Читать книгу "Штрафбат в космосе. С Великой Отечественной - на Звездные войны - Олег Таругин"

А вот с потомками дело обстояло куда как хуже. Сначала – и совершенно неожиданно для Крупенникова – воспротивился Автарк. В его представлении война выглядела примерно так: батальон методично расстреливает с дальней дистанции всех ящеров, а ополченцы-добровольцы их поддерживают с тыла. Пришлось объяснять ему на пальцах, что, какими бы профессионалами ни были офицеры, четыре с небольшим сотни бойцов ничего не смогут сделать с ящерами. Тем более, никто до сих пор не знает, сколько захватчиков, как они вооружены, как воюют, каким образом осуществляется их руководство? Война идет за спасение человечества – значит, все человечество и должно в ней участвовать, а не прятаться за спинами предков. В конце концов, что такое один батальон в рамках… Нет, не Солнечной системы. Не одной планеты, и не страны даже. А обычного города. Плюнуть и растереть. Или танками по брусчатке раскатать, как уже бывало не раз…

Автарк был вынужден согласиться. Информационные каналы и новостные сайты запестрели объявлениями о призыве в Добровольческий корпус. Постоянно висели в Сети и ролики о зверствах ящеров. По подсказке Харченко, коммерческую рекламу заметно потеснили несколько модернизированные под нынешнюю ситуацию плакаты времен Великой Отечественной. В связи с особенностями психики эйкуменцев идей типа эренбурговского «убей немца» решили не использовать. Не поймут. Основное направление наспех созданного отдела военной пропаганды под руководством одного из офицеров батальона, бывшего журналиста фронтовой газеты «За нашу Советскую Родину», было выбрано довольно быстро: «Спаси ребенка!» Ящеры при этом подавались как некое стихийное бедствие, страшное, но неодушевленное. Харченко с удовольствием впрягся в эту работу. По большому счету, особисту просто нечего было делать. Шпионов тут не предвиделось, предателей или трусов – тем более. По крайней мере, до первого настоящего боя.

Сам же Генеральный штаб Эйкуменской республики нагло возглавил капитан Лаптев. Спокойно и бесцеремонно он отодвинул болтунов из Сената в сторону, заменив их толковыми молодыми ребятами, как из местных, так и из батальона. Причем для первых был объявлен конкурс на замещение вакантных должностей. Конкурс проходил в форме Всемирного чемпионата по стратегическим компьютерным играм. Первая десятка и стала командой Генштаба.

Если бы в той, прошлой жизни кто-то сказал капитану, что молодая девица семнадцати лет будет у него начальником оперативного отдела, Лаптев бы смеялся до колик в животе. А вот сидит рыжая как огонь Эльга Карр за голографическим 3D-монитором и рассчитывает наиболее эффективную систему снабжения Добровольческого корпуса в условиях Дальнего Космоса. И, кстати, неплохо рассчитывает! А других кандидатов просто нет. Так что смех оставим «на после войны».

Причем самому Лаптеву было очень сложно. Впервые он планировал операцию такого уровня и в совершенно незнакомых условиях. Было от чего схватиться за голову. Впрочем, от этого становилось еще интереснее, да и принципы организации и планирования остались те же самые. Например, пресловутое снабжение. Или логистика, как ее тут называют. Мало кто из штатских знает, что пути снабжения выбираются не по принципу – близко-далеко, быстро-долго, а по принципу наименьших потерь груза за время доставки. Элементарная вроде бы вещь? Ну, ну… Смотря, как посмотреть. К примеру, ящеры могут заминировать пространство в районах выхода транспортов из гипера. (Физику многомерного пространства Лаптев так и не усвоил, воспринимая оные пути снабжения как своего рода тоннели или железнодорожные пути.) Зато у молодежи из местных это получалось куда как лучше. Сыпля терминами, они поначалу пытались было объяснить капитану принципы перемещения в искривленном n-мерном пространстве, но потом плюнули.

