Читать книгу "Богач, бедняк... Том 1 - Ирвин Шоу"

– Что, черт подери, может быть настолько серьезным, чтобы отрывать рабочего человека от воскресного обеда? О чем это вы хотите поговорить?

– Мистер Джордах, – сказал Тинкер. – Нельзя ли нам поговорить в таком месте, где бы нас не слышали?

– А чем вас не устраивает коридор? – загремел Джордах, стоя на последней ступеньке лестницы, все еще пережевывая громадный кус. В коридоре пахло гусятиной.

Тинкер посмотрел вверх:

– Не хотелось, чтобы нас кто-нибудь услышал.

– Насколько я понимаю, – сказал Джордах, – нам нечего сказать друг другу такого, чего не может слышать весь этот проклятый город. Я вам ничего не должен, вы мне – тоже. – Но все же сошел с последней ступеньки и вывел их на улицу, открыл входную дверь в пекарню ключом, с которым никогда не расставался.

Все трое вошли в пекарню, где единственное большое окно было закрыто брезентовой шторкой по случаю воскресенья.

VI

Наверху Мэри Джордах ждала, когда закипит кофейник. Рудольф беспокойно поглядывал на часы: как бы не опоздать на свидание с Джули. Томас развалился на стуле, напевая что-то неразборчивое себе под нос и отбивая ритм вилкой по своему бокалу.

– Прекрати, прошу тебя, – попросила мать. – У меня заболит голова.

– Извини, – сказал Томас. – В следующий раз для своего концерта приготовлю трубу.

Никакого сладу с ним, с раздражением подумала Мэри Джордах, не может быть вежливым ни секунды.

– Ну что они там делают? – недовольно ворчала она. – В кои веки у нас семейный обед. – Она с выражением обвинителя резко повернулась к Гретхен. – Ты работаешь вместе с мистером Тинкером, – сказала она. – Может, ты там чем-то отличилась?

– Может, они обнаружили, что я стащила кирпич? – насмешливо предположила Гретхен.

– Ну ни одного дня в этой семье никто не может продемонстрировать свою вежливость! – обиделась мать. Она пошла на кухню за кофе. По ее опущенной, сутулой спине казалось, что вот идет воплощение женского мученичества.

На лестнице послышались тяжелые шаги Джордаха. Он вошел в гостиную с абсолютно ничего не выражающим лицом.

– Том, – сказал он, – спустись в пекарню.

– Мне не о чем говорить с Тинкерами, – возразил Томас.

– Они хотят что-то тебе сказать. – Джордах повернулся и снова стал спускаться с лестницы. Томас недоуменно пожал плечами. Он то одной, то другой рукой вытягивал себе пальцы. Обычный его жест перед дракой. Встал, пошел вслед за отцом.

Гретхен нахмурилась.

– Не знаешь, что все это значит? – спросила она Рудольфа.

– Должно быть, какая-то неприятность, – мрачно ответил он.

Он понимал, что на свидание к Джулии теперь обязательно опоздает.

VII

В пекарне на фоне голых пустых полок и прилавка с мраморной крышкой черного цвета оба Тинкера – один в темно-синем костюме, а второй в блестящей черной сутане священника – были похожи на двух воронов, принесших с собой беду.

Все же я его убью, это точно, подумал Томас.

– Добрый день, мистер Тинкер, – сказал он, одаривая его своей невинной детской улыбочкой. – Добрый день, отец!

– Сын мой, – напыщенно, с важным видом произнес священник.

– Вот скажите ему сами, скажите то, что рассказали мне, – вмешался Джордах.

– Нам все известно, – сказал священник. – Клод признался во всем своему дяде, что вполне естественно, на мой взгляд, и верно. Признания влекут за собой покаяние, а покаяние – прощение.

– Поберегите этот ваш вздор для воскресной школы, – раздраженно бросил Джордах. Он прижался спиной к двери, словно намеревался никого не выпускать из пекарни.

Томас молчал. На его лице появилась едва заметная вызывающая улыбочка, такая, которая играла у него на губах всякий раз перед дракой.

– Надо же! Зажечь на холме крест, – возмущался священник, – в такой день, день, который посвящен памяти наших славных парней, павших в боях, в такой день, когда я читал торжественную мессу за упокой их душ у алтаря в своей церкви, и это несмотря на все испытания, нетерпимость, через которые пришлось пройти нам, католикам, несмотря на постоянно предпринимаемые нами усилия, чтобы к нам достойно, как к таким же людям, относились наши заблудшие соотечественники, и вот вам, пожалуйте, такой подлый акт, совершенный кем бы вы думали? Двумя католиками! – Он печально покачал головой.

– Мой сын не католик, – поправил его Джордах.

– Но его отец и мать рождены в лоне католической церкви, – возразил священнослужитель. – Я навел предварительно справки.

– Ты это сделал или не ты? Признавайся! – взорвался Джордах.

– Я, – признался Том. Ах, этот сукин сын, трус с желтой кожей, этот негодяй Клод!

– Ты отдаешь себе отчет, сын мой, в том, – продолжал священник, – что случится с твоей семьей и семьей Клода, если только кто-нибудь узнает, кто поставил на горе этот крест и кто его зажег?

– Нас изгонят из города, – сказал взволнованный мистер Тинкер, – вот что произойдет с нами. В этом не может быть никаких сомнений. Твой отец не сможет продать ни одной буханки хлеба в этом городе, понимаешь? Население все припомнит: что вы – иностранцы, немцы по происхождению, даже если бы вам и очень хотелось, чтобы они забыли сей прискорбный факт.

– Ах, ради бога! – воскликнул Джордах. – Опять все эти красные, белые, голубые, серо-буро-малиновые…

– Против фактов не попрешь, – грубо сказал мистер Тинкер. – Нужно смотреть фактам в лицо, не увиливать. Могу представить вам еще один. Если только Бойлан узнает, кто устроил пожар на территории его поместья, кто сжег его сарай, то он нас затаскает по судам, будет нас постоянно преследовать, до конца жизни. Он наймет такого ловкого адвоката, такого опытного сутягу, который представит этот заброшенный сарай как великую ценность, какой больше нет нигде по всей стране, от Порт-Филипа до Нью-Йорка! – Он погрозил кулаком Тому. – И у твоего отца в кармане не окажется ни одного завалящего цента. Вы с Клодом – несовершеннолетние. И ответственность за вас несем мы. На это дело можно ухлопать сбережения…

Том заметил, как стали сжиматься в кулаки ладони отца. Казалось, он испытывает непреодолимое желание схватить его, Тома, за горло и задушить здесь же при всех.

– Успокойся, Джон, – сказал священник, обращаясь к брату. – Не стоит так укорять парня, нельзя его злить, выводить из себя. Нужно собрать сейчас весь наш общий здравый смысл, что-то придумать, чтобы как-нибудь выкрутиться. – Он повернулся к Тому. – Я не стану спрашивать тебя и пытаться узнать, по чьему это дьявольскому наущению ты заставил Клода ввязаться в это ужасное дело, совершить такой чудовищный поступок…

– Клод сказал, что это моя идея? – спросил Том.