Читать книгу "1917: Трон Империи - Владимир Марков-Бабкин"

Конечно, помимо самого императора были и другие темы для обсуждения. И, конечно же, они не могли обойти стороной тему того, кто тот изверг, который заложил бомбу, и кто за ним стоит. Гуляли по толпе самые фантастические сказания и предположения, а вожди заговора назывались самые разные, перечислялись имена генералов, великих князей, упоминалась бывшая императрица Александра Федоровна и прочие заинтересованные в мятеже лица. И, конечно, говорилось о том, что это все проделки германского Генерального Штаба, масонов, социалистов, анархистов, бомбистов, и, что особенно интересно, гуляла и довольно абсурдная версия, что это проделки союзников. И хотя версия в стиле «англичанка гадит» и не была основной, но сам факт ее циркулирования наводил на определенные мысли.

Плечи мои ломились от непривычной тяжести и неудобного положения. А попробуйте раз за разом носить по лестницам носилки с ранеными, и тогда поймете всю прелесть моих ощущений. Неужели, спросите вы, царь-батюшка должен был сам уродоваться и таскать раненых? Неужели не нашлось бы кому это сделать? Ну, может, и нашлось бы, точнее, уверен, что найдется, когда выйдут экстренные выпуски газет и сюда двинется действительно большая толпа. Тогда можно будет и потихоньку отойти от этого процесса.

Почему потихоньку? Да потому что лучший пиар трудно было представить и организовать, и уж глупо будет не воспользоваться возможностью увеличить свою популярность. Тем более что это только внешне я таскаю просто так, а по факту фотографы и репортеры РОСТА ведут хронологию происходящего и не забывают фотографировать царя-батюшку с носилками в руках, который плечом к плечу со своими подданными спасает раненых. Да и вид у меня соответствующий.

Мои краткие выступления с речами также фиксировались, и это тоже должно было стать частью грядущей пиар-кампании. Так что помимо реальной возможности помочь раненым я еще и получал дополнительные имиджевые бонусы. К тому же все физические неудобства были ерундой по сравнению с проблемами государственного масштаба, которые не выходили у меня из головы.

Поэтому, выполняя механическую работу и неся очередные носилки, я размышлял над сложившимся положением и пытался выработать стратегию дальнейших действий.

Было ясно одно – дело нечисто. И если после доклада Глобачева о проведенной им блестящей операции у меня в душе родилось просто неприятное ощущение какого-то томления, то после доклада Курлова о циркулирующих вокруг дворца слухах о том, что за взрывом стоит Англия, стало совершенно ясно – что-то происходит, и я в этом «чем-то», может, и главное действующее лицо, но никак не режиссер.

Нет, внешне все было довольно благопристойно. Охранное отделение вело наружное наблюдение за Рейли, который прибыл в Петроград под чужим именем и тут же развернул кипучую деятельность, встречаясь с различными высокопоставленными лицами и влиятельными персонами, среди которых были Гучков, Родзянко, Милюков и, что самое интересное, великий князь Кирилл Владимирович. Последнее обстоятельство особенно заинтересовало Глобачева в контексте вспыхнувшего мятежа и активного участия в нем Гвардейского экипажа. В общем, наблюдение велось, к действиям Рейли присматривались, и после того, как он встретил на вокзале неофициально прибывшего из Москвы британского консула, в действие вмешался сам Глобачев.

Коллективный визит англичан на Миллионную улицу не мог в таких условиях пройти мимо агентов охранки, а откровения прижатой к стене кухарки из интересующей квартиры дали Глобачеву информацию. Информацию о том, что в квартире на Миллионной находятся так разыскиваемые в Царском Селе Николай Александрович, Алексей Николаевич и, собственно, сам Кирилл Владимирович. Это все мне поведал сам гордый собой Глобачев, явно считавший себя героем и спасителем Отечества.

В общем, все так, но, как говорится, есть нюансы. И нюансы эти сильно меня напрягали. Слишком было все красиво и невероятно. Полностью разгромленное и дезориентированное в дни неудавшейся Февральской революции охранное отделение вдруг проявляет чудеса оперативности, блещет агентурной и аналитической работой, а сам Глобачев единолично, не испрашивая дозволения, принимает решение космического масштаба и практически вручает мне возможность не просто подавить мятеж, но и вообще изменить ход мировой истории.

Что это? Случайность? Стечение обстоятельств? Участие самого Глобачева в каких-то неизвестных мне интригах и операциях? Или его самого использовали, что называется, втемную? Или сам Глобачев использовал в своих интересах чью-то операцию, о которой он мог узнать в бытность начальником столичного охранного отделения? Или, может, уже в бытность министром внутренних дел? Ведомство это непростое, настоящее государство в государстве, и даже в разгромленном состоянии может повлиять на многое.

Вопросы, вопросы…

Хотя для понимания ситуации можем начать и с возможных ответов на эти вопросы.

Итак, кто основной выгодоприобретатель от такого громкого разоблачения? На первый взгляд ответ очевиден – германский Генеральный Штаб в лице Николаи, Людендорфа или самого Гинденбурга. Скандал такого масштаба вполне может пошатнуть позиции английской (а заодно и французской) партии в Петрограде. Это как минимум. А как максимум Россия вообще может выйти из войны под напором возмущенного общественного мнения, шокированного предательством союзников. Такой поворот событий может радикально переломить военно-политическую ситуацию в мире. Германия все еще сильна, выход России из войны высвобождает кучу немецких и австрийских дивизий с Восточного фронта, и вся эта масса войск обрушивается на Западный фронт. После выхода России из войны вопрос капитуляции Румынии, а затем и Италии – это лишь вопрос времени, причем довольно короткого времени. Да и Англия с Францией не будут особенно счастливы увидеть резко усиливавшуюся армию Центральных держав у своих окопов. Тем более что США в войну еще не вступили, а даже когда (если?) вступят, то им потребуется очень много времени на то, чтобы собрать и доставить в Европу какой-то существенный контингент.

В общем, такой расклад давал Германии очень многое, особенно учитывая, что немцам не придется держать на Востоке внушительную оккупационную армию и все эти силы можно будет перебросить на Запад. Это могло изменить все, и в Компьенском лесу роли вполне могли поменяться, и кто кому будет платить репарации по итогам войны, еще очень большой вопрос.

Хорошо, допустим, что все случившееся на Миллионной улице – это операция немцев по выводу России из войны, и зачем это немцам, более-менее понятно. И пока совершенно неважно, кто в этой истории работал на германцев сознательно, а кто был вовлечен волей случая. Важен другой вопрос – а что делать мне в этой ситуации? Выпустить джинна из бутылки или не выпускать? Пока это решение полностью зависит от меня, благо Глобачев проявил просто-таки удивительную сообразительность и во всей этой истории с журналистами… обошелся без журналистов. И теперь сугубо моя воля объявлять сотрудников охранного отделения журналистами или же просто похоронить это дело в анналах истории.

Что скандал даст России и лично мне? Тут все многогранно и неоднозначно. Настолько неоднозначно, что просто абзац. Заинтересована ли Российская империя в возможности как следует хлопнуть дверью и прямо сейчас выйти из войны? И да, и нет.