Читать книгу "Последний бой - Дмитрий Лифановский"

искать? Лаврентий Павлович сказал, что их тут встретят и все на месте объяснят, покажут и расскажут. При этом даже Валюшке пришлось подписать кучу бумаг о соблюдении секретности, неразглашении и прочая, прочая, прочая.

Для ребенка это было сродни чуду. Валя чувствовала себя героиней повести Гайдара. Сам народный комиссар Лаврентий Павлович Берия, разговаривал с ней и приказал помогать во всем гвардии старшему лейтенанту Стаиной, учиться всему, что ей будут преподавать на новом месте, а еще передал личный приказ товарища Сталина каждый день заниматься физкультурой. Потому что с отметкой «хорошо» по физическому воспитанию, не выполнить особое задание, которое ей хочет поручить Великий Сталин и Правительство СССР. Значит, дошло их письмо до Иосифа Виссарионовича! А еще товарищ Берия сказал, что надо будет свято хранить великую военную тайну советской страны, и дал ей подписать какие-то бумаги. Ну, тут можно было обойтись простым предупреждением. Она, Валентина Стаина-Егорова не болтушка какая-то глупая, а пионерка! И даже если ее будут пытать самыми страшными пытками проклятые фашисты, никому ничего не скажет, не хуже Мальчиша-Кибальчиша!

А вообще, сейчас в душе у Вали творилось непонятно что. Тут и гордость за оказанное ей доверие, и радость от скорой встречи с братом, и беспокойство о его ранениях. Честно сказать беспокойство не такое уж и большое. То, что Саша ранен, она знала, а вот что ранен он очень тяжело ей говорить не стали. А еще было грустно, что рядом нет Вовки и Верки. Им почему-то нельзя было лететь с ней. Но товарищ Берия пообещал обязательно поговорить с мамами Веры и Володи и если они не против, устроить Валиных друзей в суворовское училище, как они и хотели. Но все равно безумно жалко, что их нет рядом. А Вовка, наслушавшись восторженныхрассказов подруг, так мечтал полетать на вертолете. Эх, получилось у них все, как Утесов поет:

'Дан приказ ему на запад

Ей в другую строну,

Уходили комсомольцы

На гражданскую войну…'

Правда, они еще не комсомольцы, но ведь будут ими обязательно!

Соскочившая с проезжавшего мимо стоянки вертолетов «захара»[i] Волкова кинулась к прибывшим. Молча обняла Настю и Валю. Девочка едва вырвалась из крепких, пахнущих авиационным бензином, маслом и еще какой-то химией объятий. Вот еще нежности!

— Привет, девчонки, — отрывисто и резко поздоровалась Лена, — Валюха, вымахала, поправилась, — она попыталась опять притянуть Валю к себе, но девочка, фыркнув, вывернулась. — Насть, как Саша? — не дожидаясь ответа на приветствие сразу спросила Волкова.

— Не знаю, Лен, — Настя глазами показала на Валю, на что Волкова понимающе кивнула.

— Тебя что, забирают от нас?

— Уже знаешь?

— Сама знаешь, как у нас слухи разлетаются, — криво усмехнулась Лена и пояснила, — Тимка сказал, ну а ему Василий.

— Тимка здесь? — удивилась Настя.

— Здесь, — кивнула Волкова и, отведя взгляд, покраснела, — Их эскадрилью на «Лесной» перебрасывают, будут нас охранять. А тебя куда теперь? — Лена быстро увела разговор от Тимура. О личном разговаривать она суеверно боялась. Ей казалось, что если они перестанут прятать свои отношения, кто-нибудь из них обязательно погибнет, как случилось с Колей. Она вообще стала жутко суеверной. Поднималась в кабину только с левой ноги, пред вылетом обязательно гладила слово «опасность» на хвостовой балке своего вертолета, ласково убеждая его и себя, что в небе они самые опасные, еще по мелочи. Глупо, конечно, и стыдно для комсомолки и командира эскадрильи, но поделать с собой ничего не могла, да и не хотела, честно сказать. Один раз вон попробовала обойтись без этих ритуалов и вернулась из вылета от всего звена она одна. Света в госпитале, а девчонок только недавно нашли, после во время зачистки леса от отступающих немцев. То, что осталось от них похоронили тут, на «Лесном» в одной могиле.

