Читать книгу "Слишком много и всегда недостаточно - Мэри Л. Трамп"

Фред изначально понимал, в какие игры играет Дональд, потому что именно он и учил его в них играть. Подтасовка фактов, ложь и блеф – в понимании Фреда все это было нормальными способами ведения дел. Самой действенной игрой как для отца, так и для сына была игра в наперстки. Реализуя проект за проектом и укрепляя свой статус «мэтра послевоенного строительства», Фред набивал свои карманы деньгами налогоплательщиков, получая откаты и, как утверждается, совершая огромное количество налоговых махинаций. Четверым из его детей хватит плодов этой деятельности еще на несколько десятилетий. Постоянно развлекая публику пикантными историями в таблоидах, Дональд строил свою репутацию успешного человека на проблемных кредитах, неокупаемых инвестициях и отсутствии здравого смысла. Разница же между ними двумя состояла в том, что, несмотря на свою нечистоплотность и беспринципность, Фред действительно управлял надежным, приносящим доход бизнесом, а у Дональда были лишь его способность к самопиару и деньги отца, которые поддерживали иллюзию, что он находится на плаву.

Как только Дональд перекинулся на Атлантик-Сити, сразу же стало очевидным, что он не приспособлен не только для ежедневной однообразной работы по управлению несколькими десятками объектов коммерческой недвижимости в пригородах, но и для управления каким-либо бизнесом вообще – даже таким, который, казалось бы, соответствует его сильным сторонам: саморекламе, самовозвеличиванию и стремлению к показной роскоши.

Расхваливая гениальность Дональда и утверждая, что успех его сына во много раз превзойдет его собственный, Фред наверняка понимал, что в этом нет ни слова правды; он был слишком умен и слишком хорошо считал, чтобы думать иначе: цифры просто не сходились. Но сам факт того, что Фред, вопреки здравому смыслу, продолжал материально поддерживать Дональда, предполагает, что имело место кое-что еще.

Дело в том, что Фред действительно отказывался от реальной оценки положения дел в Атлантик-Сити. Он уже показал свою невосприимчивость к фактам, которые не вписываются в его картину мира, так что винил во всем банки, и экономику, и индустрию казино так же громогласно, как и его сын. Фред так глубоко завяз в фантазиях Дональда, что они стали неразрывно связаны. Посмотреть правде в глаза было бы равносильно признанию своей ответственности, чего он никогда не делал. Он шел ва-банк: там, где любой разумный человек сбросил бы карты, Фред был готов удваивать ставки.

Фреда по-прежнему пьянил широкий общественный резонанс, а благодаря банкам (которые отец и сын не уставали поливать грязью) крупный финансовый провал почти никак не сказался на образе жизни Дональда. И, наконец, медленно, но неумолимо возрастала вероятность того, что (пока еще не диагностированная) болезнь Альцгеймера начинает негативно влиять на исполнительные функции[39] Фреда. И без того склонный искать лучшее в худшем из своих сыновей, с годами он все больше принимал шумиху вокруг Дональда за реальность.

Сделанный Дональдом вывод был для него обычным, вполне соответствовавшим уже сформированным убеждениям: независимо от того, что происходит, независимо от того, сколько разрушений он оставляет на своем пути, с ним все будет в порядке. Заранее понимая, что при неудаче тебя «отмажут», можно не задумываться о последствиях своих действий. Утверждай, что неудача – это грандиозная победа, и твое грандиозное бесстыдство задним числом сделает ее таковой. Это залог того, что Дональд никогда не изменится, даже если бы и был на это способен, просто потому что не видит в этом необходимости. Это также гарантия череды все более серьезных провалов, которые способны в один прекрасный день превратить всех нас в сопутствующие потери.

По мере роста угрозы банкротств и долгового бремени Дональд впервые в жизни столкнулся с пределами своей способности выкручиваться из передряг путем уговоров или угроз. Всегда умевший находить люк аварийного выхода, он, похоже, придумал план обмана своего отца и кражи огромной суммы денег у своих братьев и сестер. Дональд вступил в тайные переговоры с двумя старейшими сотрудниками деда, юристом Ирвином Дурбеном и бухгалтером Джеком Митником, и поручил им подготовить проект дополнительного распоряжения к завещанию, которое предоставляло бы Дональду абсолютный контроль над состоянием Фреда после его смерти, включая недвижимость и все остальное. Мэриэнн, Элизабет и Роберт фактически должны были бы жить на подачки Дональда и даже в мельчайших банковских операциях зависели бы от его одобрения.

Как позднее бабушка рассказывала Мэриэнн, когда Ирвин и Джек пришли в Дом, чтобы подписать этот документ у Фреда, они представили все так, как будто это изначально была идея Фреда. Мой дед, в тот день находившийся в здравом уме, заподозрил что-то неладное, хотя и не мог понять, что именно. В сердцах он отказался его подписывать. После того как Ирвин и Джек ушли, Фред поделился своими сомнениями с женой. Моя бабушка немедленно позвонила своей старшей дочери и, как могла, объяснила, что произошло. Если коротко, она сказала следующее: «Это дело просто не прошло проверку на вшивость».

Мэриэнн всю жизнь работала в прокуратуре и не слишком разбиралась в трастах и наследственной массе. Она обратилась к своему мужу, Джону Бэрри, хорошо известному и уважаемому в Нью-Джерси адвокату, с просьбой порекомендовать кого-то, кто сможет помочь, и он попросил изучить эту ситуацию одного из своих коллег. Не потребовалось много времени для того, чтобы тайный план Дональда раскрылся. В результате завещание моего дедушки было полностью переписано, заменив собой старое, написанное в 1984 году, и Мэриэнн, Дональд и Роберт были указаны в качестве душеприказчиков. Дополнительно было введено новое правило: сколько бы Фред ни оставил Дональду, ровно столько же он должен был оставить каждому из трех других своих детей.

Годы спустя Мэриэнн говорила: «Мы бы остались без гроша. Элизабет побиралась бы на улице. Нам пришлось бы умолять Дональда ради чашки кофе». Это была «чистая удача», что они разоблачили эту махинацию. И тем не менее братья и сестры как ни в чем не бывало на все праздники собирались вместе.

Попытка Дональда захватить контроль над собственностью семьи стала закономерным результатом того, что Фред заставил сына поверить, что именно он – единственный, кто для него важен. Дональду давалось больше всех остальных; в него инвестировали; его приподнимали в ущерб Мэриэнн, Элизабет и Роберту (и даже их матери) и за счет Фредди. В глазах Дональда успех и репутация всей семьи покоились на его плечах. С учетом этого можно даже понять его уверенность в том, что он достоин не просто большего, чем другие, но вообще всего.

Я стояла у окна своей комнаты и смотрела на уличные пробки в час пик, когда с борта личного самолета мне позвонил Дональд. Не самое заурядное событие.

«Начальник отдела студентов в Тафтсе переслал мне письмо, которое ты написала».

«Правда? А в чем дело?»

У меня ушла минута, чтобы понять, о чем он говорит. Один из моих преподавателей претендовал на штатную должность, и перед выпуском я написала письмо в его поддержку. Это было четыре года назад, и я совершенно об этом забыла.