, чтобы найти то, что привлекло мое внимание. — Лучше бы здесь не было ничего живого, ожидающего момента выпрыгнуть и оторвать мне голову. Это был бы дерьмовый конец этой истории.

Я разговаривала сама с собой, но это заставляло меня чувствовать себя лучше из-за того, что потенциально было идиотским ходом с моей стороны.

Несмотря на то, что мой мозг говорил мне, что я, возможно, иду в ловушку, моя метка вселяла уверенность, поэтому я продолжала идти, на цыпочках пробираясь между ящиками с книгами, сложенными на полу. В перетягивании каната между инстинктом и опытом побеждали мои инстинкты. Странно.

— Хм, — пробормотала я, поднимая фонарь и разглядывая виновника таинственных искорок. — Привет.

Позолоченная сова просто смотрела на меня в ответ, ее рубиново-красные глаза мерцали в свете моего фонаря.

Я глубоко вздохнула.

— Это было разочаровывающим.

Сова не ответила. Конечно, нет. Она была сделана из металла и драгоценных камней.

— Ну что ж… полагаю, было приятно познакомиться? — Я протянула руку и погладила сову по голове, и мгновенно почувствовала, как тепло магии поползло вверх по моей руке, разливаясь по всему телу. — Черт.

Я зажмурила глаза, готовясь к тому, что в меня вот-вот ударит какое-нибудь жуткое заклинание. Когда ничего не произошло, я снова открыла их.

Там была сова… Просто смотрела на меня, как на идиотку.

— Что за черт? — Пробормотала я, убирая руку с головы совы и разглядывая свои пальцы. В них все еще чувствовался теперь уже безошибочный привкус магии, но, насколько я могла судить, ничто не выпрыгивало из темноты, чтобы убить меня.

Пока.

Звук чьего-то шепота заставил меня ахнуть и испуганно обернуться. Я, блядь, так и знала. Я знала, что была здесь не одна!

Оставив фонарь у совы, я затаила дыхание и на цыпочках прокралась обратно мимо ящиков с книгами и выглянула в главное помещение, где Ли только что трахнул меня пальцем на столе Офелии.

Вот только… Я только что взяла фонарь. Так почему же он был освещен таким же фонарем в том же месте, откуда я взяла свой?

Я замерла, затем отступила в тень за полноразмерными доспехами, не желая предупреждать того, кто был здесь, внизу, о моем присутствии. Еще больше шепота и бормотания донеслось из дальнего конца комнаты, и прежде чем я успела выругаться в адрес кого-то, в поле зрения появилась Офелия.

— Я не думаю, что это работает, — пробормотала она себе под нос, как мне показалось и плюхнулась в кресло перед своим столом. Перед ней была открыта та же огромная древняя книга, что и сейчас, а слева от нее безмятежно стояла золотая сова. — Почему это не работает? Подумай, Офелия. Подумай.

Она протянула руку, прикоснулась двумя длинными изящными пальцами к голове совы и закрыла глаза. Она оставалась так несколько мгновений, ее рука слегка светилась, когда она использовала магию на сове, затем откинулась назад с недовольным рычанием.

— Это должно сработать, — обвинила она сову. — Почему нет?

Сова заговорила с ней не больше, чем со мной, и она со стоном уронила голову на стол.

Чувствуя себя эпической чудачкой, я прочистила горло и вышла из своего укрытия.

— Э-э, привет. Здравствуйте. Извините за… вторжение… — Я предположила, что, должно быть, это было еще одной маленькой лазейкой, вроде той, которую она оставила в «короне», чтобы поговорить со мной. — Офелия? Э-э, мэм? Я имею в виду… Мама? — Я съежилась от этого последнего слова, чувствуя, насколько чужим оно было для моего языка. Еще одна вещь, за которую мне придется отплатить Титусу.

Офелия вскинула голову, ее прямые светлые волосы были в беспорядке из-за того, что она нервно приглаживала их руками.

— Зарина? — позвала она, и мое сердце подпрыгнуло.

— Да, — тихо сказала я. — Я думала, что больше не увижу тебя… — Я замолчала, когда подошла ближе, заметив направление ее взгляда. Которое было не совсем на меня. Вместо этого, чуть в сторону. — Офелия? Ты… эй? — Я несколько раз помахала рукой перед ее глазами, пораженная, когда она не вздрогнула и вообще не отреагировала.

— Зарина, милая девочка, я иду. — Она отодвинулась от стула, и только тогда я услышала сопение ребенка. Я отступила назад, когда Офелия подошла ко мне вплотную, затем зачарованно наблюдала, как она отошла в угол комнаты и достала сонного маленького человечка из простой корзинки. Малышке было не больше недели или двух от роду, у нее было смущенное личико, и она моргала своими ярко-голубыми глазками, глядя на маму.

Святое живое дерьмо. Я видела себя ребенком.

Офелия ворковала с ней «со мной» и напевала себе под нос колыбельную, которая звучала смутно знакомо, когда несла своего драгоценного маленького человечка обратно к рабочему