— В правительственный авиаотряд, — пожала плечами Настя, — В распоряжение комиссара государственной безопасности третьего ранга Волкова. Я так понимаю к твоему папе? — она вопросительно посмотрела на подругу.

— Ну, если сюда отправили, выходит да. Вряд ли в этом лесу еще один Волков из госбезопасности есть.

— Только в Москве сказали, что здесь встретят, а никого нет, — растерянно огляделась Настя.

— Да тут встречающие твои. Вон идут, — Лена мотнула головой в сторону приближающейся к ним группы военных в пятнистой форме, — Это я на попутке подскочила, чтоб хоть поздороваться без свидетелей, да про Сашу спросить.

— Сама толком ничего не знаю, Лен, — покачала головой Настя, — Места себе не нахожу.

Волкова с сочувствием посмотрела на подругу. Наверное, надо было что-то сказать, но готовые вырваться слова поддержки вдруг показались такими пустыми и неуместными. Спасли от тяжелого молчания прибывшие за Настей и Валей офицеры. Сухо поздоровались, проверили документы и повели на дальний КПП. Волкова с грустью глядела им в след. Вот и разметала окончательно их класс война. Коля погиб. Саша ранен и, судя по всему, очень тяжело, поговаривают, что корпус вместо него на постоянной основе примет Василий Сталин. Настю перевели куда-то, а раз с этим связан папа, значит, увидятся, скорее всего, они теперь не скоро. Братья Поляковы, сейчас где-то в Казани. Что они там делают, чем занимаются, неизвестно. Письмо, пришедшее от них и так не очень подробное, наполовину было вымарано, цензура постаралась. Как еще фотокарточку пропустили⁈ Хотя, чего там на ней секретного. Два командира с полной грудью наград на фоне глухого бетонного забора. А вот надпись на обратной стороне полностью залита чернилами. Вот и получается, остались в полку только она да Игорь Бунин. Еще Нина. Но она в медсанбате, хирургической медсестрой. С ней с тех посиделок у Саши больше и не виделись. Про остальных одноклассников Волкова не знала совсем. Тоже, наверное, где-то воюют. А может, и в тылу работают. Лена вдруг поняла, что перестала осуждать тех, кто остался в тылу. Даже порадовалась за них, будут жить. Болью резанула мысль, что их из первого выпуска Люберецкого вертолетного осталось в живых меньше половины. Намного меньше. А войне еще конца края не видать. Тряхнула челкой, прогоняя тяжелые мысли. И тут же сорвалась на техников, снимающих с вертолета вооружение:

— Шалимова, почему опять пулемет на земле⁈ Сколько говорить, чтоб на брезенте работали⁈

Два молчаливых лейтенанта довели Настю и Валю до бронеавтомобиля необычной формы с хищными очертаниями и пулеметом на крыше. Рядом с броневиком стояла машина помощней, то ли танк, то ли бронетранспортер, формой напоминая зубило с небольшой башенкой, глядящей в небо стволом крупнокалиберного пулемета или пушки, Настя разобрать не успела, а Вале и в голову не пришло. Следовавшие за командирами бойцы ловко, слегка красуясь перед миниатюрной красавицей со звездой Героя СССР заскочили на броню, тут же обшарив настороженными взглядами опушку леса. Стаиной показалось странным, что люди на своем советском аэродроме ведут себя будто в тылу врага, но кто знает, может положено им там. Один из лейтенантов распахнул перед ними дверцу автомобиля, поднял в салон Валю, подал руку Насте и, дождавшись, когда они расположатся в удобных креслах, забрался на переднее сидение. На месте водителя уже сидел второй лейтеха:

— Выдра, здесь Егерь, начинаем движение, — произнес в маленькую черную коробочку сидящий рядом с водителем лейтенант, откуда тут же послышался четкий ответ, без помех ответ:

— Принято, Егерь.

Машина взревела мотором и тронулась, плавно переваливаясь на выбоинах. Валя, тут же крутнулась назад, встав коленями на сиденье и выглядывая в небольшое оконце сзади, как поедет такой интересный бронетранспортер. Настя поймала в зеркале веселый взгляд парня, наблюдавшего за девочкой. Не такие оказывается и суровые эти бойцы. Едва отъехали, дорогу перегородило упавшее бревно. Из кустов, заставив вскрикнуть Валентину, выскочили бесформенные фигуры и взяли машину на прицел. Стаина узнала «леших», точно такие же камуфляжи были и у их разведчиков.