Читать книгу "Остров кошмаров. Томагавки и алмазы - Александр Бушков"

За время генерал-губернаторства Гастингс сколотил небольшое состояние. Правда, это определение «небольшое» употребил не кто иной, как Клайв, так что всё относительно. Сколько золота Гастингс нажил непосильным трудом, мне так и не удалось установить, но одних бриллиантов он отправил домой, в Англию, на 70 000 фунтов стерлингов.

Интересно, что при Гастингсе англичане как раз и не держались особняком от индусов и неприступных белых сахибов не разыгрывали. Они переняли массу индийских привычек: курили кальян, пили местную водку араку, жевали бетель, отращивали усы (что в то время в самой Англии было совершенно не в моде), красили ладони хной, посещали местные танцы. Некоторые вполне серьезно, подобно индусам, считали коров священными животными.

Ну и женщины, конечно. Иметь любовниц из местных было тогда самым житейским делом – а иногда случались и законные браки. Лично меня восхищает неизвестный мне по имени удалец, который сделал себе обрезание (правда, в ислам не перешел) – только на этом условии красавица мусульманка, которую он долго осаждал, согласилась ему отдаться.

Причем все это больше, чем англичан, касалось шотландцев – гораздо больше, чем англичан, склонных к ассимиляции с индийцами и заимствовании их обычаев. Шотландцы насчитывали примерно 10 % от всего населения Британских островов – но на службе в Компании они составляли добрую половину сотрудников, а иногда процент был и выше. Из 371 человека, имевшего статус «вольного купца», шотландцами были 211. Из тридцати пяти человек, которым Гастингс за время своего генерал-губернаторства поручал какие-то важные миссии, двадцать два – шотландцы. Именно шотландцы чаще всего не ограничивались чисто любовными связями, а вступали в брак и плодили детей.

Порой перегибая палку. Джорд Богл, отправленный Гастингсом исследовать Бутан и Тибет, имел двух детей от уроженки Тибета (неизвестно, что там творилось у него в голове, но он с восхищением отзывался о тибетских брачных обычаях – когда у одной жены было несколько мужей. Вот лично меня этот обычай как-то не восхищает). У Джона Максвелла, сына священника из Абердина и редактора первой индийской газеты «Индиа газетт», было трое детей – от разных женщин. Уильям Фрезер, военный на службе Компании, покоривший племя знаменитых гуркхов (впоследствии лучших «туземных» солдат английской армии – уже регулярной), по некоторым свидетельствам, имел то ли шесть, то ли семь законных жен и «бесчисленных», как писали современники, детей, которые были «индусами и мусульманами согласно религии и касте их матерей».

Но вне конкуренции – шотландец Джеймс Скиннер, сын шотландца Скиннера и принцессы Раджпутаны. У него было семь жен (самое малое – говорили современники), и ему приписывается отцовство восьмидесяти детей. Даже если наполовину преувеличено, все равно достижение незаурядное.

(У меня есть сильное подозрение, что и бравый молодец, сделавший обрезание ради мусульманской красавицы, – шотландец. Англосакс, мне отчего-то кажется, на такое лихачество не способен, а вот от хайлендера такого вполне можно ожидать.)

В 1785 г. Гастингс вышел в отставку и вернулся на родину, но через три года его законопатили под суд – ставший самым знаменитым, видимо, из-за своей продолжительности, судебным процессом в истории Англии. Интересно, что, хотя дело происходило в самом конце XVIII в., во время, от которого осталось неизмеримо больше достоверных документов, чем прежде, касательно процесса Гастингса вновь всплывает тот самый разнобой, что в Средневековье и более поздние времена. Один британский историк пишет, что Гастингса судила палата общин, другой – что палата лордов (думается мне, возможен и третий вариант: сначала делом занималась палата общин, а потом оно поднялось выше, к лордам).

Любопытно поразмышлять над причинами, по которым Гастингс загремел под суд. В политический заказ верится плохо: виги и тори меж собой грызлись, как цепные псы, дрались на дуэлях, и едва одной стороне удавалось нарыть убойный компромат на деятелей другой, они тут же его пускали в ход – как обстоит и в наше время и как наверняка обстояло уже при дворах царей древности. Однако Гастингс в политических играх не участвовал и в партиях не состоял (хотя я, быть может, чего-то не знаю) – ему и так было хорошо с его «небольшим состоянием» с Мэри-Энн в построенном им роскошном особняке. Особо уж лютых врагов, способных такое устроить, у него не было. Приходится думать, что нравы в Англии и в самом деле чуточку смягчились, и отношение к индийским набобам, во многом действовавшим методами испанских конкистадоров XVI в., стало помаленьку меняться на отрицательное. Возможно. Либерально настроенных фигур в английской политической жизни уже появилось немало – в конце концов даже английские политики не могли сплошь состоять из «ястребов», давайте думать о людях хорошо.

Обвинения против Гастингса выдвинули обширные и серьезные. Его обвиняли:

В вопиющей несправедливости, жестокости и подрыве доверия народов, в найме британских солдат с целью уничтожения невинного и беспомощного племени рохиллов.

(История довольно известная. Гастингс и в самом деле взял у наваба княжества Ауда сорок миллионов рупий за то, что предоставил ему своих сипаев для войны с обосновавшимся в Рохилькенде афганским племенем рохиллов (кстати, отнюдь не «невинным и беспомощным» – рохиллы были теми еще отморозками). Вот только расходы на эту экспедицию оказались лишь самую чуточку меньше сорока миллионов, и ожидаемой прибыли не случилось. Так что тут можно включить легкий цинизм и предположить, что данный пункт Гастингсу поставили в строку не из либерализма и гуманизма, а за то, что его затея никакой выгоды не принесла.)

В вымогательстве и других неправомерных действиях в отношении раджи Бенареса.

В невыносимых тяготах, которым подверглась правящая фамилия Ауда.

В разорении и опустошении Ауда, в превращении этой страны, прежде бывшей садом, в необитаемую пустыню.

В безответственном, несправедливом и пагубном использовании своих полномочий и злоупотреблении тем огромным доверием, которым он пользовался в Индии, в уничтожении древних установлений этой страны и неподобающем влиянии, заключающемся в потворстве расточительным контрактам и назначении непомерного жалованья.

В получении денег вопреки указаниям Компании, акту парламента и своим собственным, строго определенным обязанностям, и в использовании этих денег для целей совершенно неприемлемых, и в невероятной расточительности и получении взяток при заключении различных контрактов и в целях обогащения своих нахлебников и фаворитов.

Не все из этого вошло в обвинительное заключение, но и оставшегося хватало с лихвой – ни одно из обвинений не было выдуманным. Вот только кое-что настораживает. Гастингс все эти гнусности проворачивал не в одиночку, у него была целая команда и немало высокопоставленных людей из руководства Компании, сквозь пальцы смотревших на его делишки и старательно их покрывавших – вряд ли бескорыстно, из чистой симпатии, не те были ребята. Одним словом, если уж всерьез бороться за чистоту рук и рядов, на скамью подсудимых следовало сажать немаленькую компанию – но, кроме Гастингса, никого больше не притянули. А это позволяет думать, что власть имущие решили, чтобы успокоить либеральную общественность и продемонстрировать непреклонную борьбу с «негативными явлениями», устроить показательную порку козла отпущения. Подобное случалось не раз, и не только в Англии.