Читать книгу "Песнь теней - С. Джей-Джонс"

– И вы ему поверили?

Я подумала о кольце в своей ладони, но не решилась перевернуть его и осмотреть, чтобы убедиться, что я вытянула обещание из сна.

– Да, – прошептала я.

– Неспроста его прозвали Владыкой Зла, – заметила она.

Я подумала о разноцветных глазах, поблекших и побелевших, о юноше, превращающемся в чудовище, о красивых музыкальных пальцах, которые скручиваются и сжимаются в когти, о короне на голове, из которой вырастают оленьи рога.

– Он гораздо больше, чем это.

– Лизель, – вмешался Йозеф. – Что происходит? Королева гоблинов? Дьявольское войско? Что все это значит?

Я не ответила и не смотрела – не могла смотреть – на брата. Однажды я пыталась рассказать ему о своем фантастическом прошлом, о времени, проведенном под землей в качестве невесты Эрлькёнига. Я раскрыла душу в письмах, словах и даже в нотах, но Йозеф их так и не получил. Это письмо так и не было получено им, наряду с бесчисленными остальными письмами, которые я ему отправляла – их украла сидящая передо мной женщина. И теперь связь между мною и братом был нарушена. Задушена. Уничтожена.

– Это не означает ничего хорошего, мой милый, – мягко сказал граф. – Это означает, что мы как можно скорее должны доставить вас и вашу сестру в какое-нибудь безопасное место, подальше от дьявольского войска.

Йозеф прищурился.

– Дьявольского войска?

– У них много имен. – Граф представлял собой идеальную картину неуклюжего, рассеянного человека, из тех, кого часто игнорируют из-за их благожелательности. Однако его черные глаза-бусинки смотрели остро и проницательно, и в них пылал хитрый ум, который можно было легко не заметить за растянувшимися в улыбке пухлыми щеками. – Кто-то называет их Дикой Охотой. У нас в Богемии мы зовем их divoky hon. Полагаю, ваш темнокожий друг знает их как le Mesnée d’Hellequin.

– Арлекин? – я подумала о персонажах commedia dell’arte, об артистах в черно-белых масках на сцене в роли Коломбины, Пьерро и Арлекина. Я видела эти костюмы на балу у Прохазки. – Фокусник и плут?

– Hellequin, Harlequin, итальянский Arlecchino, Дантовский дьявол Alichino, которого англосаксы называли herla cyning, – сказал он. – Это все одно и то же. А вам, фройляйн, он больше известен под именем Эрлькёниг.

Йозеф резко выдохнул.

– Король гоблинов.

– Да, – торжественно изрек граф. – Правитель подземного мира.

Кольцо в моей ладони. Обещание выполнено, брачная клятва нарушена. Я еще плотнее сжала пальцы, ощущая, как волчья голова врезается в мою плоть, как клеймо.

– Значит, это правда, – прошептал Йозеф. Он дрожал, сидя рядом со мной, но не от страха. От восторга и нетерпения. – О чем говорилось в легендах. О чем всегда рассказывала нам наша бабушка. Эрлькёниг зовет нас, призывает нас к себе. Значит, все это правда?

Страсть в его голосе растрогала меня, затронув струны чувства вины и любви, сплетенные вокруг моего сердца. В конце концов, мы все возвращаемся. На его щеках вспыхнул румянец, а синие глаза засияли в темноте, как драгоценные камни.

– Да, юноша, – с серьезным видом сказала графиня. – Это правда. Поэтому мы и привезли вас сюда, чтобы за вами присматривать.

Письмо. Пятьдесят флоринов. Апартаменты, встречи, аудиенции, прослушивания. Все организовано графиней. Все, вплоть до ровного, элегантного почерка, никак не раскрывавшего намерения автора. Доставить меня в Вену. Доставить меня к ней.

Автору «Эрлькёнига». Вовсе не моя музыка была нужна графине. Я не знала, радоваться этому или огорчаться.

– Но зачем? – спросила я. – Я больше не Королева гоблинов. Я оставила эту власть. Эту ответственность.

Глаза графини сверкнули.

– Древние законы не оставили вас, Элизабет. Вы думаете, что можете так легко избавиться от всего зловещего? У вас есть дар, дитя. Он делает вас ранимой.

Я нахмурилась.

– Какой дар?

Прошло много времени, прежде чем она ответила.

– Я это почувствовала, когда в первый раз услышала, как ваш брат исполняет странную маленькую багатель, которую вы вдвоем представили нашему вниманию сегодня вечером, – мягко сказала она.

– Почувствовали что?

Она отвернулась.

– Истончение границ между мирами.

Волосы у меня на затылке зашевелились.

– Поначалу я подумала, что даром обладает ваш брат, – продолжала она, скользнув взглядом по Йозефу. – Он, безусловно, обладает уникальным музыкальным талантом, но нет, это не его игра открыла завесу между нами и Подземным миром. А ноты. – Она безрадостно рассмеялась. – Те из нас, кого касался Эрлькёниг, могут переходить из одного мира в другой с помощью зрения, голоса или ощущений. Мы способны слышать и чувствовать то, что не под силу другим смертным. Мой дар – это ощущение, а твой, Элизабет, – голос, звук.

Воздух стал тяжелым, спертым, густым, как будто нас заперли в замкнутом пространстве. В норе. В кургане. В могиле.

– Кого коснулся Эрлькёниг, – задыхаясь, произнесла я. – Что вы имеете в виду? Вы разве его… вы встречали его?

Граф и графиня переглянулись.

– Не каждый из нас, – сказал он, качая головой. – Большинство из нас желали бы, чтобы мы были удостоены даров Подземного мира.

– Вы все время говорите о дарах, – сказала я. – Что это за дары?

– Связь с невидимыми течениями мира, разумеется, – ответил он, широко разведя руки и приветственно развернув ладони к нам. – Говорят, что величайшие художники, музыканты, философы, изобретатели и помешанные – заколдованные.

Заколдованные. Магда. Констанца. Я. Сломленные, прекрасные члены нашей семьи, стоящие одной ногой в Подземном, а другой ногой в верхнем мире. Способность пересекать границу между «здесь» и «там» перевернула их с ног на голову.

– Помешательство – это не дар, – злобно сказала я.

– Но и не проклятье, – мягко возразил граф. – Помешательство – оно просто есть.

Графиня покачала головой, но украдкой даровала супругу едва уловимую, нежную улыбку. Я взглянула на брата, но Йозеф избегал смотреть мне в глаза. Вместо этого он смотрел на супругов Прохазка, и на его лице застыло выражение голода, желания и страсти, заострившее его черты и сделавшее его похожим на хищника.

– Вы говорите, что мой дар – это звук, – сказала я графине. – Но так и не убедили меня в том, что он имеет хоть какое-то значение.

– Имеет, – сказала она, – поскольку вы единственная, кто способен говорить с самим Эрлькёнигом. Когда ваша музыка создает мост между мирами.

– Мост между мирами? Что это значит?

Прохазка снова переглянулись. Всего за пару сердцебиений между ними произошел немой разговор, начался и разрешился спор. Граф закрыл глаза, кивнул, после чего повернулся ко мне. Жесткое выражение его лица никак не сочеталось с мягкими, добродушными чертами.