Читать книгу "Тьма императора - Анна Шнайдер"

— Он скользнул губами ниже, к лопаткам. Чувства Виктории действительно обжигали огнем. — Пока ты не возбудилась так, что готова была позволить мне все, что угодно, лишь бы я снял с тебя то демоново платье.

— Арен, — Виктория всхлипнула, — обед же… — Ты проголодалась? — он улыбнулся, проникая руками под ткань платья. Погладил плечи, коснулся груди. — Я чувствую, что да. — Арен… — В том, что я эмпат, есть и положительные стороны, Вик. — Он сжал грудь чуть сильнее, лаская нежные вершинки. — Я всегда знаю, чего ты хочешь.

Арен взял ее так, как она желала — не отходя от зеркала, просто наклонив вперед и задрав юбку. И раздражение уходило из Виктории с каждым его движением, сменяясь яростным возбуждением и страстной жадностью, с которыми она всегда шептала его имя.

* * *

Император с императрицей на руках вышел из камина, когда все доедали первое блюдо. Наследники тут же бросились к родителям обниматься, остальные Альго здоровались, кивая, а София и вторая аньян встали, чтобы поклониться.

— Добрый день… — можете садиться, — сказал император, и София опустилась на стул, возвращаясь к грибному супу. На секунду подняла голову — Виктория, усаживаясь напротив, смотрела на нее с торжеством и снисходительностью. Интересно, в чем дело? может, на Софии сегодня слишком скромное платье? Ну так они у нее все примерно одинаковые — такие, чтобы не жалко было пачкать.

— Ой, Софи, мы же хотели вам рассказать! — воскликнула вдруг Агата. Все сразу посмотрели на девочку. — мы с Алексом сегодня после обеда решили попробовать ваши конфеты!

— Удивительно, что вы их еще не попробовали, — улыбнулась София, а императрица уже с тревогой спрашивала:

— Что за конфеты? — Софи нам подарила, — объяснила Агата и чуть нахмурилась — видимо, вновь слетел эмпатический щит. — мы вчера забыли, потому что дядя Арчи приехал. И… — И я привез их любимую северную яблочную пастилу, — засмеялся Арчибальд. — Простите, Софи.

— Ничего. — Так что за конфеты? — повторила императрица, посмотрев на мужа. — Арен, ты уверен, что… — Уверен, — сказал император, принимаясь за суп. — Агата, расскажи про заклинание. — Софи схитрила, — произнесла наследница, и они с Алексом захихикали. — Из коробки можно брать только одну конфетку в день! Так что мы не объедимся, мам. — А я вот до такого не додумался, — развел руками Арчибальд. — Поэтому моя пастила была съедена еще вчера. Да, ребята?

— Да! — звонко произнес Александр. — мам, ты всегда говолишь, что нельзя, потому что попа слипнется. Все холошо, не слиплась! Хохот за столом стоял просто оглушительный. Смеялись все, даже императрица, чуть покраснев и прикрыв рот ладонью.

— И сколько же конфет в этой чудесной коробочке, Агата? — спросила принцесса Анастасия, делая глоток воды и вытирая заслезившиеся глаза. — Надолго хватит? — Коробок две, — ответила наследница. — По одной у нас с Алексом. И в каждой двенадцать конфет. Мама Софи эти конфеты делает.

— У твоей мамы кондитерская? — поинтересовался Адриан весело, но, встретившись взглядом с холодными глазами императора, быстро исправился: — То есть, у вашей. — Нет. Моя мама держит цветочную лавку. А конфет делает совсем немного, так, в качестве отвлечения. Коробок пять-десять в неделю продает.

— А принесите мне тоже! — сказала Анастасия с улыбкой. — Я люблю конфеты. Вы ведь сегодня пойдете в город, наверное? София вопросительно посмотрела на императора.

— После обеда и до завтрашнего утра вы свободны, Софи. Завтра в девять вы должны быть в детской, как всегда. Девушка кивнула и обратилась к Анастасии: — Я принесу вам коробку конфет, ваше высочество. Конечно, если мама не продала их все.

