Читать книгу "Неподчинение - Гузель Магдеева"

Ясмин заворочилась, подняла голову, заметила меня. Глаза сразу округлились, она куртку с себя стащила, села, свесив ноги.

— А мама где? Ты ее спас?

— Спас, — кивнул я, — она сейчас в больнице. Ее надо обследовать, чтобы убедиться, что все с ней хорошо, а потом она приедет к нам.

Ясмин слушала мой ответ, а потом сделала то, что я меньше всего ожидал от нее. Взяла и заплакала, тихо так, точно от облегчения.

— Ну ты чего, — испугался, что делать с детскими слезами, я не знаю, а с этим чудным ребенком и подавно.

А у нее губа нижняя дрожит мелко-мелко, а слезы текут все крупным горохом.

— Не реви, — попросил, — не надо тут сырость разводить.

А потом подхватил ее на руки и обнял. Маленькая такая, за шею меня держит, и пальцами волосы на затылке перебирает. В этот момент я даже завидовал ей немного: взрослым дядям, даже когда совсем херово, плакать не полагается. Ну разве что мужской скупой.

По спине девчонку погладил, успокаивая:

— Все будет хорошо. И с тобой, и с мамой твоей.

Ночь тяжёлая была. Столько всего за это время передумал. И только когда стало светать, пришел к одному решению, самому разумному, наверное. Одному не выиграть эту войну.

Дождался шести утра. Малышка так и спала на диване, ладони под щекой сложила, губы бантиком. Поправил на ней куртку, стараясь не разбудить, — пусть спит ещё, и из кабинета вышел в коридор.

Первым делом справился о состоянии Зай. Виталич отрапортовал по-быстрому, — все в порядке будет, абстинентный синдром снимают, жить будет. Истощена сильна только, это я и сам знал. Она и раньше не жрала толком, а тут этот гондон и вовсе ее уморить хотел.

А потом набрал другой номер. Пока гудки шли, в пальцах сигарету крутил туда-сюда, здесь не закурить, но хотелось дико.

— Привет, Таир, — поздоровался, — есть разговор.



Глава 27. Зай

Стены не были стерильно- белыми. Радовали взгляд нежным оттенком фривольно- розового. На окне стоял горшок с белой геранью, но он лгал, пытаясь заставить это место быть уютным.

Я сразу все поняла, сам дух этой комнаты мне был знаком. Попыталась встать и розовое великолепие стен поплыло перед глазами, я оперлась руками о постель и успела порадоваться — руки свободны. Смирительную рубашку на меня ни разу не надевали, но Динар любил меня ею пугать, и страх этот въелся в подкорку.

Вспомнила о муже и разом все обрушилось. Тёмная комната, крюк, петля, голос, который словно из глубины моей души нашептывал — все же так просто… Надо просто петлю на шею накинуть и шагнуть вниз. И сразу все закончится, вся жизнь моя нелепая, в которой я так и не научилась быть счастливой, никакие деньги не помогли.

Коснулась шеи, словно пытаясь нащупать на ней ту самую удавку. Её не было, и одновременно она была, я буквально ощутила, как та сдавливает моё горло, как воздуха не хватает, а ещё ледяные пальцы того, кто любезно мне помогал.

В голове закружилось ещё сильнее прежнего, горло разом пересохло. Потому что я вспомнила, почему мне нельзя умирать.

У меня есть дочка. Маленькая девочка, с бархатными карими глазами. Такая маленькая, а в ней целый мир, в ней вся моя жизнь, и если меня не станет, Ясмин будет в лапах монстра одна. О, он не упустит её, даже если узнает, что она не его дочь. Она — ключик к деньгам Шакировых. Он просто не позволит проводить никаких экспертиз, он увезет её так далеко, что никто не найдёт и не спасёт…

— Ясмин…

Голос был хриплым и неподатливым. А заливающая паника — неуправляемой. Потому что ну, никак не мог Динар вдруг просто взять и прозреть. Измениться. Значит, он продолжает мною играть, в то время как дочка…

И силы откуда-то взялись сразу. Потому что — дочка там. Бросилась к двери, приготовилась бить в неё кулаками, да и в окно бы полезла, но дверь неожиданно легко открылась. Новые правила в старой игре мужа? Уже неважно. Всё слишком далеко зашло, все это нужно было остановить уже давно и плевать на условности…

Под босыми ногами прохладная плитка пола. Коридор так же безлик, как и палата, он даже не пытается притвориться уютным. Да разве может быть уютной психушка? Я знакома с ними не понаслышке, и если есть возможность бежать, я сбегу.

Сердце колотится о ребра, а коридор кажется бесконечным. Одна из дверей открывается, выходит медицинская сестра. У неё в руках поднос, на нем инструменты инквизитора — иглы и шприцы. Сразу бросает в жар, коридор слишком узок, разминуться не выходит, поднос опрокидывается, разбивается склянка на нем стоявшая, остро пахнет спиртовым раствором. Он обжигает мою ногу — я наступила на осколок и не заметила. Мне некогда, мне нужно бежать, сейчас поднимут тревогу и меня запрут здесь на долгие месяцы… Это я тоже проходила.

— Стойте!

Голос бьёт по нервам. Я — бьюсь о дверь. Не могло все так просто быть, вот она, улица, я вижу небо, верхушки высоких деревьев, а открыть эту ненавистную дверь не могу, горло раздирает криком, бьюсь об стекло, но оно гораздо крепче той склянки…

— Нет!

Мне хотелось кричать громко, но голос я уже сорвала, и вместо крика выходит шёпот. Чужие руки держат крепко, буквально пеленают по рукам и ногам, я бьюсь, словно рыба, выброшенная на берег. А потом чувствую его запах. Сигаретный дым. Крепкий кофе. Терпкий аромат туалетной воды, лёгкий запах мужского пота, но в нем мне все нравится. Одна только беда — его не может здесь быть.

— Заяц, — испуганно немного говорит он. — Ты чего? Ногу ещё поранила… Всё хорошо, я рядом.

— Неправда, — упрямо твержу я. — Тебя не может здесь быть, он просто играет мной, снова играет, он хотел, чтобы я сошла с ума и добился своего…

Бессильно оседаю на пол. Руслан обнимает, крепко прижимает к себе, я реву, трогаю его лицо руками — колкая щетина, перебитый в боях нос, шрамик под подбородком… Иллюзия не могла бы быть настолько реальной.

Теперь я снова реву, но теперь уже от облегчения.

— Ясмин?

— Она со мной.

Теперь это уже не облегчение. На мне словно лежала многотонная бетонная плита, а теперь её убрали, я снова могу дышать, снова солнце видеть. Закрываю глаза. Глубоко вздыхаю. Открываю снова. Меня все ещё мутит, но осматриваюсь более трезвым взглядом. Вижу испуганный персонал. Свои кровавые следы на полу. Себя вижу, в отражении огромного зеркала, я сижу на полу и Руслан баюкает меня, словно дитя, его рубашка выпачкана моей кровью. А если поднять взгляд выше, я вижу своего брата. Он так растерянно на меня смотрит, словно вообще впервые в жизни видит, но, удивительно — это меня нисколько не трогает. Я больше не могу, не хочу делать вид, что все хорошо. Мне не стыдно быть слабой. Из своей слабости я черпаю силы.

— Сейчас станет лучше, — оптимистично заявил мужчина в белом халате. — Немного поспите…