Читать книгу "Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 2 - Кирилл Сергеевич Клеванский"

Глава 1894

— Но зачем ему это? — генерал и сам не заметил, как произнес эти слова вслух.

— Не знаю, Хаджар, — развел руками кузнец. — Да и не хочу знать. Однажды мое любопытство уже обернулось мне худшим из наказаний.

Хаджар промолчал.

— Ты, наверное, думаешь, что участь быть кузнецом до момента, пока не будет исполнена клятва, не такая уж и страшная.

— При всем уважении, достопочтенный Архад-Гален, — поклонился Хаджар. — Но кузня ведь ваше призвание. Ты эпохами занимаешься…

— Я эпохами жду того часа, как будет исполнена моя клятва, — перебил гном. — потому что, Хаджар, даже то, что дорого твоему сердцу может причинить тебе боль, когда ты больше не видишь в этом смысла.

Хаджар снова промолчал. Не потому, что не был согласен, а просто… ему нечего было сказать. Он не понимал гнома, потому что не оказывался в его ситуации, а гном бы не понял Хаджара, потому что… в целом, по все той же причине.

— Но закончим об этом, — Архад-Гален развернулся, прошел сквозь поверженного бронзового титана и направился к кузням. — ты ведь пришел за артефактом, который поможет тебе вскрыть…

— Клеть, — зачем-то добавил Хаджар. — Клеть, которую ты помог выковать, чтобы заточить в ней Ляо Феня.

Архад-Гален застыл на месте и, медленно обернувшись к генералу, коротко произнес.

— Клеть? Нет, совсем не так. Я выковал гроб из металла, что чернее ночи и забил его гвоздям, которые не разорвать даже богам.

* * *

Генерал вновь сидел у пруда и смотрел на отражения. Там, девушка, с волосами цвета вороньего крыла и глазами, ярче изумрудов, собирала цветы.

Он видел эту сцену уже многие, многие сотни раз, но все никак не мог понять, почему продолжает смотреть.

— А я уж думал маленькие звезды врут, когда говорят, что великий, прославленный воин Черный Генерал проводит веками у Ока Небес, где наблюдает за смертной, что еще даже не родилась.

От этих слов веяло жаром, как, собственно, и от того, кто их произнес. Рядом с Хаджаром, в одеяниях из пламени, с короной в виде лучей, с извечным луком за спиной, опустился на землю Ирмарил. С золотыми волосами и сияющими огнем глазами.

Неописуемой красоты, на которую одновременно невозможно было смотреть, но и нельзя было отвести взгляда. Немыслимой стати и сокрушительной силы. Один из могущественнейших Старших богов и, пожалуй, один из немногих обитателей Седьмого Неба, кто относился к генаралу… никак.

Они с Ирмарилом вместе сражались против тварей Грани, но то же генерал мог сказать и про сотни и тысячи других богов, демонов и духов. И не раз они спасали друг другу жизни, прикрывая спины в бою.

Но, кроме этого, почти никогда не общались, кроме тех редких случаев, когда их пути пересекались из-за Миристаль.

Ирмарил никогда не ревновал свою нареченную, да и смысла в этом не было. Все на Седьмом Небе знали, что даже если бы сама Аштари, богиня любви, попыталась бы смутить разум Миристаль, то у неё бы ничего не вышло.

Любовь Путеводной Звезды Миристаль и Солнца Ирмарил выходила за рамки того, над чем могли властвовать даже боги. И, сейчас, спустя эпохи после победы над тварями Грани, генерал с удивлением понимал, что ему доставляет некое удовольствие греться в искрах этого чувства.

Словно если он проводил время в саду этой пару, в их доме, то забирал себе те крохи, что отдавали миру Миристаль с Ирмарилом.

— Я и сам не знаю, — честно признался генерал, а затем добавил. — Тебе прислала она?

Ирмарил кивнул и от движения его волос тени пролились на сад звезд, а в мире смертных засияли летние месяцы. Бог, способный одним своим желанием, испепелить половину Безымянного Мира, но вместо этого предпочитавший дарить тепло и уют. Грозный, но… мягкий и добрый.

Может именно поэтому генерал предпочитал избегать его общества. Рядом с Ирмарилом и его сиянием, закованный в черную броню воин, с окровавленным клинком из мрака чувствовал себя маленьким, жалким и каким-то грязным, что ли.

Будто он в чем-то испачкался и никак не мог отмыться.

Удивительно, кстати, но, опять же, только теперь, спустя эпохи после победы на тварями, генерал начал осознавать эти свои чувства.