— А пастилу ваша мама не делает? — спросила Агата немного смущенно. — Яблочную, как вот северная… — Нет, — улыбнулась София. — Но я и сама умею. Сделаю вам, когда будет время. Лица наследников озарились такими радостными улыбками, что присутствующие вновь рассмеялись.

После обеда София действительно отправилась в город, предупредив охрану, что вернется поздно. Сначала она думала остаться ночевать дома, но потом, представив, что завтра придется вставать еще раньше, чтобы успеть во дворец вовремя, решила все же не ставить таких экспериментов.

Дома София помогла маме с уборкой, а потом погуляла с Элизой и Рози, пока Синтия готовила ужин. И уже после София вспомнила, что хотела узнать у мамы насчет Вано Вагариуса, но сделать это при сестрах было невозможно, поэтому она промолчала. А потом и вовсе решила ничего не спрашивать. В конце концов, какая разница, кто он Софии? Сейчас-то уж точно никто. Только матери душу травить.

Эйнар Тали не был идеальным отцом, но все же именно он воспитывал Софию. Да, неважно у него это получалось, но не потому что он ее не любил, а потому что он был безалаберным человеком.

«Пусть мамины тайны останутся при ней, — думала София, глядя на улыбающуюся Синтию. Она как раз доставала из духовки противень, полный вкуснейших пирожков с капустой. — По крайней мере пока. А уж если этот Вагариус что-то выяснит, будем решать проблему. Но сейчас не надо ее тревожить».

— Все хорошо, Софи? — спросила Синтия, заметив задумчивый взгляд дочери.

— Да, мам, — ответила София, ласково улыбнувшись. — Я просто пытаюсь удержать в себе слюни. Они то и дело норовят потечь по подбородку. — Она громко зачмокала губами, пока Элиза и Рози хохотали до слез.

Жаль, что сестер нельзя познакомить с Агатой и Александром. Наследникам была бы полезна компания других детей. Вот, кстати, о чем еще надо спросить у императора… София, вернувшись во дворец около десяти вечера, быстро умылась и перед сном решила немного порисовать. Поначалу рисовалось плохо — она то и дело прислушивалась, оборачивалась к камину и вглядывалась в огонь. Но из пламени никто не выходил, и через некоторое время София, забыв обо всем, восторженно писала акриловыми красками человека, которого так хотела видеть.

Когда София закончила, на часах было уже полпервого ночи. Оставив портрет лежащим на столе, она, вымыв руки и убрав кисти с красками, отправилась в постель. Глаза очень болели. И София не могла понять почему — то ли от усталости, то ли потому что император в этот вечер так и не пришел.

ГЛАВА ВОСЬмАЯ

Арен играл с дочерью в догонялки раз в неделю. Чаще всего это происходило в выходные, но не всегда, иногда и в будни, если было время. Играли в оранжерее или в парке, причем император каждый раз водил, изображая волка, а Агата — зайчика из сказки «Волк и семеро зайчат». Поскольку в оригинале зайчат было семеро, он должен был поймать дочь семь раз. По одному за каждого зайчонка!

Александр в игре пока не участвовал — он был еще слишком маленьким для догонялок, но Арен предполагал, что в ближайший год сын к ним присоединится. Агата уговаривала и Викторию поиграть с ними, но супруга отказывалась — не любила она подобные развлечения.

София вот точно никогда не откажется, но хорошо ли это? Такие игры способствуют сближению, причем неформальному, а сближаться им не стоит. Арен решил, что лучше держаться от Софии подальше, однако сделать это будет непросто — и не только потому, что она аньян его детей, но и потому что на самом деле ему хотелось обратного — сблизиться и немного погреться в ее теплом отношении. Арен прекрасно понимал, что добром это не кончится, и не собирался потакать собственным желаниям. У него есть жена. И нужно пытаться наладить отношения с ней, а не разрушать свою и так неустойчивую семью еще больше.