Читать книгу "Юнг и Паули - Дэвид Линдорф"

рискнуть предложить подход к этому духу, чья область деятельности простирается от бескрайних пространств небес до тёмных бездн ада; но я колеблюсь в выборе языка, который мог бы адекватно выразить бесчисленные парадоксы любви[292].

По мере углубления в поиск четвёртого кольца Паули всё больше угнетали неуловимые помехи. Подобно Данте, он заблудился. Стремясь понять себя в связи с психофизической проблемой, он столкнулся с незнакомыми чувствами. Находясь в таком состоянии ума, Паули решил заняться активным воображением[293], надеясь с его помощью избавиться от тревоги. То, что конец его упражнений совпал с получением письма от Юнга 24 октября, стало подтверждением, что его активное воображение проникло в глубины бессознательного. Он назвал эту часть «Урок игры на фортепьяно — активная фантазия из бессознательного». Паули посвятил работу своей дружбе с фон Франц и, по-видимому, отдал её Марии-Луизе, отправляясь в Америку. Далее представлен аннотированный конспект этой работы.

Урок игры на фортепьяно

Урок[294] начинается с загадки:

Стоит туманный день; я уже долгое время чувствую себя тревожно. Присутствуют два студента: старший понимает слова, но не их значение, младший же понимает значение, но не сами слова. Я не могу свести их вместе[295].

Два студента здесь могут представлять рациональный и иррациональный взгляд на мир, которые Паули хотел соединить в одно целое.

В начале фантазии Паули посещает дом подруги (фон Франц), от которой ждёт помощи в решении своей дилеммы. Но вместо этого он слышит знакомый голос Мастера (ранее известного нам как Незнакомец) как голос капитана корабля, который произносит: «Обратный ход времени». Эти слова задают курс всей фантазии.

Далее Паули превращается в тринадцатилетнего мальчика, в руке он держит нотный лист. Он находится в Вене, в доме, где рос ребёнком, и Учительница Фортепьяно (тёмная анима) стоит рядом возле инструмента (Паули назвал её die Dame, Дама, я буду называть её Учительницей). Понимая, что прошло много времени, Учительница предлагает дать Паули урок музыки. Паули рад этому предложению и говорит, что это успокоит его тревогу. После короткого обмена репликами, во время которого Паули кажется, что с ним обращаются как со школьником, он играет мажорный аккорд G на белых клавишах. Далее следует множество аккордов, на белых клавишах и на чёрных, мажорных и минорных. Эти четыре вариации можно рассматривать как выражающие настроения диалога — сознательное и бессознательное, счастливое или печальное.

Учительница выражает эмоции при помощи фортепьяно. Она напоминает Паули реальную бабушку Шютц, игравшую ему на фортепьяно, когда он был мальчишкой. Очевидно, игра бабушки согревала его юное сердце. Теперь, во взрослой жизни, его анима в роли Учительницы вновь связала его с теми ощущениями.

Снова слышится командный голос Мастера, на этот раз он говорит: «Капитан». Это оказывает немедленный эффект на учительницу, которая начинает оживлённо ходить туда-сюда, а затем садится за фортепьяно рядом с Паули. Направляя его руки, она говорит в продолжение слов Мастера: «Однажды жил-был капитан»[296]. Паули прибавляет, что в Вене жила девушка с раненой душой. Мастер явился, чтобы излечить её, но её отец не знал нужных слов, и Мастер ушёл. (Хотя фон Франц юной девушкой приехала из Германии в Швейцарию, её отец служил в австрийской армии. Неясно, касается ли «раненая душа» отношений фон Франц с её отцом). Учительница спрашивает, что означает эта история, и Паули рассказывает о другом капитане, капитане из Капернаума, сказавшем Иисусу: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой» (Матфей, 8:5). Паули заметил, что отцу следовало всего лишь заменить в этой цитате слово «слуга» на «дочь», и она исцелилась бы. Паули с мальчишеской горячностью желал узнать, что было причиной страданий девушки, но этого Учительница не могла сказать.

Образ виньетки, проходящий через весь урок игры на фортепьяно, ещё больше занимал Паули. После исследований Кеплера и Фладда Паули сделался чувствительным ко вредному влиянию полностью рациональной науки на мир. Он утверждал, что в течение трёхсот лет развивалось рациональное научное мировоззрение, эксплуатирующее власть науки над природой. Иррационального влияние бессознательного, которое так высоко превозносил Фладд, явно недоставало. Паули сказал Учительнице, что среди тех, кто не знает верных слов, особенно выделяются профессора естественных наук, подобно цензорам отсекающие любые свидетельства существования иррационального. (Как любил говорить Паули, «в их сетях слишком крупные ячейки». Для них чёрные клавиши фортепьяно были не более чем дырами в клавиатуре).

Паули давно мечтал представить эти мысли «цензорам», но до сих пор ему не удавалось выступить в роли «нового профессора». Теперь он должен был найти подходящие слова, чтобы передать открывшийся ему смысл своим коллегам.

Сразу за разговором с Учительницей о цензорах на ум Паули приходит таинственная фигура ещё одного капитана, «капитана из Кёпеника». По легенде это был вышедший из тюрьмы преступник, который купил у старьёвщиков по частям капитанскую форму. Далее он «взял под командование» отряд солдат и промаршировал с ними от Берлина до Кёпеника, где взял под арест мэра и конфисковал городскую казну. Кайзера так позабавила эта история, что он помиловал пойманного мошенника[297].

Капитан из Кёпеника — тень, преследовавшая Паули ещё в его студенческие годы. Сыграв терцию (интервал из трёх ступеней) — G-B, Паули объяснил, что понадобился критический взгляд Джорджа Бернарда (G.B.) Шоу, чтобы показать ему, что существует множество капитанов из Кёпеника[298]. Это шарлатаны, навязывающие ложные идеи ничего не подозревающей публике.

Теперь открылась более широкая область обзора, в котором проявилась ещё одна коллективная тень. Она находилась за «железным занавесом», где коллективную угрозу представляли «злобные богословы». Посетив научную конференцию в России в 1937 году, Паули увидел ещё один способ контролирования мыслей. Возможно, привлекая ассоциации того времени, Паули говорит Учительнице, что Мастер посылает ему фотографии с научных конгрессов, где полиция препятствует свободе выражения мыслей. Тема контроля мыслей против свободы их выражения проходит через весь вышеупомянутый материал.

Отношения Паули с Мастером подошли теперь к такой точке, что Паули мог сказать Учительнице: «Теперь Мастер хочет преобладать при любых обстоятельствах и особенно сильно желает найти меня: он хочет быть со мной при свете дня любой ценой!»[299] Далее Паули играет кварту (четыре ступени) на белых и чёрных клавишах (чёрные и белые клавиши в кварте связаны с самостью, которая начинает соединять противоположности. Однако связь с квартой-четвёркой ещё не осознана).

Учительница заявляет, что её отношение к Мастеру радикально отличается от испытываемого Паули. Она говорит, что всегда слепо