Читать книгу "Амурский вальс - Комбат Найтов"

– Дамы и господа! Вы обратили внимание, что в город вернулась мирная жизнь? Крайний раз, который я помню, а мы проживаем в городе с седьмого года, подобная поездка была организована в августе четырнадцатого, сразу после объявления войны! – заявила Софья Андреевна Успенская, самая старшая из всех присутствующих дам, жена инженера по приборам управления стрельбой, бывшего полковника, Успенского, хотя она и не входила в «элиту» местных дам. Они делились по «национальностям», отдельно «немцы», они были «старшими», следом за ними шли «моряки», затем «артиллеристы» и в конце списка шли «инженеры» и «пехотинцы». Кроме того, все эти группы делились на сословия, по происхождению.

– Как это ни странно, но повод для «праздника» вполне военный, милейшая Софья Андреевна! Наши мужья завершили какой-то важный этап перевооружения, как сказал Петруша, – ответила ей молодая худощавая светловолосая женщина, с глубоким декольте и в манто из соболей, прикрывавшего довольно большую грудь. В руках она держала высокий узкий бокал с шампанским и чуть подкручивала раскрытый белоснежный кружевной шелковый зонт с широкой бахромой.

– А как же с «разрушением до основания»? Или это и было дно, Илья Николаевич? – спросила незнакомка.

– Да, наверное, предыдущее «правительство» достигло его стремительно и неудержимо, пригласив оккупантов и сдав им без боя мощнейшую крепость. А когда нам стало известно, что гарнизону не выплачивается жалованье, для того, чтобы они разбежались, а приборы наблюдения и наводки уничтожаются, то стало понятно, что сами японцы не рвутся к дальнейшему противостоянию с нами, получив от нас в Приамурье, а правительство области не устраивает то обстоятельство, что всю власть здесь получил генерал Розанов и, как выяснилось, Михаил Беренс. И мы пришли на помощь жителям города и области.

Часть дам даже зааплодировали, часть промолчали, хотя все подошли ближе и стали прислушиваться к разговору. Они все испытывали некоторый политический голод, и некоторые были неприятно поражены быстротой развития ситуации по катастрофическому, для них, варианту. Им во сне кошмарном не могло присниться, что их мужья допустят в город большевиков и похоронят, собственными руками, их надежды на скорое возвращение на круги своя. А что еще будет, когда появится «кровавая ЧеКа»!

– Мне кажется, что вы совсем не думали о безопасности жителей, когда устроили стрельбу в городе, при условии того, что японцы находились в укрепленных фортах и в любой момент могли начать бомбардировку города, – продолжила разговор самая активная его участница с белым кружевным зонтиком. Сказав это, она протянула руку к подносу и заменила опустевший бокал с «Мадам Клико» на полный.

– Противник неправильно рассчитал свои силы и не ожидал того, что мы займем здание Доброфлота и его склады, немедленно после начала попытки подавления восстания. Они сами оголили вокзал, телеграф и штаб крепости, выдвинув почти батальон к коммерческому училищу. Они верно рассчитали, что основные силы у нас находятся в Рабочей и Матросской слободах. Два батальона японцев сосредоточились там, в фортах на северо-востоке, в полной готовности атаковать во фланг слабо вооруженную будущую первую дивизию Народной милиции. Но сигнал о начале наступления не поступил, так как мы захватили штаб и центральную часть города, в которой были расположены консульства и казармы остальных участников оккупации. А ввести флот в Золотой Рог они не смогли, мы захватили «Добрыню», оставив основные огневые силы интервентов за линией припая. И дальнейшие их действия показали, что они откровенно не поняли нашей тактики. Несмотря на малочисленность, наш эскадрон оказался им не по зубам и с легкостью отбивал их пехотные атаки, не имея потерь в личном составе, пользуясь подавляющим превосходством в огневом бою, что позволило практически уравнять силы, особенно после получения в наши руки полуавтоматических французских винтовок в большом количестве. Впрочем, все это дела минувших дней, мадам. Король оказался голым. А его козыри – битыми. Хоть он и имел крапленые карты: рассчитывал одновременно свалить Правительство Земской управы и обезглавить партизанское движение всего Дальнего Востока.

По лицу «мадам» было заметно, что она проговаривает про себя: «Жаль, что это им не удалось!», но вслух она произнесла совсем другое:

– Кто из противников был большим шулером – неизвестно! Насколько мне известно, на совещании в штабе Розанова, за три дня до начала событий, в качестве переводчика присутствовал человек, позже ставший известным как товарищ Сергей. Да и вы сами были в городе!

– Да, мадам! Разведку, в том числе агентурную, никто не отменял. К сожалению, он не смог своевременно передать то, что стало ему известно на этом совещании, в результате нами было сделано несколько ошибок, главная из которых заключалась в том, что командующий фронтом поторопился и прибыл во Владивосток вместе с эскадроном казаков, в самый критический момент восстания, а не остался в Уссурийске, как это было оговорено заранее. Центром восстания должен был стать Уссурийск, а не штаб осажденной крепости. Но мы все – люди, и нам свойственно ошибаться. Тем более что мы эту ошибку быстро исправили. В том числе и потому, что отступать было некуда.

Внешне дама была вполне ничего, довольно высокая, хотя и хрупкой конституции. Но язва! Она особо и не скрывала, что все ее симпатии находятся на той стороне. Она выделялась среди окружающих и более дорогими нарядами, и прической, и манерами «светской львицы». Судя по всему, она была лидером какой-то группировки жен комсостава, так как ее вопросы пользовались вниманием части наиболее богато одетых дам. Впрочем, Медведев, уловив, что дамы бросились в «политику», решил разрядить обстановку, и над Уссурийским заливом понеслись «Волны Амурского залива»[6]:

Плавно амурские волны несет,Ветер восточный им песни поет.Тихо шумит над заливом тайга,Ходит пенная волна,Плещет пенная волна,Величава и вольна.

Оказывается, на балансе экипажа «Надежды» «висел» и этот отголосок былого могущества России. На яхте существовал оркестр, и был даже «свой тенор». Илья отошел чуть в сторону и прижался местом, пониже спины, к релингам верхней палубы, так как заводной и не любивший политических разговоров Дед Нестор уже подхватил какую-то даму и закружил ее в вальсе. Но не тут-то было! Упрямая девица решила продолжить спор. Она подошла и сделала книксен, приглашая Илью на тур. Женщин на борту было гораздо больше мужчин, поэтому, по этикету, все танцы были «белыми». Они познакомились, ее звали Женни.

– Нет, не Евгения и не Женя, а именно Женни, Джения, если по-английски, но я предпочитаю французское произношение моего имени.

– Тогда я знаю вашу фамилию: Унтербергер.

– Да, это фамилия моего мужа.

– Заочно мы знакомы.

– Я знаю, Илья Николаевич.

Она была старше его лет на десять, но, несмотря на наличие двух детей, переживания и невзгоды революции, сохранила стройность фигуры, лоск былых балов и отточенность движений в вальсе. Она была раскованна и не стремилась уйти от непосредственного контакта с партнером. Танцевала с ним, как с человеком близким, не стесняясь того, что плотно прижимается к нему. Ну, а когда, чуть позже, пытаясь разойтись в довольно узком коридоре адмиральской палубы, она «случайно» навалилась на него бюстом, вынудив его поддержать ее за талию, стало понятно, чего добивается жена начальника инженерного управления.