Сложнее было спланировать зачистку планет. Ну, не цепью же строиться да прочесывать материк за материком, остров за островом? Ага. Построились этак вдоль побережья Индийского океана и пошли по Африке. Зачищать. Угу. «Есть такая профессия, Родину зачищать»… Несколько земных лет можно потратить на сие бессмысленное занятие. Искать их базы на планетах, а потом осаждать? Тоже не вариант. Да и есть ли они, базы эти? Может, они могут и перелетать с планеты на планету, наподобие привычного пчелиного роя? А потому, как и говорил комбат, как воздух необходимы разведданные. Языков надо брать, грубо говоря. Причем чем больше, тем лучше. Это не про количество, а про чины. Впрочем, и количество не помешает – как ни жестко это звучит, но новобранцам нужно тренироваться «на натуре»…

Куда веселее было на полигоне. Офицеры из пехоты с удовольствием гоняли добровольцев по полосе препятствий. А ползать по-пластунски заставляли, когда роты отправлялись на прием пищи. Когда добровольцы начали возмущаться садистскими способами обучения, офицеры сделали проще. Заставили копать траншеи для стрельбы стоя с лошади. Добровольцы не поняли, как это можно стрелять с лошади? Тогда им пояснили: копаем с поверхности Земли по направлению к ее ядру. Когда система окопов была готова, заставили улечься на дно траншеи и беречь драгоценные тела, после чего офицеры начали развлекаться, устроив пальбу из легкого стрелкового оружия по брустверам. Оружие было тем самым, что перенеслось сюда вместе с батальонцами, поскольку стрелять по морально неподготовленным новобранцам чем-то из привезенного со стратегических складов арсенала они не решились, успев до того ознакомиться с его неслабыми возможностями. В итоге об этом прознал Крупенников, немедленно мягко намекнувший инструкторам о недопустимости подобных тренировок и опасности небоевых потерь, за которые можно и обратно в переменники залететь. Мол, какая ж армия без штрафников? Намек мгновенно возымел действие – еще раз снимать погоны не хотелось никому. А вот попробовать кое-что еще, не столь экстремальное…

На следующий день, убедившись, что Крупенников на полигон не собирается, пехотинцы отправились в гости к мазуте, натаскивавшей молодых танкистов.

– БММ-97, – майор Литов ласково похлопал по композитной броне приземистую, словно распластавшуюся по земле бронемашину. За глаза майора иначе, как Литровым, и не называли. Любил он литровые емкости с солдатским молоком, сиречь спиртом. За что и погорел в свое время.

– Защита у нее активная, способная отразить и противотанковый снаряд, и кумулятивную струю. Броня покрыта мимикри…рующим, – с трудом выговорил он незнакомое слово, – нанокамуфляжем типа «хамелеон». С силовой броней еще не разобрался, но по описаловке впечатляет. В бою корпус окружает так называемый энергетический щит высокой плотности, усиливающий бронезащиту чуть ли не в пять раз. Вот нам бы такую да под Курск… Пушка гиперзвуковая, электромагнитная, калибром, правда, всего тридцать меме. Ладно, хоть спаренная. А вот башенный ракетный комплекс, – майор указал на установленные по бокам башни тубусы светло-оливкового цвета, – это реально вещь! Поражающая способность – аж метр гомогенной брони! Германский «Тигр» насквозь прошьет, ото лба до самой задницы!

– А почему БММ? – поинтересовался лейтенант Коршунков, с интересом разглядывая бронемашину.

– Боевая многоцелевая машина образца две тыщи сто девяносто седьмого года, – с гордостью, словно сам был ее конструктором, отчеканил танкист. И ударился в пояснения, изобилующие массой специфических терминов, таких, как «боевая масса, динамический ход катка, изменяемый клиренс, главный фрикцион и рычаг кулисы». Однако его прервали, рассказав про планы обкатки добровольцев. Литов заржал, воодушевился и пообещал принять участие: