Читать книгу "Павел - Сергей Анатольевич Шаповалов"

в солдатском сюртуке, без звания садиться за один стол с высшими чинами.

– Предлагаю возвести его в чин подпоручика срочным рескриптом, – предложил Александр.

– За какие такие заслуги? – возмутился Аракчеев.

Потом разжаловать. После ужина.

– Может, лучше ему ногу сломать или руку – вполне уважительная причина не появиться на ужине, – зло пошутил Аракчеев. – А мундир где он возьмёт?

– Могу предложить свой старый, – нашёлся Александр. – Мы с ним одной комплекции. – Александр грациозно поднялся, подошел вплотную ко мне. – Так и есть, – сделал он вывод.

– Ну, Добров, – погрозил Аракчеев перстом. – Чтобы вёл себя прилично. Не вздумай на еду набрасываться. И молчи. Все время молчи! Чавкать не вздумай. Коль будут что у тебя спрашивать… уж не знаю… дурачком прикинься. С Еленой Павловной держи себя соответственно, как с персоной царской фамилии.

– Дурачком прикидываться? – уточнил я.

– Не дерзите, молодой человек, – насупился Аракчеев. – Без вас дел невпроворот.

– Постараюсь оправдать ваше доверие, – пообещал я.

– Да, уж, постарайтесь!

* * *

Аракчеев шёл впереди в новом красном парадном сюртуке с золотыми шнурами. За ним Великие князья: Александр Павлович и чуть меньше ростом, Константин Павлович. Я шёл последним в тесном темно-зелёном мундире с длинными фалами. Все же сюртук оказался немного узковатым. Грудь сдавило и резало в подмышках, а рукава приходилось все время одёргивать, потому что они были коротки. Широкий офицерский шарф стягивал живот так, что вздохнуть представлялось с трудом. Белые узкие лосины обтягивали бедра, отчего чувствовал себя не совсем комфортно.

В Георгиевском зале собрался весь высший свет России. Но общество нынче выглядело скромно: строгие сюртуки, скромные сорочки без бантов. Дамы в платьях темных тонов. Неброские украшения. Скромные причёски. Вновь прибывшим лакеи тут же повязывали траурные атласные ленты на левое предплечье. К Аракчееву подошел озабоченный Архаров. Тихо заговорил:

Представляете, до сих пор нет указа о погребении императрицы.

– К чему такая спешка? – не понял Аракчеев.

– Ну, как же? – возмущённо зашипел генерал-губернатор. – А склеп подготовить? А надгробие сделать? А церемонию отрепетировать?

Церемониймейстер ударил жезлом об пол и объявил о приходе государя Всероссийского. Все тут же выстроились в живой коридор. Появился Павел в обычном своём скромном военном облачении. Его под руку держала Мария Фёдоровна. Только сейчас я заметил, что супруга была чуть ли не на полголовы выше императора. Платье скромное, немного старомодное. Лицо скрывала траурная вуаль. После царской четы следовали две девочки стройные и тонкие. Это были Великие княжны Александра Павловна, тринадцати лет отроду и двенадцатилетняя Елена Павловна. На них были надеты траурные платья из чёрного атласа, отчего их лица казались бледные обычного. Елена бегала взглядом по толпе, кого-то выискивая. Вытягивала шею, сбивалась с шага. Сестра её незаметно одёргивала. Вдруг Елена увидела меня, вспыхнула, словно солнце на восходе, и тут же опустила глаза.

Царская чета прошла в обеденный зал, откуда доносились ароматы изысканных блюд. Церемониймейстер пригласил гостей. Длинный стол, накрытый светлой скатертью, сиял от серебряных приборов. Белел дорогой фарфор. Искрились хрустальные фужеры. Император с императрицей восседали на высоких стульях во главе стола. По правую руку сели великие князья, по левую – великие княжны. Дамы и кавалеры рассаживались по местам, согласно билетикам, лежавшим возле приборов. Найти нужный билетик помогали лакеи. Грузный генерал лет семидесяти стоял возле великой княжны Елены Павловны и с недоумением разглядывал билетик. Он подносил его к левому глазу, разводил руками:

– Ничего не понимаю.

