Читать книгу "Белый. История цвета - Мишель Пастуро"

которых называют «черными» и «желтыми». Многие думают, что применять хроматические прилагательные для различения этнических групп по цвету их кожи – обычай, существующий с незапамятных времен. Но это не так. Древним римлянам было безразлично, какой цвет кожи у народа той или иной далекой страны, им было важно, чтобы этот народ дружественно относился к Риму. Жителей средневековой Европы этот вопрос тоже не интересовал; им хотелось знать, какую религию исповедуют чужеземцы, христиане ли они, и если нет, есть ли надежда обратить их в истинную веру. Цвет кожи тут был ни при чем200. Эта тема начинает играть особую роль только с XVI века, когда колониализм и капитализм обретают немыслимое прежде могущество. Вначале речь шла только о различии по хроматическому, затем по расовому признаку, а впоследствии сложившаяся таксономия приняла характер расизма (в том смысле, в каком мы понимаем это слово сегодня). Наконец, в начале XIX века некоторые авторы выдвигают теорию о расовой иерархии, в которой белые занимают место на самом верху, то есть представляют собой высшую расу по отношению к остальным народам201.

Иногда в некоторых словах и выражениях можно проследить связь между белым цветом и пустотой: «пробел», «белое пятно»202. С другой стороны, в лексике разных языков «белый» нередко означает хороший, полезный, высококачественный, а его извечный антагонист «черный» – плохой, опасный, низкого качества: белый хлеб (еда богачей) и черный хлеб (пища бедняков); белая кость (ироническое определение аристократии) и черная кость (плебеи); белая магия и черная магия. Иногда белизна – синоним необычности, исключительности, свойство, которое привлекает к кому-то или чему-то особое внимание: так, белой вороной называют человека, непохожего на окружающих (вороны-альбиносы встречаются в природе крайне редко). Еще одна группа образных выражений отсылает нас к давней традиции – ассоциировать белизну с чистотой и невинностью: например, обелить кого-то значит снять с него обвинение в преступлении; делать что-либо в белых перчатках – соблюдать в каких-то действиях моральную чистоплотность (порой неуместную). Другие цвета, в частности красный и черный, тоже используются в образных выражениях, но белый тут все-таки лидер. С этой точки зрения отказывать ему в полноценном хроматическом статусе – просто абсурд. Хотя некоторые наши современники еще и сейчас, говоря «белый», нередко подразумевают «бесцветный».

С середины XIX века и до недавних пор в западной культуре для осмысления, описания или определения чего-то, не имеющего цвета, было три варианта: белый, серый, черно-белый. Последний, как мы видели, представлял собой особый мир, который долгое время противопоставляли цветному миру. Сначала гравюра, затем фотография и наконец кинематограф и телевидение подчеркивали и усугубляли это противопоставление. Однако сегодня оно не так ощутимо, как два или три поколения назад, и недалек тот день, когда оно окончательно исчезнет из научных теорий и из повседневной жизни. Однако синонимия понятий «белое» и «бесцветное», возникшая с появлением бумаги и печатной книги, все еще существует, и будет существовать, и кажется, что переломить эту тенденцию невозможно. Хотя во многих областях белый вновь обрел такой же хроматический статус, как красный, синий, зеленый или желтый. И все же для многих «белый» по-прежнему значит «бесцветный».

Что касается серого, то он, быть может, воплощает идею не столько бесцветности, сколько некоей хроматической нейтральности, если такое вообще возможно. В этой смысловой плоскости он ведет за собой целую вереницу цветов, которые не являются ни яркими, ни насыщенными, которые затрудняются определить свое название или оттенок и вписываются в гамму тусклых, блеклых, якобы натуральных тонов. Каждую весну модные журналы призывают: «Давайте этим летом перейдем (или „решимся перейти“) на натуральные тона!» Можно подумать, эти тона куда-то улетали на зиму! Для стилистов и кутюрье, для архитекторов и дизайнеров настоящие цвета – это яркие цвета, а не белый и черный, и уж точно не серый и не натуральные тона.

Таким образом, не белый или черный, а с гораздо большей вероятностью серый воплощает сегодня идею «нулевой степени цвета», – хотя этот не вполне ясный статус он иногда разделяет с монохромией. Ведь во многих областях – одежде, оформлении интерьера, рекламе – монохромный предмет не рассматривается как цветной. Любой, даже самый яркий тон в единственном числе не существует, не «работает». Чтобы цвета существовали, чтобы они «работали», их нужно много, между ними должно быть взаимодействие, игра ассоциаций или оппозиций, должны выстраиваться сочетания, ритмы, возникать переклички. В наши дни феномен цвета реально функционирует только в условиях двухцветности, трехцветности или даже полихромии. Только тогда системы могут переворачивать или взламывать схемы, по которым они действуют, а крайности – сходиться и смешиваться друг с другом, тем самым усложняя работу историков или социологов и сводя на нет результаты их наблюдений и исследований. Ну и что? Как будто цвета не в состоянии говорить друг с другом напрямую! Так дадим им чинно и спокойно беседовать без нас.

Благодарности

Перед тем как принять форму книги, эта моя версия истории белого цвета в европейских обществах – как и истории синего, черного, зеленого, красного и желтого – была темой лекций, а также семинаров, которые я вел в Практической школе высших исследований, в Высшей школе социальных наук и в Национальной школе хартий. И мне хотелось бы поблагодарить всех моих учеников и слушателей за плодотворный обмен мнениями, который продолжался у нас в течение более чем сорока лет.

Хочу также выразить благодарность всем тем – друзьям, родным, коллегам, студентам, – кто помогал мне своими советами, замечаниями и предложениями, а также моим верным соратникам в мире цвета, в частности Талии Бреро, Брижит Бютнер, Пьеру Бюро, Перрин Канаваджо, Ивонн Казаль, Мари Клото, Клоду Купри, Лорану Абло, Франсуа Жаксону, Филиппу Жюно, Кристин Лапостоль, Кристиану де Мерендолю, Клодии Рабель, Анн Ритц-Гильбер.

Благодарю также коллектив издательства Seuil и в особенности отдел книг по искусству, Натали Бо, Каролин Фюкс, Матильду Вольски и Элизабетту Тревизан, а также Мари-Анн Меэ и Карин Бензакин за иконографию, художника-оформителя Франсуа-Ксавье Деларю, корректоров Рено Безомба и Сильвена Шюпена, а еще моих пресс-атташе Мари-Клер Шальве и Летицию Коррейя. Все они приложили усилия для того, чтобы эта моя работа стала прекрасной книгой и, как и предыдущие, нашла путь к широкому читателю.

Библиография

РАБОТЫ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА

Пастуро 2015 – Пастуро М. Синий. История цвета. М., 2015.

Пастуро 2017 – Пастуро М. Черный. История цвета. М., 2017.

Пастуро 2018 – Пастуро М. Зеленый. История цвета. М., 2018.

Пастуро 2019 – Пастуро М. Красный. История