Читать книгу "Милый Эдвард - Энн Наполитано"

Шай раздраженно вздохнула:

– Я не знаю. Мама покупала мне кучу кукол на каждое Рождество, надеясь, что я буду играть с ними. Подавала ужин каждый день в пять пятнадцать. Знаешь, у нас даже есть «куриное расписание». Мы едим жареную курицу по понедельникам, запеченную курицу по средам и курицу-грилль по пятницам. Оно никогда не меняется.

Эдварду показалось, что он попал в другую спальню, не в ту, в которой спит каждую ночь. Он вспомнил, как последовал за Шай по школьному коридору в первый день седьмого класса, наблюдая, как она отпихивает локтем мальчишек. Вспомнил, как она хмуро смотрела на людей, которые пялились на него как на диковинку. Эдвард увидел черты новой Шай в старой версии своей подруги.

Она встряхнула руками, как это делают спортсмены между соревнованиями.

– Слушай, – сказала она. – Я больше не хочу молчать.

– О’кей, – сказал он и занервничал. Воздух в комнате стал странным, предвещающим бурю.

– Авиакатастрофа и то, что ты переехал сюда, было, очевидно, захватывающим событием, – сказала она. – Но сейчас…

Он кивнул. Он почувствовал: что-то переменилось. Некомфортное ожидание. Эдвард подтянул штаны, наклонился и положил руки на колени, сегодняшний день измотал его, и он должен сосредоточиться, потому что кроме своего раздражения на весь мир он чувствовал еще и раздражение Шай. Это казалось невозможным, и все же он не мог не признать: в последнее время она будто сама не своя. Иногда Шай выключала ночник пораньше, даже когда не особенно уставала. В лагере она выбрала для себя другой факультатив: Эдвард записался на дополнительный курс декоративно-прикладного искусства, а она занялась деревообработкой. Раз или два она садилась за обедом за другой стол. Эдвард почувствовал, как его охватила паника. Он терял ее.

– Извини, что я тебе надоел, – сказал он и тут же возненавидел свой плаксивый голос.

Она пожала плечами:

– Дело не в тебе, Эдвард. На этот раз.

В выражении ее лица проступила угроза. Она смотрела в окно, как будто хотела прыгнуть вниз и убежать прочь. Он знал, что, так или иначе, его сердитый тон в спортзале спровоцировал это. Она хотела позаботиться о нем, а он отмахнулся.

О боже, подумал Эдвард. Что я наделал?

Когда Шай снова повернулась к нему, выражение ее лица стало почти что свирепым.

– Я должна тебе кое-что сказать.

– Не сейчас, – остановил ее Эдвард. – Расскажешь мне завтра.

Он понятия не имел, что собирается сказать Шай, но чувствовал, что не вынесет ее слов. Он вспомнил, как мама прижимала большой палец к родимому пятну на ключице. Когда Джейн заметила, что ее сын наблюдает за ней, она улыбнулась и сказала: «Я так делаю, когда хочу повернуть время вспять». Восьмилетний Эдвард тогда поверил ей и пожалел, что тоже не родился с волшебным родимым пятном. И сейчас снова пожалел. Переполненный ужасом, он хотел избежать этого момента.

– Я пообещала маме, что скажу, иначе она сделала бы это сама, стыдно-то как.

Машина на улице громко посигналила, и Эдварду показалось, что сигнал раздается из его тела.

– Ты больше не можешь спать в моей комнате. Но все в порядке, остальное останется прежним.

Температура его тела резко упала, кожа внезапно похолодела.

– Почему?

– Мама заставила меня пообещать, когда ты появился здесь, когда ты впервые начал спать в моей комнате, что это прекратится, когда мы перестанем быть детьми. Когда я стану женщиной. Тьфу. – Она закрыла лицо руками и продолжила говорить сквозь растопыренные пальцы: – Так она это называет.

Эдвард посмотрел на часы на прикроватном столике. Было 20:17. Почему этот день до сих пор не кончился?

– О чем ты говоришь? – спросил он. – Ты же знаешь, я ничего не понимаю.

– У меня начались месячные.

С тех пор как Эдвард встретил Шай, он каждый вечер прокрадывался в темноте к ее дому. Исключением была разве что поездка в Вашингтон.

– Ну и что? – спросил он, хоть и догадывался, что теперь Беса будет следить за ними. Это точка отсчета, территория, на которой начинают действовать ее правила.

– Я знаю, что ты не хочешь спать в детской. В вашем подвале есть раскладной диван. Если хочешь, спи там. Я помогу его разложить. Ты можешь поспать в моей комнате еще несколько дней, пока не приберемся в подвале.

Эдвард моргнул. Он не знал, что ответить, поэтому сказал:

– О’кей.

– Мы оба знали, что так не может продолжаться вечно.

Я не знал, подумал он.

На следующий день, в среду, после уроков Эдвард пришел в кабинет директора Арунди. Они кружили по периметру комнаты: Эдвард – с голубой лейкой, директор Арунди – с крошечными тканевыми мешочками, наполненными различными удобрениями. На мешочках не было надписей, но директор прекрасно знал, какое удобрение хранится в каждом из них. Некоторые удобрения он втирал в листья, а затем регулировал тепловые лампы, расположенные над ними, или осторожно делал углубления в почве, потом высыпал содержимое мешочка в отверстия.

Эдвард научился медленно лить воду и следить за цветом почвы, чтобы понять, насыщена ли она. Темно-коричневая почва – хороший знак, но вот если она становилась черной и появлялся налет – это значило, что он перестарался. Эдвард пытался сосредоточиться, но его руки дрожали, ведь он почти не спал. Он лежал без сна на полу комнаты Шай, пытаясь запомнить трещину в потолке и едва уловимые звуки, которые издает подруга, когда переворачивается во сне.

– Узнаешь их? Можешь назвать? – спросил директор, указывая на три горшка.

Теперь Эдвард знал, что комната заполнена не множеством различных видов растений, как он предположил в свой первый визит, а различными видами папоротников. Директор Арунди был не просто заядлым садоводом, а птеридологом. Он даже опубликовал книгу под названием «Папоротники северо-востока, включая плауновидные и хвощи», которая стояла лицом на подоконнике между двумя большими цветочными горшками.

Эдвард поставил лейку и взял со стола опрыскиватель. Пышное растение перед ним лучше всего чувствовало себя во влажной среде.

– Это крокодиловый папоротник.

– Хорошо.

Эдвард продолжил разглядывать горшки.

– Бостонский папоротник. Платицериум или олений рог. Венерин волос, адиантум. Циртомиум. – Он косился на высокое растение с кожистыми листьями. – Этот и тот, что за ним, – асплениумы.

Директор Арунди ласково кивнул:

– Держу этих красавцев со времен выпуска из университета.

– Там – пеллея круглолистная, а те, что на полке, – птерис критский и микросорум разнолистный.

– Отлично. И что у них общего, что отличает их от других растений?

– Это сосудистые растения, и они размножаются спорами.