Читать книгу "Тайный обожатель - Натали Лавру"

Стрелки часов приближались к полуночи.

Когда Хастад появился, Оля никак не отреагировала на него. Даже если её глаза и видели внушительную серую фигуру великана, то в сознании не мелькнуло ни единой мысли о его присутствии.

Хастад замер, и ужас пережитого нахлынул на него с новой силой. Он заметил, что на лице его возлюбленной виднеются следы побоев, а под ногтями багровеют кровоподтёки.

Он, глупый никчёмный уродец, не смог ни предотвратить беды, ни спасти Холу. Лучше бы это его пытали, лучше бы на его долю выпали испытания, чем видеть, что человеческие мерзкие твари сделали с его женщиной.

– Я ненавижу людей, – сказал он.

Ему хотелось крушить всё вокруг, но всё уже разрушили и без него. Нужно было держать себя в руках, чтобы не сделать ещё хуже. Ради Холы. Исключительно ради неё.

Оля ответила нескоро:

– Тебе не место в этом мире.

– Как и тебе, – эти слова он буквально выдавил из себя. Ком в горле и дрожь мешали говорить. Хастад внушал себе, что нужно быть сильнее, чтобы Хола поняла, что ему можно довериться.

Разговора не вышло. Оля сидела, больше похожая на сломанную куклу, чем на человека. В голове она раз за разом проживала момент, когда ей вкололи снотворное.

Её сознание бунтовало: «А что если бы я отказалась от укола и сбежала? Может быть, мне удалось бы спасти ребёнка? Почему я не догадалась об их намерениях?»

Потом она вспомнила слова медсестры про умирающих женщин со вспоротыми животами, и её перемкнуло.

«Если это было правдой, то единственная цель Хастада – это продолжение рода, а значит, вся его забота обо мне – фальшивка», – подумала она и решила, что единственно верным будет прогнать великана.

«Выживаемость – нулевая», – словно на повторе звучали в Олиной голове слова медсестры.

– Хастад. Я не хочу тебя видеть больше никогда. Убирайся, – мертвенно спокойным голосом произнесла она.

Из его груди вырвался звук, похожий на всхлип.

– Прости, я не смог вас защитить… – он протянул к ней руки, но она взвизгнула, словно к ней прикоснулись чем-то раскалённым.

– Не прикасайся ко мне! – взорвалась она. – Прочь отсюда, не хочу тебя больше знать!

– Хола...

– Что ты присосался ко мне, мерзкая серая тварь?! Из меня вырезали твоего ребенка! Его заживо разрезали на куски и достали из меня! Может, меня вообще стерилизовали! Проваливай! Видеть тебя не могу! Чего тебе ещё надо от меня? Будь проклят день, когда я попалась тебе! Всё, чего я хочу – это сдохнуть! – закричала Оля.

Великан, как от пощёчины, развернулся корпусом к стене и усилием подавил всхлип. Он зачем-то держал спину прямо, хотя ему хотелось зарыться в землю и там похоронить себя. Затаил дыхание, чтобы боль в груди не растеклась по всему телу и не вырвалась наружу рёвом раненого зверя.

Больно. Невыносимо. Их ребёнка больше нет. Хола не хочет его знать. Хола ненавидит людей, а его, Хастада, – больше всех. Хола называет его мерзкой тварью. Она больше не любит его.

Люди убили его нерождённого ребёнка. Люди пытали его женщину. Все, кто был причастен к их горю, поплатятся жизнью, но этим уже ничего не вернуть...

***

Хастад растворился в воздухе. Не в силах справиться с болью, он переместился в лес, в то место, где когда-то одолел медведя, и завыл.

Только теперь ни медведей, ни других вражески настроенных хищников поблизости не было. Враг затаился внутри. Это по вине Хастада страдает Хола. Он не уберёг. Обещал сделать её счастливой, а получилось наоборот.

Нет, Хастад не позволит себе выглядеть жалким в глазах Холы. В момент, когда ей плохо, он просто обязан быть сильным. А слова... тлен.

Хастад ещё докажет Холе, что серый великан ни за что и никогда не откажется от своей женщины.

Хастаду не повезло родиться на другой планете. Разве он виноват в этом? Разве его вина в том, что его сородичи похищают людей? Да, сам он тоже убивал, но только из необходимости. Хастад защищал свою женщину и себя.

Люди ненавидят его не за личные качества, а потому что он большой, серый и уродливый. Люди ненавидят его за расу.

Только это никого не волнует. Хастад один против всего мира, и проигрывает. А Хола не хочет жить и не хочет его знать.

Где взять сил, чтобы справиться с отравляющим тело и душу отчаянием?

***

Несмотря на категоричность и резкость, в глубине души Оля не верила в корыстные намерения Хастада. Даже если он и имел свою корысть, это не делало его более подлым, чем люди. У каждого свои ценности и интересы.

Она нарочно бросалась в великана громкими словами, чтобы прекратить это мучение. У них с Хастадом нет будущего.

Однако Олино сознание против воли пыталось разобраться в происходящем, приводя аргументы «за» и «против» отношений с великаном. Хотелось докопаться до истины, какой бы она ни была, и успокоиться.

***

Хастад не подозревал, что его возлюбленная теперь в курсе о смертях женщин, оплодотворённых великанами. Он списал её поведение на шок от трагедии, поэтому исчез с глаз, дав ей немного времени, чтобы успокоиться. Но не ушёл окончательно.

В моменты, когда ему становилось нестерпимо больно от потери, он перемещался в какое-нибудь дикое укромное местечко и душераздирающе выл.

Подлые люди убили нерождённого ребёнка Хастада и жестоко обошлись с его любимой женщиной.

Хастад вычислил и запомнил каждого, кто унижал Холу, каждого, кто был причастен к её горю. Все они были достойны мучительной смерти. Но мстить пока что было нельзя, иначе расплачиваться снова пришлось бы Холе, а этого великан никак не мог допустить.

Когда-нибудь он обязательно доберётся до виновников их с Холой несчастья и убьёт всех до единого. А пока нужно обеспечить безопасность любимой женщине и помочь ей вернуться к нормальной жизни.

Глава 22

Оля отгородилась от реальности. Каждый будний день после основной работы уборщицей она надевала серый рабочий комбинезон, по иронии судьбы точь-в-точь такого же цвета, как кожа великана, и шла отрабатывать наказание.

Она не чувствовала ни голода, ни холода, ни усталости, а когда возвращалась домой, делала вид, что находится в квартире одна.

Еда, которую готовил для неё Хастад, стояла нетронутой.

Великан каждый день подбирал слова и пытался поговорить со своей женщиной, но она только шипела на него или визжала, когда он осмеливался прикоснуться к ней.

Горе разъедало их обоих изнутри.

Больше не было уютных вечеров, когда они вместе смотрели фильмы или читали, когда занимались любовью, без остатка отдаваясь друг другу.

Их близость кому-то помешала. Этот кто-то, многочисленный и сильный, перекрыл им все пути к счастливой жизни. Или почти все?