Читать книгу "Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления - Ричард Тейлор"

Она убедила себя, что единственным способом избавиться от демонов был обряд экзорцизма, в результате которого белки глаз Дембе должны были покраснеть. Избив ее до изменения цвета глаз, она подумала, что «демон покинул Дембе», однако он «запрыгнул в Нэнси». Она сказала: «Я думала, что они проснутся». Я спросил, что случилось бы, если бы она не выбила демонов из детей. Женщина ответила: «У них была бы плохая жизнь… злые духи помешали бы им… Демон был в моей голове и повторял, что я должна делать. Я не могла избавиться от него. Я словно была пленницей и не могла нормально думать».

Завершив опрос, я отправился на скором поезде обратно в Лондон. Как обычно, начиналось беспокойство о том, что нужно составить отчет. Приехав домой, я приготовил крепкий кофе, скрылся от урока игры на скрипке моего сына, сел в маленьком саду и начал читать записи.

Человек, который помогал Грейс заботиться о детях, сказал, что заметил изменения в ее поведении за несколько недель до убийства. Она отправляла странные сообщения, казалась возбужденной и «была не такой, как раньше». Другой свидетель сказал: «Она говорила на своем языке и казалась встревоженной. Я заметил, что она вела себя странно… словно сумасшедшая». Это соотносилось с тем, что у нее появились бредовые идеи об одержимости дьяволом и другие психотические симптомы, такие как слуховые галлюцинации, которые усугубились за некоторое время до убийства.

Офицеры полиции, присутствовавшие на автобусной остановке, сказали, что ее поведение было странным и расторможенным. Она целовала Джонсона, который явно давно не мылся. От нее пахло алкоголем, и, когда полицейские попытались арестовать ее, она схватила бездомного за бороду, после чего он упал на землю. Офицеры сказали, что, когда женщину сажали в фургон, она «странно улыбалась», сжимала в руках Библию и раскачивалась вперед-назад.

После 10 дней пребывания в больнице под наблюдением ее стали лечить антипсихотическими препаратами, и в течение месяца психическое состояние и поведение пациентки постепенно улучшились.

Окончательным диагнозом стал послеродовой психоз с бредовыми религиозными идеями, а также верой в одержимость духами и способность изгнать демонов с помощью насилия.

Система уголовного правосудия предлагает таким женщинам, как Грейс, множество вариантов избежать обязательного пожизненного заключения (или виселицы, как это было до 1965 года). Моей задачей было разобраться с проблемами инфантицида, невменяемости и психического состояния пациентки. И мне нужно было помнить о том, что проблема усложнялась по мере продвижения от детоубийства к психическому заболеванию.

Мне было легко утверждать, что пациентка соответствовала критерию для признания виновной в инфантициде (состояние сильного душевного волнения) и ограниченной вменяемости. Однако отвечало ли ее психическое состояние критериям невменяемости? Повторюсь, современные психиатрические диагнозы должны соотноситься с правовыми концепциями XIX века, в данном случае критериями безумия Макнатена 1843 года. Чтобы Грейс признали невменяемой, необходимо было доказать, что она страдала психическим расстройством в момент совершения убийства. Также требовалось учесть, что женщина не догадывалась, что поступает неправильно. Поскольку она находилась в состоянии сильного душевного волнения, ожидала, что малышка Дембе проснется после изгнания духов, и не предприняла никаких попыток скрыть свои действия и уклониться от полиции, ее можно было признать невменяемой.

Подобные убийства настолько ужасны, что психиатрический отчет предоставляет объяснение, которое делает обстоятельства более приемлемыми для всех, кого это касается, а не только для юристов и врачей.

