Читать книгу "Звездный любовник - Мария Жукова-Гладкова"

– Надо проверить, была ли она на самом деле в Англии.

– Думаю, что была. Так Кира бы не прокололась.

– Хорошо бы было за ней проследить… – задумчиво произнес следователь.

Я предложила направить на это дело Андрея. Машина у него есть, и как раз ему занятие.

Следователь достал мобильный и запустил номер Андрея. Мы в тот момент сидели в машине уже у моего подъезда. Оказалось, что Ванькин соавтор находится у меня дома и ждет меня. В процессе познакомился с папой и починил наш второй телевизор, который уже с полгода использовался исключительно в виде тумбы. Мама от знакомства пока отказывалась.

Мы поднялись наверх. Встречали нас всей семьей. Андрей внес предложение: я должна подать идею своему шефу, чтобы мне от партии, в которой я прилагаю свои таланты, презентовали новый плоский телевизор.

– Дядя, вы знаете, что маме от партии подарили на последний день рождения? – выразительно посмотрел на него мой сын. – Маринатор.

– Это что такое? – спросили одновременно Андрей и следователь, вешая вслед за мной верхнюю одежду на крючок.

Сын пояснил, что в мои обязанности после получения этого подарка входит маринование мяса перед выездом лидера партии на природу, вероятно, для общения с электоратом. Правда, мясо шеф, надо отдать ему должное, всегда закупает сам. Процесс маринования в приборе длится десять минут, в контейнер помещается до двух килограммов и трехсот граммов продукта. Вещь на самом деле удобная, в особенности, если часто выезжать на шашлыки. А в период с мая по сентябрь данное мероприятие в нашей партии практикуется почти еженедельно. К счастью, мне в «шашлыках» участвовать не требуется.

Мы со следователем ввели Андрея и моего сына в курс дела, рассказав о сегодняшнем развитии событий. Соавтор Ивана сказал, что проследит за дамочкой с большим интересом, только неплохо было бы выяснить адрес ее постоянного места жительства. Следователь тут же кому-то позвонил, и вскоре мы знали адрес. Квартира располагалась в Московском районе, в «сталинке», и Кира жила там уже много лет. Ольга тоже была в ней прописана – с рождения. Мать Киры проживала там же.

Но меня продолжал волновать вопрос собственной безопасности – в связи с завещанием Рыжикова. Ведь я являлась одной из претенденток на наследство! Во время нашей предыдущей встречи на моей кухне со следователем и Андреем мы как раз обсуждали данный вопрос, и я предложила к нему вернуться.

– По-моему, теперь вам ничего не угрожает, – заметил следователь. – Тогда мы не знали, что Рыжиков продал акции компании, загородный дом, машины. Наследовать почти нечего – по меркам Валерии и Алены. Даже если наследницей по завещанию окажетесь вы, Карина, Валерия с Аленой не будут это оспаривать. Я уверен.

– Все правильно, – кивнул Андрей. – Успокойся.

Потом следователь ушел домой, мои родители и ребенок удалились спать, мы с Андреем остались на кухне. Он взял мои руки в свои, долго смотрел мне в глаза и улыбался. Я не убирала рук, им было тепло в его ладонях. Андрей был трезв, гладко выбрит, чисто одет, аккуратно подстрижен. Мне было приятно, что он ради меня постарался привести себя в порядок. Правда, могла и его родительница подсуетиться.

– Я останусь? – тихо спросил Андрей.

Я, конечно, идиотка, но первой мыслью у меня было: «А что я утром скажу маме?» Потом заставила себя вспомнить, сколько мне лет.

Андрей будто прочитал мои мысли.

– У меня дома еще хуже, – сказал он, кивая в сторону родительской комнаты. – Отец у тебя, вообще-то, нормальный, мы с ним сегодня хорошо поговорили. Он о тебе искренне беспокоится. И парень у тебя хороший.

Ну да. «Не младенец, а в том возрасте, в котором с ребенком можно общаться на равных».

– Я утром постараюсь пораньше встать и тихо уйду. Ну, чтоб твои ничего не видели.

Мне стало смешно. Мы разговаривали, как школьники. Сколько взрослых людей не могут нормально устроить свою личную жизнь из-за бытовых проблем! Ни мне, ни Андрею квартиру не купить никогда. Мы вынуждены жить с родителями. Даже снимать не можем с питерскими-то ценами на съемное жилье. А родители… Мне иногда кажется, что сами они никогда не были молодыми. Неужели они ничего не понимают?

Когда я уже была готова вести Андрея в свою комнату за руку, у него зазвонила трубка.

– Да, мама? – сказал он и нажал на зеленую кнопочку.

Мама сообщила, что сосет уже вторую таблетку валидола. Мне было слышно каждое слово.

– Почему ты не звонишь? – кричала мама на сына, которому перевалило за сорок. – Мы тут с ума сходим, а он неизвестно где шляется!

– Мама, со мной все в порядке, – сказал Андрей.

В трубке воцарилось молчание.

– Ты никак трезв? – робко спросила мама совсем другим голосом.

– Да, трезв, – подтвердил Андрей.

– Что случилось?

Я прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться.

– Я влюбился, – сообщил Андрей.

– Что ты сделал?!

Андрей повторил. Мама опять надолго замолчала.

– Я теперь не буду пить, – сказал Андрей. И тут же исправился: – То есть буду пить меньше. Нам интересно вместе, и пить совершенно нет необходимости. Я пью, когда мне скучно и некуда себя деть.

– О, Господи, лучше бы ты пил, чем стал педерастом! – воскликнула мама и отключила связь.

Мы в обалдении уставились на трубку, которую Андрей так и держал в руке.

– Я ничего не понял, – признался Андрей.

– Перезвони ей. Можешь с моего домашнего на свой домашний.

Андрей позвонил на домашний. На этот раз трубку взял его отец.

– Андрей, мы ожидали от тебя чего угодно, но только не любви с мужчиной, – сурово начал разговор отец. – Мы терпели твое пьянство и теперь считаем…

– Папа, с чего вы взяли, что я у мужчины? Я у женщины. У Карины. Вы ее видели.

– Дай мне трубку, – сказала я, выхватила ее у несчастного мужика, вынужденного жить с родителями, и обратилась к отцу Андрея.

Я подтвердила, что он находится у меня дома и собирается остаться. Если родители не верят, то могут перезвонить на мой домашний номер. Я тут же его продиктовала, подтвердила, что Андрей трезв и я прослежу, чтобы не пил дальше.

На другом конце провода началось совещание. Потом со мной вежливо поговорила мама Андрея и попросила передать трубку сыну. Сыну стали даваться указания о том, чтобы в чужом доме не разбрасывал свои вещи, обувь ставил ровно, сняв ее у порога, мыл руки, не забывал говорить «спасибо»… После «спасибо» я решила больше не слушать – и не смущать Андрея. Правда, я поняла, что у нас с ним на самом деле много общего. И наших родителей нужно в срочном порядке познакомить. Им будет о чем поговорить. Только как мы-то нормальные получились с такой генетикой? Или мой сын через десять лет будет думать обо мне примерно то же, что я сейчас думаю о своих маме с папой?