Читать книгу "Куплю тебя. Дорого - Елена Рахманина"

Тело растеклось по мягкому диванчику, голова стала тяжёлой, а глаза закрывались.

Та́ми пересел на место рядом со мной, закинув руку мне на плечо. По-хозяйски. Хотелось отстраниться, но я не нашла для этого никаких оснований и продолжила так сидеть.

Мне было совершенно невдомёк, почему, пока Ратмир отдыхает со своей пышногрудой куклой, я должна переживать, что ему не понравится моё поведение. А потом, ну как он узнает? Та́ми точно не на руку меня сдавать.

Он рассказывал истории из своей жизни, а я пьяно смеялась. Алкоголь сделал своё дело.

Я видела, как Тамерлана влечёт ко мне. Но сама не испытывала к нему ровным счётом ничего сильнее симпатии.

— Может быть, пойдём отсюда?

Взгляд расфокусирован. Смотрю вокруг, и всё двоится. Моргаю, но мир не приходит в норму.

Краем сознания понимаю, что он ждёт продолжения. И спаивал меня, чтобы проще было затащить в постель. Почему-то эта догадка опускает его в моих глазах сразу на несколько позиций ниже.

Как бы ни злилась на Сабурова, насколько бы сильно меня ни бесил его наказ держать ноги вместе, но ради того, чтобы взбесить его сильнее, я не готова была раздвигать их перед Тамерланом.

Нервно соображаю, как теперь его деликатно отшить.

— Та́ми, мне пора в общагу, — пытаюсь отстраниться.

Но пальцы молодого человека неожиданно оказываются у меня на шее. Пялюсь на него недоумённо, а он притягивает к себе, и впивается в мои губы. Я едва не задыхаюсь от неожиданности, пока он целует. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 47

Та́ми уже не кажется робким, скромным парнишкой. В какой момент я забыла, что у него горячая кровь? А я для подобных ему лишь расходный материал?

Он не рассчитал, пока опаивал меня, что для моей комплекции я выпила слишком много алкоголя. К горлу начала подкатывать тошнота.

Я оттолкнула его и побежала в уборную, закрывая рот рукой. Пока лавировала между столиками, с ужасом обнаружила, что с другого конца зала нас палила Мадина.

Она смотрит на меня со злорадством, постукивая сотовым телефоном по столу. И я догадываюсь, что она записала моё воркование с Та́ми на камеру.

Забегаю в туалет и включаю холодную воду, согнувшись над раковиной. Тяжело дышу. Мне до чёртиков паршиво и с каждой секундой становится только хуже. Живот крутит. Спазм отступил. Надо убираться отсюда.

— Девушка, вам нехорошо? — интересуется у меня официантка, стоило мне покинуть уборную.

У неё на подносе стеклянная бутылка минеральной воды. Я смотрю на девушку, плохо соображая.

— Да, — беру бутылку и показываю на Тамерлана, — это за счёт вон того столика.

У меня оставались деньги с «зарплаты», выданной Сабуровым, и я вызвала такси. От мысли, что придётся провести ночь рядом с грязным общажным унитазом, стало ещё хуже. Фатима Гурбановна мне, конечно, не будет рада в таком состоянии. Да и приеду я на три часа позже положенного времени. Но, выбирая из двух зол…

В такси укачивало. Я прислонилась лбом к холодному стеклу, сжалась вся и молилась о том, чтобы скорее доехать до дома Сабурова. Пробки нас миновали.

Жёлтое такси остановилось у ворот. Выползла из машины, едва не упав лицом в сугроб. Собрала немного снега и приложила к пылающему лбу, пока ждала, чтобы мне открыли дверь. Охранник узнал меня и пропустил внутрь.

— Ты чего так поздно, Серафима? — интересуется. А мне кажется, если я открою рот, то выблюю желудок.

Бросаю на него взгляд. Мужчина кивает, давая понять, что вопросов нет. Выгляжу я достаточно паршиво, чтобы ничего не объяснять.

На морозе стало немного легче. Набрав номер Патимат, я спросила у неё, что можно принять в моём состоянии. Голос у неё оказался крайне обеспокоенным.

— Вызывай скорую, — доносится из трубки.

Я мотаю отрицательно головой, забывая, что она меня не видит.

— Серафима!

— Нет, не хочу в больницу. Это просто тошнота. Утром всё пройдёт.

Голова раскалывалась. Добралась до кухни и сползла на пол по стенке вместе с аптечкой. Ноги не держали.

— Промой желудок, потом выпей.

— Угу, — язык совсем не двигается во рту. Будто распух.

Через час желудок был пуст, и я приняла лекарство, которое захватила с собой в ванную комнату, примыкающую к спальне прислуги. Подложила под щёку полотенце и так и уснула на тёплом полу, свернувшись калачиком. Знобило так сильно, что зубы скрежетали.

Не имея представления сколько прошло времени, очнулась оттого, что рядом кто-то орёт. Не полегчало. Голова болела только сильнее. В ушах стоял гул. А Фатима Гурбановна так истошно на меня кричала что, становилось ещё хуже.

Она не употребляла матерных слов, как мой отчим. Но и с её скудным лексиконом ей удалось облить меня грязью, так чтобы я могла почувствовать себя самой последней уличной девкой.

Все мои реакции заторможены, восприятие реальности будто поставили на паузу. Момент, когда она схватила меня за волосы и стала мотать из стороны в сторону, смазался.

Сил сопротивляться ей не было. Женщина кричала мне в лицо, а я ощутила, как вода, оставшаяся в моём желудке, поднимается наверх. И в следующее мгновение остаётся на подоле её длинной юбки.

Вытираю рот рукавом кофты. Извиняюсь заплетающимся языком.

Она решает, что я пьяная. Ударяет меня по щеке.

Мышцы такие слабые, что я даже не могу подняться с пола. Не то что защитить себя.

Подбирая юбку, женщина быстро покидает комнату. Уверена, это не конец. Она вернётся и продолжит.

Я еле-еле поднимаюсь на ноги, чтобы промыть рот и умыться. Смотрю на себя в зеркало, не узнавая. Лицо даже не белое — серое. Со мной что-то не то. Это уже не похоже на отравление.

Как плохо, что здесь нет Патимат. Она бы помогла.

Я мечтаю лишь о покое.

Пробираюсь по коридору к выходу, по стеночке. Единственное, что мне остаётся, это уехать в общагу. Там хоть никто не тронет. Но мысль о поездке на такси повергает меня в ужас. Самый настоящий.