В данном случае никто не хотел суда, однако подсудимые, признанные невменяемыми на момент совершения убийства, должны предстать перед присяжными, даже если среди психиатров нет разногласий. Поэтому есть риск, что присяжные проигнорируют экспертов и неожиданно признают обвиняемого виновным в умышленном убийстве. Возможно, вы помните, что во время суда над Питером Сатклиффом (Йоркширским потрошителем), в начале 1980-х годов убившим 13 женщин и пытавшимся умерщвить еще семь, присяжные проигнорировали единодушное мнение психиатров о его психическом заболевании и ограниченной вменяемости и признали преступника виновным в нескольких умышленных убийствах и покушениях. Это в итоге привело к приговору о 20 пожизненных лишениях свободы. Судья, присяжные и общество по понятным причинам были довольны таким результатом.

Однако суд над Грейс был коротким. Только один психиатр дал показания, и судья подытожил: «Присяжные заседатели, решение остается за вами, но с вашей стороны было бы неразумно игнорировать единодушное мнение не менее четырех выдающихся психиатров».

Вердикт: невиновна по причине невменяемости. Принудительное психиатрическое лечение без ограничений по времени.

Обычно пациентки вроде Грейс проводят много лет в психиатрической больнице с усиленным наблюдением и в большинстве случаев навсегда лишаются права воспитывать детей.

В других юрисдикциях, например США, нет отдельного закона о детоубийстве, поэтому у матерей, убивших детей в состоянии психоза, нет иного выбора, кроме как доказать свою невменяемость на момент совершения преступления. С юридической точки зрения это непросто. В качестве примера можно привести случай Андреи Йейтс из Техаса. В 2001 году она утопила пятерых своих детей в ванне из-за бреда о влиянии на них Сатаны. После того как невменяемость не удалось доказать, ей грозила смертная казнь, однако в итоге женщину приговорили к пожизненному заключению с минимальным сроком отбывания наказания 40 лет. Только после апелляции, касавшейся ошибочных показаний психиатров, ее признали невменяемой на момент совершения убийств и поместили в психиатрическую больницу с усиленным наблюдением.

Примерно в то же время мне пришлось ненадолго отказаться от вождения из-за поломки автомобиля, поэтому я решил, что настало время пересесть на велосипед. Я ездил в психиатрическую больницу на велосипеде, проезжая около 22 километров в каждую сторону. В первый месяц мне было тяжело. Крутить педали, особенно когда небо было серым или моросил дождь, – это настоящее испытание. Но когда моя физическая форма улучшилась, обратные поездки домой стали желанными, поскольку позволяли очистить разум и разогнать кровь. Я начал сбрасывать лишние килограммы, накопленные за долгие часы сидения за столом, и даже стал ездить из Камдена в Белмарш вдоль берега реки (тюремные надзиратели, однако, насмешливо смотрели на меня, когда я шел переодеваться в уборную для посетителей). После психиатрической оценки заключенных или приема пациентов 40 минут на велосипеде действительно помогали расслабиться.

Однако дорога до Холлоуэй занимала всего несколько минут. Я пристегивал велосипед, показывал пропуск охране у главных ворот и шел за своими ключами.

Часто, идя по коридору, соединявшему корпусы Холлоуэй, и думая о пациентах вроде Грейс, я был поражен видом матерей, которые катали своих младенцев в колясках после того, как других заключенных надежно запирали в камерах. Эти женщины часто отбывали наказание за тяжкие, но не жестокие преступления. Например, среди них были наркодилеры с Карибских островов и Латинской Америки, которых задержали в аэропорту Хитроу с несколькими пачками кокаина в пищеварительном тракте. Заключенные, поступившие в Холлоуэй беременными, могли ухаживать за младенцами с рождения до девяти месяцев в корпусе матери и ребенка. Разумеется, за ними тщательно следили, чтобы удостовериться в отсутствии опасности для новорожденных. Дети не были заключенными, и их могли забирать у ворот родственники, если они находились в списке одобренных для посещения лиц. В серии отчетов говорится, что лучше попытаться избежать пребывания младенцев в таких суровых условиях, однако так они могли находиться рядом с матерями первые девять месяцев жизни. Это время играет самую важную роль в формировании связи между матерью и ребенком.