Читать книгу "В августе 79-го, или Back in the USSR - Азат Ахмаров"

После чего объяснил мне:

– Сейчас студия у генерала под особым контролем – никто ни в чем не отказывает! Василий Иванович с любого шкуру сдерет!

– А почему через сорок минут?

– Сходим пока в столовую, пообедаем. Привыкай к халяве! Питание бесплатное, усиленный паек.

Тем временем в студию с охами и кряхтением шестеро солдат-срочников затащили огромный сейф и поставили его в угол.

– А это зачем? – удивился Игорь. – В студию, кроме меня и тебя, доступа никто не имеет!

– А Александров, а солдаты?.. Нет, я рисковать не хочу – у меня здесь ноты песен и мои личные записи будут храниться.

– Ну ладно, пошли в столовую. А ты что, сам песни пишешь?

По дороге в столовую я рассказал Игорю про Пугачеву, Кобзона, Намина и группу «Москва». Столовая оказалась большой и просторной – как, собственно, и все остальные помещения в ЦДСА. В нем работали в основном офицеры, их жены и солдаты-срочники. Служить срочниками в таком месте справедливо считалось большой удачей, поэтому бойцы старательно шуршали по всему ЦДСА. Еда на удивление оказалась вкусной и наваристой, был даже небольшой выбор блюд.

– Зарплата у меня здесь маленькая, сто двадцать целковых всего, – сказал, жуя, Игорь. – И шабашек пока нет. Вот я и экономлю на еде. А что, кормят нормально – мне нравится!

Мне Игорь показался порядочным, интеллигентным человеком, к тому же он хорошо играл на клавишных инструментах и, как выяснилось, был отличным аранжировщиком. Я решил частично посвятить его в свои планы – все равно мне нужен был помощник для черновой работы.

– А хочешь получать еще триста в месяц? – спросил я, посмотрев на Игоря.

– А за что? – с удивлением произнес он.

– За работу звукооператором – только уже лично на меня. И триста – это только первое время, потом пойдут совсем другие деньги, в баксах!

– Имея такие деньги, можно и не шабашить вообще. Конечно, согласен! А что конкретно надо делать?

– Мои песни и песни заказчиков аранжировать и записывать… У меня одна новинка есть… друг из Японии за огромные деньги привез… компьютер называется. Он может записывать до ста каналов и обрабатывать музыку.

– Сколько? Сто каналов?! Врешь! Не может быть! – Гоша не мог поверить своим ушам. – А с каким качеством?

– Тебе и не снилось! Привезем, покажу, он у меня дома. Только два условия. Первое. О компьютере никому ни слова, а то вояки его живо конфискуют – эти технологии пока запрещены к ввозу в СССР. Второе. Я тебя научу на нем работать, но работать будешь только при мне. Я ухожу – в сейф его прячу, договорились?

– Конечно. А он в сейф-то влезет? Ведь сто каналов! Огромный, наверное?

– Не очень, – ответил я, усмехаясь.

Когда мы привезли всю мою технику в студию, подключили «Mark», я поглядел на довольное лицо Игоря – счастливее человека в мире не было!

– Посмотрим на твою физиономию, когда я тебе компьютер покажу! – сказал я с улыбкой.

Я решил научить Игоря пользоваться программой Cubase Studio – многодорожечным магнитофоном и программой Wave Lab – процессором для обработки музыки. Про фонотеку и остальные программы и файлы я, естественно, рассказывать ему не собирался и даже защитил их сложным паролем.

Когда Игорь раскусил возможности компьютера, он сказал:

– Теперь понятно, как на Западе с таким качеством пишут и скоростью. Мы же ансамбль Александрова за два дня запишем. Будем писать каждый инструмент и голос в отдельности, по очереди, и спокойно выровняем любой канал в финале! Артур, вот это вещь! «Мелодия» отдыхает!

Я бы ему сказал, что и Запад отдыхает, да жалко стало – и так слишком много впечатлений для одного дня!

Я понял, что фаната Игоря теперь из студии не выгонишь и метлой, поэтому забрал ноутбук домой.

Игорь был отличный технарь, а мне надо было решать организационные вопросы. Съездив в Московскую консерваторию, я повесил на стенде среди других скромное объявление: «ВИА «Москва» срочно требуются бас и баритон с интересной внешностью, зарплата 300 рублей в месяц. Прослушивание в музыкальной студии ЦДСА 1 сентября в 10.00. Иметь с собой паспорт». Чтобы объявление не оторвали раньше времени, насмерть приклеил его клеем «БФ» к доске объявлений. Народу в «консерве» было много, но в основном абитуриенты – занятия еще не начались. Вполне возможно, подумал я, что и среди них найдутся подходящие таланты.

Из дома я позвонил Рустаму, Жене и Васильичу в Анапу, рассказав о новом месте работы, дал свои московские адреса и телефоны. Потом дозвонился до Болдина и Кобзона и, также сообщив им свои адреса и телефоны, мягко намекнул о московской прописке. Кобзон дал мне номера домашних телефонов Муслима Магомаева, Льва Лещенко и Эдуарда Хиля, посоветовав подарить им по песне для знакомства и налаживания хороших отношений – это были влиятельные люди, и они могли бы сказать словечко при поступлении в союз. Я удивился: певцы редко делятся своими авторами, тем более с потенциальными конкурентами – раньше русалка на шпагат сядет! Но, видимо, Иосиф Давыдович уже не боялся конкуренции и симпатизировал мне.

Ближе к вечеру я спустился во двор и познакомился с соседскими бабушками, которые знали в доме и по соседству всех и про всех. За то, что я вежливо с ними разговаривал и даже угостил конфетами к чаю, они тут же помогли мне найти плотника и пожилую домохозяйку. Плотнику я заказал новую раму для окна в большой комнате – под кондиционер, а с домохозяйкой договорился об уборке квартиры, стирке и приготовлении еды. Звали женщину Люда, и она согласилась работать за сто двадцать рублей в месяц. Я дал Людмиле денег на продукты и заказал борщ.

Вечером я завез деньги за квартиру родственнице хозяев, работавших за границей, адрес которой дала мне Катя. Ею оказалась симпатичная молодая женщина с ребенком и большим желанием познакомиться поближе. Мы обменялись телефонами и договорились о визите вежливости в конце недели.

Перед сном я отобрал песни для Лещенко, Хиля и Магомаева, после чего вырезал звуки из песни группы Modern Talking «Братец Луи», собираясь завтра использовать их для записи первой «минус-фонограммы» группы «Москва». Наконец, усталый, но довольный, я лег спать.

На следующее утро, приехав на работу, я узнал, что на двенадцать часов была запланирована первая запись военного ансамбля в студии. Борис Александрович, руководитель, оказался немолодым, требовательным мужчиной и сразу взял быка за рога.

– Артур, расскажите, каким образом пойдет запись? Надо спланировать так, чтобы успеть за месяц. Если надо, будем работать день и ночь!

– День и ночь не надо, Борис Александрович, – сказал я и объяснил: – Работаем так. Сначала запишем все песни целиком, с солистами, не обращая внимания на ошибки и на громкость инструментов. Это будет черновик. После этого записываем каждого солиста и инструмент отдельно. Солист будет слушать черновик и по нему играть или петь только свою партию, и вот здесь вам нужно отследить, чтобы не было ошибок. На громкость же не обращайте внимания – ее отстроим в конце записи. Если кто ошибается, все переписывать не будет необходимости – только нужный кусок. Так сэкономим массу времени.