Читать книгу "Охотничий Дом - Люси Фоли"

Конюшня – немногое, что уцелело, потому что пламя не смогло до нее добраться, – выглядела почти непристойно в своей неприкосновенности. На двери тоже был кодовый замок – видимо, чтобы гости не заходили туда, потому что строение ветхое. Небо было красивого бледно-лилового цвета. Это к снегу? И что мы будем делать, если сильный снегопад застанет нас прямо здесь? Склон горы совершенно голый. Охотничий Дом – я имею в виду Новый – поблескивал отсюда осколком стекла на берегу озера, серого, свинцового, неприветливого в обрамлении угольно-черной щетины деревьев. Станция, оказывается, находится примерно на таком же расстоянии от Охотничьего Дома, что и Старый Дом, но с другой стороны, отсюда она смотрелась как деталька игрушечной железной дороги.

– И что мы здесь забыли, – сказала Миранда, – могли бы сидеть дома и упиваться шампанским.

По дороге сюда она беспрестанно жаловалась – на болотистую почву, на то, что ледяная вода заливается в ботинки. Уверена, все оттого, что она плохо стреляла на тренировке. Прояви она себя снайпером, неслась бы во главе нашей компании. Миранда терпеть не может быть хоть в чем-то хуже других. Так и вижу, как она скривила губы, когда Даг похвалил Эмму, как будто не могла поверить, что приземленная Эмма способна быть хорошим стрелком.

– Охренеть, как тут холодно. Олени наверняка прячутся сейчас где-нибудь, если у них есть мозги. Правда же, мы тут никого не найдем?

Ник вдруг резко повернулся к ней.

– Эй! – прикрикнул лесничий. – Осторожней, парень, у тебя ружье заряженное.

– Простите, – Ник немного смутился. – Но, честно говоря, меня достало слушать, как тебя все достало, Миранда. Почему бы тебе не вернуться, если тебе это все не в кайф? Мы никого не найдем, если ты будешь стонать на всю округу, как тебе плохо.

Наступила оглушительная тишина, ледяной воздух словно стал еще холоднее. У Миранды был такой вид, будто ее ударили. Сегодня все какие-то дерганые, но это был первый откровенно враждебный выпад. И неудивительно, что столкнулись именно Ник с Мирандой. В конце концов, Ник никогда не был ее поклонником. И думаю, он ее так и не простил.

* * *

Когда на первом курсе Ник признался нам в своей сексуальной ориентации, его родители, служившие в посольстве в Омане, еще ничего не знали. Не то чтобы он боится им рассказать, поделился он со мной.

– Они достаточно либеральны и наверняка уже догадались. Ведь была парочка парней, когда мы жили в Париже, с которыми я встречался.

Но он хотел найти подходящий момент, потому что это было важным событием – объявить о том, кто он есть.

Миранда утверждала, что ничего не знала об этом, когда родители Ника приехали на библиотечную неделю[17] и Ник познакомил их со всеми в общей гостиной. Зашел разговор о летней сессии, и Миранда сказала этаким скабрезно хихикающим тоном: «Не волнуйтесь, мы проследим, чтобы Ник учился, а не бегал за всеми красивыми парнями».

Никто и не думал, что она в курсе, вот что было хуже всего. Она не входила в группу избранных, с которыми поделился Ник. Это я рассказала ей, хотя обычно умею хранить секреты. Но я была пьяна, а Миранда дразнила меня тем, что я влюблена в Ника, и это вырвалось само собой. Разумеется, я умоляла ее никому не говорить. И она клялась, что вообще забыла об этом, а после еще утверждала, что была уверена, будто родители Ника «и так знали».

Я не сомневалась, что Ник меня не простит. Поэтому обрадовалась тому, как он себя повел. Он страшно разозлился, это правда. Но, к счастью, не на меня. Сказал, что обдумывает несколько неприятных способов отомстить Миранде, но не смог придумать ничего, что соответствовало бы масштабам того, что натворила она.

– Понятно, ничего страшного не произошло, – сказал он. – Все равно я собирался сказать им на этой неделе… как-нибудь за ланчем, например. Но я знаю, что она не случайно. Ей надо было продемонстрировать свою вседозволенность. Ну, и поссорить нас, конечно.

– В смысле?

– Я больше чем уверен, ее бесит, что ты дружишь со мной.

– Ерунда, – сказала я. – У Миранды куча других друзей, и у меня тоже… немножко.

– Да, но близкая подруга у нее одна, ты, неужто не заметила, Кейти? Только ты. И вряд ли она любит делиться своими игрушками.

Конечно, теперь все это уже совсем неважно. Или Ник хорошо постарался внушить себе эту мысль. И все-таки интересно, вспоминает ли он о том случае. Раны, нанесенные в таком восприимчивом возрасте, обычно очень болезненные и оставляют самые глубокие шрамы.

* * *

– Эй! – крикнула Самира. – Давайте все просто расслабимся, ладно? Мы приехали отдыхать.

Забавно. Не припомню, чтобы раньше Самира спокойно относилась к подобному. Взять хотя бы, как она утром явно боролась с собой, с каким трудом удержалась, чтобы не огрызнуться в ответ на слова Миранды.

Миранда буркнула что-то сердитое. Она была по-настоящему задета. Удар нанести она способна, а вот сама держит удар не всегда. Под жесткой гламурной оболочкой она куда уязвимее, чем это может показаться. И подозреваю, что она всегда втайне восхищалась Ником, считала его равным себе.

Она бросила быстрый взгляд на Джулиена. Ждет, чтобы вступился за нее? Если так, то будет разочарована, но вряд ли удивится. Миранда не раз говорила, что он терпеть не может столкновений, старается всем нравиться, быть для всех своим парнем.

Мне тоже не хотелось принимать чью-то сторону. Хватит с меня собственных проблем. Меня как будто закинули в прошлое: Миранда скандалит, а я выступаю буфером между ней и ее противником. Нет уж, сейчас я воздержусь. Я отошла к другой стороне развалин, встала на обрыве прямо против ветра, закрыла глаза.

Ногти больно впились в ладони. Надо прекратить. Я должна остановить это, убить в себе это желание навсегда. Вот только мне ни разу еще не удалось. Стоит наступить подходящему моменту, и во мне словно все умирает. Как же я вляпалась во все это. Я несколько раз глубоко вдохнула, открыла глаза и обвела взглядом пейзаж внизу.

Мне довелось побывать в очень красивых местах, но ни одно из них не сравнится с этим. С первозданным ландшафтом, с его дикостью, нетронутостью, когда присутствие человека сводится лишь к горстке домиков, крошечной станции и черным руинам за спиной. Красота суровая, неприветливая, но именно этим она и берет. Приглушенные цвета – сланцево-синие деревья, грязно-желтое небо, ржаво-красный вереск. Завораживает даже сильнее, чем лазурное море или белоснежный пляж.

Внезапно вереск прямо передо мной зашевелился, задвигался, и я поняла, что это олени – бегут, почти сливаясь с фоном, лишь мелькают забавные белые хвосты. И вдруг я увидела нечто чужеродное – еще одно движение, выше по склону. Человек. До него было ярдов пятьдесят, в камуфляже, с большим рюкзаком. Лица я не разглядела, какого роста человек, было непонятно – он по пояс утопал в зарослях вереска. И явно хотел остаться незамеченным – пригнулся, пытаясь слиться с зарослями. Наверняка это он спугнул оленье стадо.