Читать книгу "Хроники Севера - Ларк Аэри"

В тот день других местных ребятишек на берегу не оказалось, видимо, все были заняты по хозяйству, зато появился новичок — худой задумчивый подросток ненамного старше самой девочки, но почти на голову выше. Он тоже бродил по берегу, иногда что-то выковыривая из песка носком сапога и что-то шепча себе под нос. Судя по обуви, мальчишка являлся аристократом, поскольку почти новые сапоги были сшиты по его ноге.

Родители Лерики имели фамилию ло’Эрди и формально тоже считались аристократами, но титула не имели, а своего благополучия добились за счет мастерской по пошиву кожаных изделий, поэтому в коже девочка разбиралась.

В мастерской шились накидки, штаны и даже плащи из шкур морского зверя, а из шкур овец и редких пушных зверей шилась теплая одежда. Также из рук мастеров выходили пояса, сумки, бурдюки, упряжь на хранов[9]и многое другое. Семья Лерики считалась зажиточной и давала работу нескольким десяткам мастеровых.

Лерика быстро познакомилась с мальчиком. Оказалось, что зовут его Халег и он младший сын самого графа ло’Айри, который приехал погостить на несколько дней к соседу — местному барону ло’Ринди. Мальчика совсем не пугало, что от поселения, где жил барон, он забрел мили на три, а то и больше.

— Неужели отец тебя не выпорет за то, что ты ушел так далеко один? — с удивлением спросила девочка.

На ее памяти братьев пороли нещадно лет до пятнадцати, а кое за что и позже.

— Нет, — немного удивившись, ответил тот. — Отец знает, что со мной ничего не случится. Хотя… — Халег вздохнул, — все равно иногда беспокоится.

— И не порет? — уточнила Лерика.

— Нет, никогда. А зачем? Я же все понимаю и к тому же лучше него чувствую опасность! — По губам Халега скользнула легкая торжествующая улыбка.

Ученица ведающей поняла, что тот втайне гордится своей способностью, хотя и скрывает это, чтобы не казаться слишком самоуверенным и не демонстрировать превосходства. Почему-то это сразу в нем понравилось Лерике. И вообще, когда они разговорились, виконт оказался вполне обычным мальчиком, только что-то грызло его изнутри, какая-то мысль не давала покоя. В этот день они успели поговорить о многом: об изменчивых морских течениях, о подводных рифах, на которых живут странные моллюски, о внезапных восточных бурях, о разнице в камешках на берегу ручья и моря, о том, как удержаться на скользких от туманов скалах, и еще о тысяче важных вещей.

Только упоминание о зимних штормах вызвало у девочки зябкую дрожь и что-то необычное искрой мелькнуло в ее глазах. Халег заметил это, но Лерика не сказала ничего, а значит, спрашивать не следовало. Это был неписаный этикет: не говорят — не спрашивай, если тебя просто мучает любопытство, а веской причины нет. Разговаривать с новой приятельницей оказалось легко, не то что с девчонками из их поселка, у тех всегда были какие-то дурацкие секреты, куклы, тряпки, ни о чем действительно интересном поговорить с ними было невозможно. Правда, Лерика один раз упомянула, что она — ученица ведающей. Возможно, именно это сказалось на ее интересах? Юный виконт не знал, но девочка ему сразу понравилась. В результате они заболтались на берегу почти до темноты, когда в тихо плещущемся о берег море отсвечивает угасающее небо.

Первой вспомнила, что пора возвращаться к наставнице, Лерика. Халег вздохнул, он мог бы задержаться и еще, хотя новая приятельница была права — надо идти домой, то есть к отцу, чтобы тот не беспокоился лишний раз. Попрощавшись, они расстались, уговорившись встретиться завтра у этих же скал ближе к вечеру, когда девочка освободится от занятий.

Вернувшись в полуземлянку наставницы и присев к печурке, на которой закипал котелок ароматного чая с травами и ягодами, Лерика стала греть руки у приоткрытой дверцы.

— Ну и с кем ты сегодня гуляла, дочка? — поинтересовалась ведающая.

— С Халегом, матушка.

— Сыном графа ло’Айри? Хороший мальчик, но немного странный, какой-то нездешний… — проронила наставница.

Лерика про себя удивилась, почему та так отозвалась о Халеге. Долго размышляла, но расспрашивать не стала.

Поздней осенью в домишке пожилой ведающей, находящемся в нескольких днях пути к северо-западу от Архенарской гряды, маленькая темноволосая девочка старательно выводила буквы. Иногда, отрываясь от полоски светлой коры и глядя на пламя свечи, она что-то тихо нашептывала себе под нос, встряхивала короткими волосами, покачивала головой и снова бралась за перо.

— Что ты там пишешь, деточка? — обратилась к ней женщина, занимавшаяся стряпней в другом углу комнаты при тусклом свете масляной лампы — свечи даже она использовала только для письма и чтения.

— Историю, матушка! — откликнулась девчушка, подняв голову.

На ее худеньком светлокожем лице выделялись огромные, широко открытые темные глаза.

— И о чем же история? — ласково поинтересовалась ведающая.

Она баловала найденыша, не имея возможности завести собственных детей. Девочку нашли возвращавшиеся ни с чем охотники три года назад в сильную пургу, случайно наткнувшись на нее возле проезжей дороги. Малышке на вид было от силы года три-четыре, она уже посинела и почти не дышала, мало кто надеялся, что девочка выживет, но отнесли дитя к местной знахарке.

Девочка нахмурила бровки и нараспев произнесла:

Придет ли сумеречный странник во дни беды,

Поднимет он, надев на палец, свои следы.

— Вот, — сказала девочка и смутилась.

Женщина тоже смутилась, оставив свою стряпню, но, посмотрев в невинные глаза ребенка, отбросила все сомнения. Однако стихи были очень странными.

— Как это, «надев на палец свои следы»? — переспросила она.

— А вот! — Девочка повертела пальцем, поднятым в воздух, наверное решив, что она опять сказала что-то не так.

Девчушка до сих пор говорила с заметным странным акцентом, нередко путая слова или заменяя их незнакомыми женщине, но писать и читать научилась очень быстро — знахарка не знала, что и думать, тем более что некоторые полузнакомые слова были явно на даэре. Даэр Тарела не знала, да и вообще мало кто толком помнил древний язык, хотя отдельные фразы и слова встречались в обиходной речи.