Читать книгу "БеспринцЫпное матерное, или Трагическое недоразумение - Александр Цыпкин"

«Кто же его так засрал-то…» Мэр услышал и ответил еще одной короткой речью:

«Друзья, вот тут один мужчина справедливо высказался насчет того, как же мы довели парк до такого состояния. Разделяю его горечь. И ведь это не инопланетяне сюда мусор завезли, не москвичи, это мы с вами так парк запустили. Моя вина, недоглядел. Но теперь сам и исправлю. С вашей помощью, конечно. За работу!»

Видео с мэром города, убирающим сами понимаете что, облетело всю страну. Крестовый поход против мусора заметили в Москве, оценили продуманность всех действий и наградили Тимофея Ильича «звонком спокойствия», как называют в правительственных кругах сообщение о дальнейшем доверии к чиновнику со стороны руководителя. Где-то через месяц после памятного субботника Тимофей Ильич поехал в Москву в составе областной делегации. Вечером госслужащие расслабились, выпили как следует, разбились по кучкам и начали социализироваться. В какой-то момент Тимофей Ильич неожиданно оказался один на один с крупным столичным аппаратчиком.

– Слышал про твой мусорный поход, Маразов, молодец, вроде бы на поверхности, а так выстрелило!

И тут какой-то голос в пьяной голове Тимофея Ильича начал повторять одно и то же слово: «Покайся. Покайся и уйди. Твой дозор окончен…» С каждой минутой приказ звучал всё громче и четче. И вдруг Тимофея Ильича накрыла волна нестерпимого счастья. Неужели вот прямо сейчас всё закончится?! Весь этот непрекращающийся беличий марафон. Мэр города Каратовска начал свою последнюю речь в качестве чиновника:

– Александр Владимирович, повинную голову же меч не сечет?

Аппаратчик ответил по-столичному. По-государственному:

– Смотря какую голову и смотря какой меч. А что случилось?

Тимофей Ильич рассказал всё как было.

Александр Владимирович, дослушав всё до конца, махнул залпом боржоми (он сидел на диете) и сурово сказал:

– Ну всё, Маразов, ты больше не мэр Каратовска.

Тимофей Ильич махнул водки. Ему стало легко. На свободу с чистой совестью. Он выполнил свой долг. Теперь в усадьбу. А его слушатель продолжил:

– Неделю на сборы – и ко мне. Ты же из любой жопы выход найдешь. У нас такие гении, как ты, на вес золота.

Тимофей Ильич лишился чувств.

Костюм

Из семейных архивов

У меня огромная семья, человек сто только в близком и относительно близком круге, и надо отметить, многие как следует зажгли в бурной фазе своего жизненного пути. В эпоху соцсетей они стали бы легендами, но родились они в расцвет сетей других, так что придется мне самому их прославлять. Вот один из таких деятелей.

Дядя Сёма. Редкий авантюрист, выступал на социалистической арене в 60—70-х, но как только в границах образовалась брешь, он в нее юркнул. Потом как-то затерялся в русской Америке, а может, просто понял, что для обретения новой родины надо окончательно потерять старую, а не держать связи с ней натянутыми. Рано или поздно эти канаты или вырвут обратно, или лопнут в самый ответственный момент. Тем не менее мифы о дяде Сёме добрались до моих пальцев и клавиатуры. Один из них рассказывает о том, как он получил костюм, но лишился невесты.

Дядя Сёма родился у состоятельных родителей, которые разбогатели, прежде всего, в силу неуемной бережливости. Нет хуже, чем быть нищим в богатой семье. Денег дяде Сёме не давали. В школу он приезжал на машине с водителем в сопровождении няни (это в 60-е-то годы!), но занимал у одноклассников на мелкие расходы, а чаще всего менял бутерброды с редкой уже тогда копченой колбасой на что-то более необходимое. Родители удивлялись худобе Сёмы при таком аппетите: он брал в школу еду на пятерых (там всё продавал или менял) и приходил домой голодный и съедал опять же за пятерых. Мама Сёмы не ела в принципе, а весила больше папы. Сын иногда вызывал у нее настоящую ненависть, но история не об этом.

Сёма выжил в школе и даже поступил в уже никто не помнит какой вуз, в общем, в тот, в который Сёму взяли с его лицом и соответствующей пятой графой.

В 60-е в страну начали возвращаться человеческие ценности, в том числе мода. Сёма размечтался о хорошем костюме, который в то время, как впрочем и сейчас, стоил очень прилично. На стипендию не купишь.

Зачем Сёме был нужен такой оккупант вешалки? Банально: первокурсник справедливо считал, что хороший костюм-тройка послужит афродизиаком. Секса в СССР, как мы помним, не было, оттого его все особенно любили, как любой дефицит. Однако родители Сёмы раскулачиваться на покупку не спешили, уверив сына, что такой изыск нужен мужчине два раза в жизни: на свадьбу и похороны. Сёма уточнил, может ли он сейчас получить костюм взамен на обещание рано или поздно обязательно умереть. Переговоры моментально зашли в тупик. Но космос всегда слышит страждущих, и Сёма влюбился. Его внутренний мир оценила (без всяких костюмов) девушка из нынешнего близкого зарубежья. Она была весьма округла и классово предельно близка рабоче-крестьянскому государству. Ну то есть совсем. Маму Сёмы после встречи с потенциальной невестой хотели отвезти в клинику неврозов. Думаю, если бы ей предложили на выбор: Сёма – гей или Сёма – муж этой девицы, она бы не раздумывая выбрала первое. А сын тем временем намекнул на возможную свадьбу, обещал в качестве акта мира и согласия не требовать большого праздника, предполагавшего приезд всех родственников невесты, но настоял на костюме. На этот раз переговорная позиция была сильная. В сравнении с общей катастрофой расходы на костюм уже не имели никакого значения. Семья пребывала в трауре. Где-то за три недели до предполагаемой даты регистрации Сёма решил поговорить с мамой о будущей семейной жизни; та чуть ли не на коленях стала его умолять одуматься. Пугала его всеми кругами ада неравного брака. Сёма маму очень любил и слушал. Он начал сомневаться, мама как акула почуяла кровь и стала добивать. Через пару дней Сёма включил реверс:

– Мам, ты, наверное, права, я что-то поспешил. Решил свадьбу отложить, пока просто повстречаемся.

Еврейская мама практически зарыдала от счастья. Сёма предложил, раз такое дело, отменить и пошив тройки. Костюм был в стадии первой примерки, можно еще продать кому-то другому. Глава семьи пребывала в такой радости, что приказала даже не думать про эти расходы и спокойно всё дошить.

Как вы, наверное, догадались, жениться Сёма не собирался. Он просто хотел костюм любой ценой. Более того, «невеста» была в теме и немного в доле. Сёма убедил маму, что девушке нужна моральная компенсация, и ее одарили какой-то ювелиркой. Аферист еще потом долго расстраивался, что отжал у родителей так мало.

Ну а на костюм в итоге попалась достойная семьи рыбка, в некоторой степени даже золотая, и Сёма женился в первый раз в той самой тройке. Самое смешное, что она, тройка, приказала долго жить прямо на свадьбе. В разгар веселья брюки лопнули на заметно набравшей влияния и веса Сёминой заднице. Думаю, дело было не в качестве ткани, а в карме. Не простил костюм Сёме измену и обман.

Не зли меня, Славик!

О Геннадии Валентиновиче Славик-не-пизди узнал от друзей и восхитился красотой замысла. Точнее, он был в ярости, что не придумал эту фантастическую схему сам.