Читать книгу "Красивая дочь, ружьё, лопата, алиби - Ольга Станиславовна Назарова"

олимпиады. Единственный предмет, по которому она неизменно получала бы двойки и колы, мог бы называться «Безопасное общение с одноклассниками».

Она никогда не давала списывать – просто потому, что ей это строго-настрого запретили родители.

– Саша, это твой труд и ты обязана, слышишь, ОБЯЗАНА его ценить! – строго говорил отец, а мама послушно кивала в такт его словам. – Какие-то серости и посредственности будут на твоём горбу выезжать, да ещё и конкуренцию тебе устраивать? Не смей это позволять!

Более того… когда она ещё только училась в третьем классе, она сдуру рассказала родителям о том, как Серёжа Гришин списывал на контрольной.

– И что он получил? – с кажущейся небрежностью поинтересовался отец.

– Пять! – честно глядя в глаза отцу ответила Саша.

– И ты ЭТО допустила? – тут же разъярился отец, и к нему сразу же присоединилась мама. – Ты почему сразу не сказала, что этот ваш Гришин списывает? Ты должна была поднять руку и сказать это учительнице. И вообще, почему она у вас не следит за этим?

Перепуганная Сашка замотала головой – она не знала, почему…

– Так, я ей сейчас сам позвоню! – решил отец семейства.

Почему взрослые подчас делают такие глупости? Почему лезут в то, что их не касается, и портят жизнь своим собственным детям, ни на секунду не задумываясь, какие последствия вызовут их поступки?

А последствия были вполне предсказуемы…

– Ты представляешь, эта их учительница сказала, что отметку снимать не будет! Сказала, что если бы Сашка сразу сказала, что тот списывает, то она бы проверила эти слова и наказала бы Гришина, а сейчас она уже не может это сделать! Мало ли, а вдруг Сашке померещилось? Но я это так не оставлю! Я их завучу позвоню, директору напишу! Почему моя дочь должна иметь ту же отметку, какую поставили, кстати, незаслуженно и тому двоечнику?

К счастью, до директора и завуча отец не добрался – помешала работа, но вред уже был нанесён.

– Ябеда! Предательница! Кострова предательница! Крыса! – через пару дней услышала Сашка от Гришина.

Нет, она было попыталась объяснить свою позицию, то есть позицию родителей, конечно, но, увы, понимания среди одноклассников её слова не получили.

Напротив, стало только хуже. Неделю с ней никто не разговаривал, и она от паники и ужаса по-настоящему разболелась.

Когда пришла через две недели в школу, про неё немного подзабыли – когда на носу Новый год, кто будет особенно вспоминать о Сашке-крыске, но ни в игры, ни в компанию её никто не звал, а если она, решившись, сама подходила, отворачивались, отодвигались и демонстративно замолкали.

– Саша, ты отойди от нас, а то ещё что-то донесёшь своим родителям, а они потом учительнице позвонят! – вполне вежливо, но так обидно отшила Сашку девочка, с которой она почти подружилась до той проклятой контрольной.

Тот Новый год был невесёлым. Она получила в подарок от родителей стопку детских энциклопедий и обучающую программу по английскому, а потом долго плакала у себя в комнате.

Нет, конечно, когда она добралась до бабушки, там её ждали настоящие подарки – шарнирная кукла – такую давно хотелось, но в квартире родителей никаких игрушек не было с того момента, как она пошла в первый класс – ибо нечего отвлекаться на всякую чепуху. Ещё был замечательный мягкий медведь с умильной и немного хитрой мордочкой, наборы бусинок для ожерелий и браслетов. Да, пусть со всем этим Саша могла играть только у бабушки, но и это уже было радостью!

Бабушка, конечно, поняла, что внучка расстроена, но, сколько она ни пыталась разговорить Сашку, ничего не вышло!

– Расскажу бабушке, она что-то скажет маме или папе, а те запретят мне к ней ходить! Точно знаю, что запретят! – думала Саша, вот и молчала.

Любые праздники и каникулы заканчиваются, закончились и те… Пришлось идти в школу. Нет, у Саши хватило ума не сообщать учительнице о шпаргалках, которые она видела, но как наладить отношения с классом она не знала, поэтому всё глубже и глубже становилась пропасть между ней и одноклассниками.

Это стало заметно и родителям – они как-то пришли на концерт и обнаружили, что вокруг их дочери образовался какой-то перманентный вакуум – к ней не подходят, не обращаются, не стоят с ней в паре. Разговаривают через неё, словно Сашки просто не существует.

– Ты почему такая неактивная? Никто с тобой не дружит… – возмутился отец.

– Да, даже девочки не подходят! – привычно поддержала супруга мама – она ведь всегда его поддерживала.

Сашка попыталась было объяснить, что это было из-за того звонка, но традиционно получилось у неё только хуже.

– Ах, вот ты какая! Неблагодарная маленькая дрянь! – разобиделся отец. – Ты даже общаться не можешь со сверстниками, а виноваты, оказывается, мы?

Сашка действительно не могла общаться – все по привычке или держались от неё подальше, или хамили на любые попытки сблизиться.

– Крыса вида костровых! Берегитесь костро-крысы! – потешались мальчишки, когда им нечем было заняться. – Жадная ябеда, предательница!

Жадной её величали из-за того, что она так и не давала списывать, получив строжайший запрет от отца, а остальное накрепко прилипло после той злополучной ситуации со шпаргалкой.

Нагрузка, требования и усталость всё росли и росли: родители записывали её на всевозможные дополнительные занятия, подбавляя жару, всё чаще бывали недовольны недостаточно идеальной учёбой – «можно было сделать больше и лучше, вот у моих знакомых дочь учит дополнительно три языка, да ещё теннисом занимается, а ты?», и словно всего этого было мало. Подкрался седьмой класс, к которому зачем-то надо было выбирать себе специализацию…

Кто и зачем придумал такую глупость – непонятно! Как в тринадцать лет человек может решить, что именно для него станет профессией в дальнейшем? Да, возможно, сейчас тебе не даются точные науки, но это же не повод идти в «актёрский» класс с его минимумом математики. Да, ты можешь потом перевестись, но только досдав весь необходимый уровень, который прошел тот класс, куда ты хочешь. Да, ты можешь выбрать «химико-биологическую» параллель, но как? Если ты пока не проходил химию, да и из биологии-то видел только сухую и скучную ботанику? Зачем запихивать своего слабого в математике сына в математический класс со словами «он у меня там любой ценой учиться будет, пусть хоть треснет»? Зачем усложнять и без того непростую жизнь школьников в тринадцать, если и в восемнадцать лет люди находятся в сомнениях и смятениях, куда бы им податься и как решить свою дальнейшую судьбу?

Разумеется, родителям Саши и в голову не пришло спросить, что она