Читать книгу "Грязь - Никколо Амманити"

Другой голос, голос сознания, прошептал ей то, чего она не хотела услышать:

Милочка, если ты пороешься в сумке, увидишь, что не хватает еще кое-чего!

Чего?

Твоего прекрасного кошелька из крокодиловой кожи. Того, подаренного твоим бывшим. Где он?

Франческа знала, где он. На столике у кровати. Она вытащила его из сумки. Внутри лежал листок с телефоном Клайва.

Она в отчаянии села на ступени. Ключей нет. Денег нет. Вышла как дура. Даже зонта нет. Ничего нет. Она приободрилась и сунула руки в узкие карманы джинсов. В глубине правого кармана она нашла свернутую купюру. Она удостоверилась в ее существовании кончиками пальцев.

Обрадовалась.

Вытащила ее.

Один фунт.

Только один дурацкий, бесполезный фунт.

Вода по-прежнему лила с небес, текла по водосточным трубам, наполнять ручейки, текущие по краям тротуаров, так, что они переполняли водосток.

Иди в институт.

Она взглянула на часы. Слишком поздно. Там закрыто.

Надо ехать к Клайву, в студию.

Фунта хватит на билет, и когда она приедет, то найдет Клайва, который ожидает ее, с видеомагнитофоном, Бальони и всем остальным.

А если его нет?

Он будет. Должен быть. Нужно порвать эту цепочку неприятностей, невозможно, это не может продолжаться, не может стать еще хуже. Шевелись. Он будет там.

С таким убеждением она снова ринулась под дождь. Она бежала опустив голову, чувствуя, как вода льется за воротник, до самой станции метро. Внутри было жарко. Воздух был влажным и спертым одновременно. Вентилятор обдавал ее мокрые волосы влажным и вонючим воздухом. Неоновые лампы окрашивали все в желтое: длинный коридор, выложенный плиткой, рекламные плакаты, лица людей. От вида всех этих людей, мирно стоящих в ожидании поезда, ей стало спокойнее, сердце застучало не так быстро.

Точки зрения.

Достаточно определить свою. Повернуть ее так, чтобы видеть вещи под нужным углом.

Джованни — подозреваемый. Однако никто не сказал, что он убийца. Любой человек из Париоли, живущий в том же кругу, что и жертвы, подозрителен. Подозрителен для тупых полицейских, которые ни черта не понимают.

Тогда почему ты так испугалась?

А спицы?

Спицы в Риме. Забыты бог знает где, в какой-нибудь коробке.

Подъехал поезд, предваряемый потоком ветра и оглушающим грохотом. Франческа вошла в почти заполненный вагон. Нашла место в дальнем конце. Села.

Она жила на Западе, Клайв — на Востоке. В разных концах города. Приличное число остановок.

Двое черных парней, толстых, в цветных комбинезонах, сели рядом. Они ели поп-корн и смотрели вдвоем один комикс про человека-паука, сопровождая каждую страницу восклицаниями и смехом. Старушка с полиэтиленовым пакетом на голове спала напротив. Многие стояли, мокрые и молчаливые. Франческа прислонила голову к окну, прикрытая набившимися в поезд людьми.

Ее дыхание снова стало ровным.

По мере того как поезд подъезжал к окраине, вагон пустел. Люди возвращались домой. Франческа посчитала, сколько остановок ей осталось.

Всего четыре.

На следующей станции двое черных подростков, толкая друг друга, вышли из вагона. В дальнюю дверь вошел мужчина. Сел рядом с дверью. Франческа обратила на него внимание, потому что на нем была голубая ветровка «Генри-Ллойд».

Такие куртки были очень модными в Италии в середине восьмидесятых, особенно в Париоли, где даже стали чем-то вроде отличительного знака. Способа узнавать друг друга. У Франчески было две таких. Черная и желтая.

В Лондоне она ее видела в первый раз.

На мужчине были также черные джинсы и сапоги с острыми носами. Франческа сидела слишком далеко, чтобы рассмотреть его лицо.

Он, должно быть, итальянец!

Поезд замедлил ход. Остановился. Другие пассажиры вышли. Никто не вошел.

Теперь в вагоне были только Франческа, спящая старушка и итальянец.

Еще две остановки.

Молодой человек в другом конце вагона сидел спокойно и неподвижно.

Как манекен.

Поезд опять замедлил ход и остановился. Старушка открыла глаза, а потом выругалась. Бегом, если к ней применимо это слово, она подхватила с пола сумку, набитую одеждой, и испарилась в дверях.

Никто не вошел.

Двери с шумом захлопнулись. Теперь оставались только двое.

Она с итальянцем.

Одна остановка.

У Джованни тоже была голубая куртка «Генри-Ллойд».

Это я ему подарила. Мы дарили друг другу кучу подарков. Денег нам хватало…

Мужчина, который внезапно проснулся, встал.

Странная игра теней скрывала его лицо. Воротник куртки был поднят. Сверкнул черный глаз.

Франческа почувствовала, как подгибаются ноги. Внутри все сжалось.

Иностранец направлялся к ней. Решительно.

Поезд начал свое долгое торможение перед станцией. Стук колес стал менее ритмичным. Коридор за грязными стеклами посветлел. Лампы.

Франческа встала. Пульс бился в висках. Мышцы напряжены, как пружины.

Вот и станция, за раздвижными дверями. Вот и люди.

Поезд еще немного притормозил и остановился. Мужчина был меньше чем в метре от нее и подходил все ближе.

Чертовы двери, открывайтесь! Чего ждете?

Франческа не смотрела на него, но чувствовала, что он сзади впился в нее взглядом, словно крючком.

Ну же! Открывайтесь!

И двери с шумом распахнулись.

Франческа выскочила. Пробралась через толпу, толкаясь локтями. Побежала, открыв рот, по коридору, завешанному плакатами, который неторопливо выходил на поверхность. Побежала, как не бегала никогда в жизни. Бросилась на двери-вертушки так, что они заскрипели. Пробежала мимо кассы. Вскарабкалась, спотыкаясь, по лестнице.

И оказалась снаружи.

Среди сумрака, дождя и машин.

Опять побежала, согнувшись от боли в селезенке. Свернула налево, в первую попавшуюся улицу. Она не видела ничего, только свет витрин и колеса машин, поставленных вдоль дороги, и ноги людей. Снова свернула в переулок, потом в другой. Наугад.

Она больше не могла. Нужно было остановиться. Она замедлила шаг и оглянулась. В первый раз.

Вокруг никого не было.

Не было иностранца, не было итальянца, не было человека в куртке Генри-Ллойд. Только темный переулок. Задыхаясь, пошла дальше. Постоянно оборачиваясь и глядя назад.