К нему тут же подошёл Кутайсов.

– Михаил Илларионович, что случилось?

– Меня всегда здесь садили, и в Гатчине я рядом с Еленой Павловной сидел, ухаживал за ней… – Так, присаживайтесь!

Не могу-с. Билетик не мой. Вот, полюбуйтесь: без герба, какой-то Добров.

Хоть разговор вёлся тихо, но Аракчеев услышал и тут же сердито засопел. Кутайсов потерял дар речи от такой наглости. Император Павел слышал все.

– Добров? – переспросил он.

– Он самый. Не понимаю, как это можно? – вспылил Кутайсов. – Кто посмел вместо директора шляхетского кадетского корпуса, вместо генерала посадить сюда… – он гневно задышал, отыскивая взглядом мою наглую персону.

Елена Павловна опустила голову и еле сдерживала слезы.

– Вы простите нас, Михаил Илларионович, – заговорил спокойно Павел. – Я провожу первый званый ужин в роли императора. Много новых лиц. К тому же – траур…. Вся эта суета…. Всякое могло быть: церемониймейстер билетики перепутал. Случайно. А может, с чьего-то уговора.

Слезы закапали на тарелку Елены Павловны.

– Сейчас мы исправим это недоразумение, – сказал Кутайсов решительно и уже хотел позвать церемониймейстера. Но Павел Петрович остановил его:

– Погодите, Кутайсов. – Обратился к генералу: – Михаил Илларионович, будьте добры только сегодня, уступите капризу одной совсем юной девицы. Обещаю, больше такого не повториться.

– О, если это касается дамы, да ещё юной, я с удовольствием уступлю своё место. Но где же мне сесть?

– Садитесь рядом. Вам подадут ещё один прибор и стул.

– Чего застыл, как истукан? – подтолкнул меня в спину Аракчеев.

Я под внимательными, изучающими взорами гостей и самого императора, подошел к указанному месту.

– Ага, – произнёс старый генерал, с интересом разглядывая меня: вот, оказывается каков этот наглец. Один глаз смотрел в упор, как с пушки разил, другой, с полузакрытый веком, как будто дремал. – Мой соперник. Что ж, прошу.

Я подавил в себе робость: будь, что будет! В чем мне себя упрекать? Я что ли это все затеял?

– Благодарю, – смело ответил генералу и сел. Тут же обратился к Елене Павловне: – Не желаете шампанского, ваше высочество?

О, нет, – испуганно ответила она, вся просияв, утирая кружевным платочком глаза. – Мне запрещают пока ещё…

– Налейте, – позволил Павел, внимательно следивший за нашей сценой, – но лишь половинку бокала.

Ужин начался шумно и совсем не был похож на траурный приём. Лакеи разносили блюда, наполняли фужеры чудесным вином. Как только генералу, место которого занял я, предлагали очередное блюдо, он отвечал:

– Немного положите, а вот, моему соседу, пожалуйста, побольше. Ешьте, ешьте, молодой человек, – это он говорил мне. – Вон, вы какой бледный и тощий. Кавалер Великой княжны должен выглядеть соответствующе.

Елена ела немного, словно птичка клевала. Вилочка у неё была тоненькая и ножечек маленький. Она старалась, как бы случайно, задеть меня локотком. Бросала быстрые робкие взгляды. Когда наши глаза встречались, её щеки розовели. Она была счастлива. А мне как-то становилось не по себе, как будто я по злой ошибке судьбы попал в заколдованное королевство. Здесь могло случиться всякое. Казалось, опасности так и подстерегают на каждом шагу.

– Прошу внимания! – громко сказал церемониймейстер. Стук вилок и ножей тут же стих. Челюсти захлопнулись. Все устремили взор на императора. Павел выпрямился, горделиво вздёрнув