Читать книгу "Возрождение времени - Баошу"

Вселенные рождались и умирали, цивилизации поднимались и падали, словно приливы и отливы. Прошли эпохи, числом равные песчинкам на берегах Ганга, – и вот теперь все это созерцал клоп по имени Юнь Тяньмин.

Наконец Тяньмин отвел глаза от глаз Томоко. Хотя его модифицированное тело выносило наплыв идеабстракций намного лучше, чем прежнее, он все равно так ослабел, что едва мог говорить. Это была не усталость тела, а скорее усталость сознания.

– Не понимаю… Почему Скрывень сказал: «Эта вселенная слишком мала»? – пробормотал Тяньмин.

Томоко недоуменно покачала головой:

– Этого даже Хозяин не понимает. Но чтобы исполнить свою миссию, тебе и не обязательно понимать. Скрывня невозможно убедить доводами разума.

Тяньмин кивнул. Сущность, желающую разрушить совершенство десятимерной Вселенной, вразумить нельзя.

Тяньмин вышел из домика. В отдалении возник прямоугольник, образованный бледно светящимися линиями, – дверь. Он направился к ней, Томоко безмолвно пошла следом. Подойдя к двери, Тяньмин повернулся к своей спутнице:

– Сколько времени прошло в большой Вселенной?

– Время в мини-вселенной течет независимо от времени в большой Вселенной. В некотором смысле ты можешь считать, что время в большой Вселенной остановилось в тот момент, когда ты вошел сюда. Мы можем также настроить соотношение между обеими временными линиями по твоему желанию. Но, как я уже говорила, не ходи слишком далеко в будущее – можешь, чего доброго, угодить в двумерье. Времени у нас осталось совсем немного.

– Сколько именно?

– Не больше пятнадцати миллиардов лет.

Тяньмин саркастически ухмыльнулся. Ну и ну – пятнадцать миллиардов лет, оказывается, «совсем немного времени»! Всего сутки назад он считал семь столетий, через которые перескочил, целой эпохой.

Когда-то он жил в кошмаре, длящемся тысячи лет; однако по сравнению с тем, что ему предстояло, это был сущий пустяк. Его ожидал кошмар, который растянется, возможно, на миллиарды лет, и от него он никогда не сможет очнуться.

Его решимость несколько поколебалась перед лицом столь невообразимого будущего в безграничной тьме межзвездного пространства. Был кое-кто, с кем он желал бы повидаться. Раньше Тяньмин не хотел, чтобы женщина, которая, скорее всего, еще полна обещанием молодости, видела его слабым и умирающим, но сейчас ситуация изменилась.

– Можно мне немного подождать? – спросил он. – Я бы хотел дождаться, когда… они войдут сюда.

Томоко, конечно же, знала, кого он имеет в виду.

– Не проблема, – ответила она. – Если только ожидание не затянется больше чем на сто миллионов лет. Если хочешь, можешь жить здесь долгие годы, прежде чем отправиться с миссией. А можешь настроить течение времени так, чтобы они пришли сюда поскорее.

Радость Тяньмина продлилась недолго. Как-никак, он прожил целую жизнь с другой женщиной. Встреча с Чэн Синь после смерти жены и после того, как Чэн Синь и Гуань Ифань, возможно, полюбили друг друга, показалась ему неуместной. Он будет чувствовать себя третьим лишним.

«Кого же я на самом деле люблю – Чэн Синь или 艾 АА? Или, может, Ай Сяова, которая давным-давно умерла?»

Тяньмин озадаченно потряс головой. Ни один из этих вопросов не имел бы смысла, если бы не те линии смерти, что лишили его возможной счастливой жизни с Чэн Синь. Пониженная скорость света и многие миллионы лет разделили их. Он стоял у истока реки времени, она – в устье; озирались, искали друг друга, но им не суждено было встретиться. Вот если бы они жили в десятимерной вселенной, где скорость света была бесконечной…

«Постой-ка!»

Некая мысль, едва возникнув в голове Тяньмина, вскоре оказалась в фокусе его внимания. Это был ключевой момент, но поскольку он воспринимался как нечто само собой разумеющееся, до Тяньмина только сейчас дошла вся его важность.

– Сколько времени существует трехмерная Вселенная? – Он устремил на Томоко напряженный взгляд.

– Примерно тринадцать миллиардов, восемьсот девяносто четыре миллиона лет, – ответила та.

– Сколько лет просуществовала четырехмерная вселенная?

– Около миллиона.

– А пятимерная?

– Сто тридцать один год.

– Шестимерная?

– Девять суток и одиннадцать часов.

– Семимерная?

– Две минуты и три секунды.

– Восьмимерная?

– Двенадцать миллисекунд.

– Девятимерная?

– Тридцать одну наносекунду.

Тяньмин подавил растущее возбуждение и задал финальный вопрос:

– А сколько времени существовала десятимерная вселенная?

Внезапно повисла тишина. Наконец Томоко произнесла:

– Вечно. В десятимерье не было времени.

– Ну конечно, – пробормотал Тяньмин. – Бесконечная скорость, бесконечная эффективность, все завершается сразу после начала, в тот же миг… Это была вселенная без времени. Ни времени, ни движения, ни перемен… Начало было концом. Мгновение вечностью. Никакой реальной, бьющей ключом жизни, лишь стопки застывших картинок. Это был мир… смерти.

– Не понимаю, – сказала Томоко. – Не возьму в толк, что ты говоришь. У совершенного мира нет нужды во времени. Время – это… не что иное, как досадные промедления.

– Ты думаешь так, потому что ты слуга Хозяина, – возразил Тяньмин. – Как и для него, время для тебя находится в слепой зоне. Ты не живешь во времени, а потому не можешь видеть его само. Дай-ка расскажу тебе один земной миф.

– Я знаю все мифы Земли, – сказала Томоко, не проявляя ни малейшего интереса.

– Однако сомневаюсь, что ты по-настоящему понимаешь их. Иначе тебе бы стали ясны мотивы Скрывня. В греческой мифологии мир начался так:

«Уран, бог неба, сошелся с Геей, богиней земли, и вместе они породили множество богов. Но Уран возненавидел своих детей и затолкал их фаллосом обратно в лоно Геи. Так небо и земля соединились друг с другом, и их нельзя было разделить. Гея, страдая в удушающих объятиях Урана, воззвала к своим детям и попросила их убить отца. Наконец ее сын Кронос отхватил Урану детородный орган, разъединив таким образом мать и отца, отделив землю от неба и позволив богам родиться на свет. Так жизнь вышла во вселенную».

– Примитивная, вульгарная история, изложенная в «Теогонии» Гесиода, – сказала Томоко, презрительно скривив губы. – Какое она имеет отношение к десятимерной Вселенной?

– Поскольку ты так хорошо подкована во всех мифах земной цивилизации, тебе должно быть известно, что «хронос» означает «время». Этот миф – метафора: время – начало всего. Скрывню нужно было время. Вселенная без времени будет слишком мала при любых обстоятельствах. Скрывень не мог с этим примириться, и ему потребовалось уменьшить размерность Вселенной. С каждым схлопыванием время растягивалось в десятки тысяч раз. Скрывень вовсе не безумен и даже не злонамерен. Ему нужна только одна вещь – время. Для него потеря размерности с избытком компенсируется выигрышем в обретении времени. Измерение, или по крайней мере его часть, переводилось во время. Такова чистая прибыль от сокращения размерности: не будь его, не существовало бы времени.