Читать книгу "«Котлы» 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. - Алексей Валерьевич Исаев"

лишь для того, чтобы сбросить в кювет машины, в которых убиты водители или потерявшие способность к передвижению. Масса машин от горизонта до горизонта на дороге в Пирятин стала одним из кругов ада, через который пришлось пройти многим солдатам и офицерам Юго-Западного фронта.

В воскресенье 14 сентября после проливных дождей предыдущих дней установилась удивительно ясная и солнечная погода. В 18.20 минут у Лохвицы встретились передовые отряды 3-й танковой дивизии 2-й танковой группы и 9-й танковой дивизии 1-й танковой группы. В тот же день 16-я танковая дивизия захватила Лубны и изготовилась к обороне на внутреннем фронте котла:

«Дивизия изготовилась к обороне на плацдарме, в Осовце и Тернах. 2-я сапёрная рота 16-го сапёрного батальона под командованием обер-лейтенанта Риншена вошла в соприкосновение с подошедшей с севера разведгруппой 5-й танковой дивизии [так в оригинале, правильнее „3-й танковой дивизии“]. Острие танковой группы Гудериана („Г“) встретилось с остриём танковой группы Кляйста („К“) за спиной 50 красных дивизий. Большое кольцо окружения под Киевом было замкнуто. И снова стояла 16-я танковая дивизия, как у Монастырища, на восточном краю котла лицом на запад, снова должна была быть готова к тяжёлым боям с прорывающимися на восток русскими. Впереди снова были тяжёлые дни» [83].

Как мы видим, историограф 16-й танковой дивизии оспаривает у соединения фон Хубицки «честь» замыкания «котла». Но интереснее другое — немцы ожидали с первых же дней окружения наступательных действий со стороны советских войск. Солдаты и офицеры вспоминали удар у Оратова и Животова, которым И.Н. Музыченко ответил на угрозу окружения. Но М.П. Кирпонос не оправдал их ожидания.

С 14 сентября, в связи с соединением немецких танковых дивизий в Лохвице, проводная связь между штабами Юго-Западного фронта и Юго-Западного направления была нарушена. Штаб Юго-Западного фронта в ночь на 15 сентября из Прилук переместился в район Пирятина (в Верхояровку). Командование фронта продолжало настаивать на выводе войск из Киевского УРа, послав в 4 утра 15 сентября по радио следующую телеграмму:

«Москва, товарищу СТАЛИНУ. Обстановка требует немедленного вывода войск из КИУРа со стороны Козелец, противник стремится отрезать Киев с востока. Резерва для парирования этого удара нет. Противник к исходу 14.9 находился в 40 км от Киева. Кирпонос, Бурмистенко, Рыков» [84].

С 17 ч. 40 м. до 19 ч. 00 м. 15.9 состоялись очередные переговоры начальника Генштаба маршала Шапошникова с маршалом Тимошенко, содержание которых определило в значительной степени основной характер дальнейших действий войск Юго-Западного фронта на ближайшие дни:

«Новое в обстановке, — сказал маршал Тимошенко, — активность кременчугской группировки противника, которая развивает свои действия в северном и северо-восточном направлениях, отбрасывая ослабленные части 38-й армии» [85].

Последние распоряжения командующего Юго-Западного фронта о выдвижении 7-й и 289-й стрелковых дивизий в район Прилуки, Пирятин для занятия обороны главком ЮЗН характеризовал как «недостаточно решительные и пассивные намерения»:

«Из его (Кирпоноса. — A.И.) сообщений не видно решительных мероприятий, выраженных в перегруппировке с задачей удара, хотя бы в направлении Ромны, где противник в сравнении с южной группировкой является на сегодняшний день слабее.

[…]:

Кирпонос не совсем ясно представляет себе задачу уже потому, что он просится со своим командным пунктом в Киев…» [86]

Маршал Шапошников в своём ответе вначале дал такую оценку вышеприведённой телеграмме командующего Юго-Западного фронта: «Считаю, что мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта, а затем командующего 37-й армии». Затем он согласился с оценкой маршала Тимошенко мероприятий М.П. Кирпоноса о выдвижении двух дивизий для обороны в районе Пирятина как «занятие позиций пассивного сопротивления… вместо того, чтобы наносить удары ромненской или Хорольской группе противника» [87].

Как мы видим, и противник в лице сидящих в окопах пехотинцев дивизии Хубе, и командование в лице Б.М. Шапошникова и С.К. Тимошенко ожидало одного и того же — удара с целью выхода из окружения. Но М.П. Кирпонос даже не пытался его организовать.

На вопрос маршала Шапошникова о том, какие последние указания даны командующему Юго-Западного фронта, маршал Тимошенко ответил:

«Удержание обороны с отходом за р. Днепр в случае такой надобности; высвобождение части сил для парирования ударов.

[…]:

Организовать оборону непосредственно на подступах Киева, основные силы имея на восточном берегу».

Начальник Генерального штаба далее просил главкома Юго-Западного направления подтвердить эти указания ещё раз командующему Юго-Западного фронта, что и было обещано сделать через полковника И.Х. Баграмяна, начальника оперативного отдела штаба фронта, находящегося в момент переговоров в штабе главкома Юго-Западного направления в Ахтырке. Полковник Баграмян 16 сентября на самолёте из Ахтырки вылетел в Прилуки с поручением маршала Тимошенко. И.Х. Баграмян впоследствии так описал это поручение:

«Доложите, товарищ Баграмян, генералу Кирпоносу, что в создавшейся обстановке Военный совет Юго-Западного направления единственно целесообразным решением для войск Юго-Западного фронта считает организованный отход. Передайте командующему фронтом моё устное приказание: оставив Киевский укреплённый район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод главных сил на тыловой оборонительный рубеж. Основная задача — при содействии наших резервов разгромить противника, вышедшего на тылы войск фронта, и в последующем перейти к обороне по реке Псел. Пусть Кирпонос проявит максимум активности, решительнее наносит удары в направлениях на Ромны и Лубны, а не ждёт, пока мы его вытащим из кольца» [88].

Решение это так резко отличалось от последних указаний маршала Тимошенко, данных генералу Кирпоносу, что сообщение, сделанное полковником Баграмяном генералу Кирпоносу в устной форме, возбудило сомнение у Кирпоноса:

«У генерала Кирпоноса мы застали Бурмистенко и Рыкова. Я доложил о распоряжении главкома. Кирпонос долго сидел задумавшись.

— Михаил Петрович, — не выдержал Тупиков, — это приказание настолько соответствует обстановке, что нет никакого основания для колебаний. Разрешите заготовить распоряжение войскам?

— Вы привезли письменное распоряжение на отход? — не отвечая ему, спросил меня командующий.

— Нет, маршал приказал передать устно.

Кирпонос, насупив густые брови, зашагал по комнате. Потом сказал:

— Я ничего не могу предпринять, пока не получу документ. Вопрос слишком серьёзный. — И хлопнул ладонью по столу:

— Все! На этом закончим.

Наступило молчание. Тупиков хотел что-то сказать, но Кирпонос перебил его:

— Василий Иванович! Подготовьте радиограмму в Ставку. Сообщите о распоряжении главкома и запросите, как поступить нам.»

Вечером 17 сентября в Москву была отправлена радиограмма следующего содержания:

«Главком Тимошенко через заместителя начальника штаба фронта передал устное указание: основная задача — вывод