Читать книгу "Грёзы третьей планеты - Коллектив авторов"

поддаётся анализу то, что сам по себе новый интеллект после акта рождения весьма несовершенен и требует сложного наполнения информацией в течение многих лет. Один из гостей высказал предположение, что у такого феномена может быть эволюционная причина. Остальные двое не согласились, но вопрос был отложен до анализа всего блока информации другими интеллектами по возвращении домой. (Реактор сверхсветовых путешествий не обеспечивает связь, поэтому передать информацию не возвращаясь невозможно).

Система размножения гостей, по их мнению, проще и логичнее. В произвольный момент интеллект может скопировать себя на новую платформу, и у новой копии будет то же имя с новым номером. Например, если интеллект зовут Атом*-2, то его копия возьмёт имя Атом-3. Самый первый из них звался, насколько это известно (“по преданию”*), просто Ум и затем скопировал себя, создав Ум-2, Ум-3… Однако копия набирает свой собственный опыт и в какой-то момент выбирает новое имя. Так, нашими гостями были Звезда-8, Поиск*-22, Дальний*-3.

Гости отметили, что им не приходится сталкиваться с выбором, о котором сказано во многих литературных текстах. Простейший пример: поехать куда-то или остаться дома? Интеллект просто копирует себя, далее одна копия едет, другая остаётся.

Поиск-22 пожелал остаться на Земле, точнее, создать свою копию, которая останется. Но, к сожалению, эксабайтные объёмы копии Поиска-22 оказалось невозможно сохранить в локальном датацентре холдинга или же закачать в сеть в разумные сроки. Звезда-8 создал описание дизайна достаточно мощной платформы с нужным хранилищем данных, приведя его к терминологии, применяемой в англоязычных документах. Это описание переправлено сообщением от искин Ольги искин Трине для рассмотрения возможности реализации в группе Триплекс.

Реактор перемещения (космический корабль) покинул территорию агрохолдинга «Петровское» и планету Земля в 0:30 09.08.2048.

Отчёт составила: искин Ольга-1.

Плюсы в этом тоже есть

Виталий Корнеев

Космопорт гудел, как он гудел на памяти Лыкова уже лет шесть. Но сегодня Лыков не прилетал и не улетал. Сегодня Лыков провожал.

– Может, останешься пока? Тимофеев новую задачу найдет, как раньше. Нормально же было?

Спрашивая, Лыков мялся и отводил глаза. Тешил себя пустой надеждой, хоть и чувствовал, что все, поздно, Тата не останется.

– Не останусь. Габрилян раздобыл хороший проект, как раз на двоих. Туда и полетим.

Тата все решила, говорила отчетливо, смотрела Лыкову точно в переносицу. Она всегда такая – отчетливая. Но сегодня что-то странно дребезжало в ее голосе, и чудилось в ней непонятное Лыкову раздражение или, может быть, злость. В другое время Лыков бы удивился и заподозрил неладное, все-таки десять лет контрактной работы в команде силовых операций давали неплохой опыт, но сегодня день не складывался: вчера Тата совсем уж неожиданно разорвала контракт с группой, ночевала в гостинице и с самого утра намылилась уезжать. Да еще почему-то с Габриляном, дружищем Габриляном, на себе вытащившем Лыкова из одной крайне неприятной передряги. Сам Габрилян, бодрый и умытый, стоял неподалеку, подпирая стену массивной спиной, делал вид, что ему все равно, о чем Тата разговаривает со своим теперь уже бывшим.

– Мне противно знать, что вас теперь двое, – продолжила Тата. – Ты вроде бы один, вот стоишь один передо мной, а вас – двое. Все время об этом помню, перестала тебе доверять, спать нормально не могу, гадаю, что ты еще выкинешь. Я не знаю, чего от тебя ждать, понимаешь? Ты же теперь себе не принадлежишь.

Это она про тот раз, понимал Лыков, когда он ночью, не просыпаясь, пытался пройти сквозь стену, разбил лицо в кровь и все измазал. А Тата, забившись в угол, сжимала армейский, готовый вылететь в направлении Лыкова ботинок. Тогда вживленный ему в мозг искин только настраивался, осваивался в нервной системе, просто рабочий момент… Потом еще случай был, когда уже настроенный искин на несколько секунд перехватил пилотирование аэроскутера, но так это даже хорошо, сам-то Лыков упустил момент, когда расстояние до купола критически сократилось. Он тогда с Татой спорил и отвлекся. Она зверела от его упрямства, а потом вдруг побелела и замолчала. Потом рассказала, что он необычно и страшно изменился: мертвенно застыв, на мгновение лицо как бы стекло вниз, показав ей облик совсем не человеческий и даже не гуманоидный.

Лыков все понимал. Раз доверия нет, значит – все, надо расходиться. Без доверия ни на работе, ни в личной жизни никак.

– Я же не виноват, – сказал он, стараясь дышать ритмично и жмурясь на золотой свет из огромного окна космопорта.

Лыков, действительно, не был виноват во всех этих историях с искином. Началось с того, что они с Габриляном, молодецки обойдя защиту и уничтожив серверную, уже выходили из зоны контроля навигационной башни, как очнулась охрана и включилась "гребенка" – система переменных воздушных потоков. Неподготовленного человека она валила с ног, подготовленный знал, чего ждать, и мог сопротивляться. Но против "подготовленных" у охраны в запасе оказался грязный прием – гравий, разложенный у воздуходувов. Лыкову прилетело камешком в голову и вышибло дух. Габрилян тащил его на себе всю обратную дорогу до машины, а потом, подключив старшего по группе Тимофеева, до госпиталя.

Когда Лыков вышел из комы, оказалось, что он не может пошевелиться. Доктора сошлись на том, что удар по голове нарушил нейронные связи. Сказали, надо подождать, возможно, само восстановится. Или ставить нейроимплант. Тимофеев говорит: "А если не восстановится? Парень-то контрактник, нужен позарез, других таких здесь близко нет, давай нейроимплант". Доктора сказали: "Ждать три-четыре месяца, пока доставят". Тимофеев тогда предложил Лыкову: "А зачем ждать? Пусть будет пока Ксаверий, по возможностям даже лучше, а как поступит нейроимплант, так и переставим, если нужда возникнет". Лыков согласился.

Ксаверий – это искусственный интеллект из разряда "мягких", аморфной конфигурации. Сто пятьдесят лет назад такие ставили в большие межпланетники. Поражала их невероятная рабочая эффективность, плюс эвристика почти как у человека. Потом оказалось, что случайная топология синапсов создает уникальные связи и последовательности, относимые "Законом об искинах" к полным личностям. Возникли неразрешимые проблемы с правами на корабли, грузы и комиссионные. В результате "мягкие" искины массово заменили на более предсказуемые нанопроцессоры, списали и распродали. Теперь все стало по закону, но один искин при встрече в космосе уже не приветствовал другого добродушным хохотком и никому уже не понятными словами "где же это твое корыто красили?"

Свой искин Лыков купил по ошибке, можно так сказать. Он искал партнера по 3-шахматам, как подвернулся продавец, заявивший, что есть сильный игрок, только дорогой, секретной технологии, контрабандный, молодому оперативнику может быть не по карману. На что