Может быть Миристаль права и все это из-за того, что он слишком много времени проводит с Ляо Фенем? Или не проводит… все немного путалось.

— Миристаль говорит, что в последнее время ты сам на себя не похож, — Ирмарил даже не пытался обмануть, да он никогда и не обманывал, не увиливал, не лукавил, не искажал действительность. — Говорит, что это её пугает. Все же, генерал, не забывай, что ты сильнейший из нас и, чтобы не говорили остальные, я видел тебя в бою и знаю, что ты служишь Дергеру лишь потому, что уважаешь этого недалекого психопата. А так… я уверен, будь у тебя желание ты бы смог побороться с Императором за Яшмовый престол.

Если можно было отыскать во всем Безымянном Мире того, кого генерал бы назвал достойнейшим из достойнейших, доблестным из доблестных, того, кто мог бы являться олицетворением чести, то сразу после Дергера, бога войны, шел бы Ирмарил.

— Миристаль боится, что у меня может возникнуть такое желание?

— Иногда, — вновь не стал лгать Ирмарил.

— Какой мне в этом резон?

— Если бы, генерал, знали, что у тебя на уме, то этого разговора в принципе бы не возникло.

Генерал замолчал. Ирмарил тоже. Разговор как-то не клеился. А девушка в отражении все продолжала собирать цветы, растущие на широком цветочном поле рядом с то ли слишком большим сараем, то ли слишком маленькими домом.

Странно, но генерал, при взгляде на этот дом, испытывал такое чувство, словно уже бывал там когда-то. Будто там находилось что-то очень важное для него. Что-то такое, за что стоило умирать.

Умирать…

Раньше он никогда не задумывался о смерти. Даже когда бился на подступах Врат Грани, даже когда твари резали и били его, кусали и рвали, даже когда он и сам оказался по ту сторону врат, генерал никогда не задумывался о смерти.

Он просто не мог умереть. Только не до тех пор, пока не исполнил свой долг. Пока не принес свободу Безымянному Миру от угрозы тварей Грани. Только пока не выполнил то, зачем ему, древу, рожденному мертвой землей, дали тело и возможность следовать за своим взором.

А теперь… теперь же долг был исполнен. Безымянный Мир был освобожден и все, населявшие его души, могли жить без тревоги о том, что в один день твари прорвутся и пожрут реальность, оставив после себя пугающее ничто.

Так что генерал не то, что задумывался о смерти, он просто не знал ради чего он живет. То, что некогда было наполнено смыслом, превратилось в череду бессмысленных веков, сливающихся в тысячи лет, а те, в свою очередь, выстраивавшиеся вереницами эпох, проведенных в библиотеках.

— Знаешь, генерал, — Ирмарил с улыбкой посмотрел на отражение в пруду. — там, где-то там внизу, есть наши, с Миристаль, дети.

Генерал едва было со скамьи не свалился.

Глава 1895

Генерал искоса взглянул на собеседника, но на лице Ирмарила не появилось ни улыбки, на какой-либо другой детали, которая указывала бы на то, что тот пошутил, а бог солнца славился своим легким, пусть и вспыльчивым, но смешливым характером.

— Но…

— Это секрет, — подмигнул Ирмарил и, закинув руки за голову, раскинулся на поднявшихся под его спину бутонах звездных цветов. — Мы специально скрыли их от остальных богов, чтобы не вызывать… ненужных порывов.

Генерал не знал, что и сказать. Миристаль никогда и ничего не рассказывала ему на эту тему, а ведь они являлись близкими друзьями. Да что там — иногда Черному Генералу казалось, что ближе Миристаль у него в принципе никого не было.

Но он не держал на неё ни обиды, ни зла. Эта была их с Ирмарилом тайна. Их и их… детей. И Путеводная Звезда не должна и не обязана была делиться этим пусть и с ближайшим, но другом.

— А ты…

— Никто нас не услышит, генерал, — словно прочитал его мысли Ирмарил. — Ты этого не замечаешь, потому что твой меч уже давно в ножнах и ты его не обнажаешь, даже в тренировочных поединках с Дергером, но твоя сила неустанно растет.

Генерал сжал и разжал руку. Он не чувствовал за прошедшие эпохи особых изменений в своих возможностях. Разве что он познакомился с чем-то, что Ляо Фень называл эхом человеческих эмоций, а еще, порой, ему снились сны. Иногда удивительные, порой пугающие, но куда