Читать книгу "Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье - Ольга Красникова"

Третья характеристика отношений – чувствительность к обратной связи партнера. В общении важно учитывать состояние, настроение, самочувствие, интересы своего партнера. Прежде чем начать «открыто себя выражать», хорошо бы убедиться, что другой человек готов меня услышать. В ходе общения также необходимо обращать внимание на ответные вербальные и невербальные реакции партнера, задавать уточняющие вопросы, если появляются какие-то сомнения: «правильно ли я понимаю, что ты…» и т. п. Для зависимых обратная связь – сложная проблема метаний от нечувствительности к гиперчувствительности и обратно. В некоторых случаях зависимый человек так поглощен собой, своими нуждами/чувствами/ целями, что главной задачей для него будет высказаться самому и любыми способами добиться своего, поэтому чувства, мнения и потребности другого человека либо не интересны и игнорируются («Какая разница, что он там себе думает/хочет/чувствует – мне нет до этого дела!», «Буду я еще кого-то тут слушать!», «Кто ты такая, чтобы свое мнение здесь высказывать?! Мало ли что ты думаешь!»), либо воспринимаются как помеха в достижении цели («Если все время оглядываться на других, то с места не сдвинешься», «Вам бы только палки мне в колеса ставить»), или попытка манипуляции («Чего ты тут своими слезами добиваешься? На жалость давишь?»). Бывает и наоборот, зависимому кажется, что он улавливает малейшие изменения и реакции партнера, в то время как на самом же деле он приписывает другому свои собственные эмоции («Я бы не простил/был бы рад/обиделся бы») и, вместо того, чтобы проверить правильность своих предположений, общается так, как будто его догадка по определению не может быть ошибочной. Некоторые же опираются даже не на свой личный опыт, а на правила «в подобных ситуациях люди всегда…», «нормальный человек бы…», тем самым лишая своего партнера права на индивидуальность. Если партнер «вписывается» со своей реакцией в заданные рамки, то зависимый получает подтверждение своей правоты, а если нет, то получает диагноз «ненормального» и вынужден потом оправдываться за свои «неправильные» чувства и желания, доказывать, что «не верблюд».

В здоровых отношениях партнеры, как правило, находятся в диалоге, у них много «взаимо-» – взаимоуважение, взаимопринятие, взаимопонимание, взаимопомощь, взаимная любовь. В зависимых отношениях можно наблюдать, как каждый из партнеров в общении остается в монологе и очень не хватает тех «взаимо-», которые есть в любви. Правда, с прискорбием заметим, есть у созависимых свой список: взаимоунижение, вза-имонеприятие, взаимные оскорбления…

Очень жаль, что понять характер отношений, проанализировать, разобраться в чувствах и ожиданиях партнерам, как правило, приходит в голову только в беде или когда отношения приобретают характер кризиса или разрыва.

«Я без него пропаду!»

Зависимые отношения можно сравнить с перетягиванием одеяла супругами в постели. Каждому из них хочется тепла, и каждому кажется, что именно ему тепла недостает. Каждому стыдно, что он эгоистично тянет одеяло на себя, и в то же самое время страшно, что ему не достанется одеяла, то есть тепла. У супругов есть выход – обняться, чтобы стало теплее, и чтобы одеяла хватило на двоих. Но это им очень трудно, так как они не доверяют друг другу и боятся.

«Мораль», которую так и хочется вывести из приведенной метафоры: если бы они любили друг друга, то они смогли бы найти выход. Это верно, но только отчасти. Важно подчеркнуть, что любовь в созависимых отношениях может быть, но она слаба и не определяет самого характера отношений. Характер отношений в созависимости определяется множеством бессознательных страхов, влияющих на мотивацию и динамику развития отношений.

Человека во взаимоотношениях с другими чаще всего пугает:

• Унижение, подавление, подчинение, зависимость

• Чувство бессилия, беспомощности

• Разоблачение (узнают, кто я на самом деле)

• Непонимание, неприятие, отвержение, игнорирование

• Критика, осуждение, психологическое и физическое насилие

• Обман, измена, предательство

• Чувство брошенности, покинутости, ненужности

• Чувство собственной вины, неполноценности

Феноменология страхов во взаимоотношениях бесконечна, но, как это ни странно, не боли и страданий, связанных с отношениями, больше всего боятся соза-висимые – каждый из них буквально «до смерти» боится потери отношений, оставленности (то есть – потери принадлежности), изоляции (потери общения), одиночества (чувства одиночества, даже при наличии отношений). Наличие хоть каких-нибудь отношений становится важнее и себя, и другого человека. Этим объясняется тот факт, что многие мужчины и женщины остаются в разрушительных, унизительных, порой опасных для психического и физического здоровья и даже для жизни отношениях. Они остаются не потому, что «любят друг друга» – они могут мучить друг друга, ненавидеть и презирать, но они не могут (как им кажется) жить друг без друга, в одиночку – и это для них страшнее смерти. Иногда трудно представить себе, что люди готовы терпеть и на что соглашаться, только бы не остаться одним. Не хочется приводить здесь страшные и жестокие примеры из жизни, думается, что читатели знают подобные случаи.

Связь, образующаяся в созависимых отношениях, становится доминантой, главным смыслом этих отношений. Если в любви люди встречаются друг с другом лицом к лицу, то в созависимости каждая личность обретает связь не с другим, а с отношениями. Получается парадокс: вместо лиц, созависимые выстраивают отношения с отношениями. Другой (его личность) менее важен, чем его «наличие» и мое обладание им. Можно сказать, что девизом созависимых отношений является фраза: «Мне не так важно, кто ты и как ты ко мне относишься, но важно, чтобы ты был всегда со мной».

Как мы уже говорили, динамика созависимых отношений состоит в неосознанном перекладывании ответственности за свои потребности на другого и присваивании чужой ответственности себе, чтобы тверже чувствовать присутствие и принадлежность другого себе. Это может происходить так: «Я боюсь, что она меня разлюбит и бросит, и тогда я пропаду, не смогу жить, заболею и умру. Поэтому я очень стараюсь понравиться, угождаю ей во всем, чтобы сделать ее благодарной мне и этим покрепче привязать ее к себе. Наконец, когда она привыкнет, что именно я обеспечиваю ей комфорт и во всем ей потакаю, она обнаружит, что уже не может обходиться без меня, тогда ей придется признать, что я ей не просто нужен, а без меня она не сможет жить». Разумеется, в этих словах мужской род можно заменить на женский – суть останется той же.

Другой вариант: «Если он будет свободно встречаться с друзьями и знакомыми, будет много времени проводить без меня, то, в конце концов, он научится обходиться без меня и меня бросит. А потому я должна всегда быть с ним, видеть и слышать, с кем, как и о чем он говорит, кому звонит и пишет. Я должна все о нем знать и все держать под контролем: его записные книжки, телефоны, компьютер и прочее, чтобы не пропустить его возможные связи».

Как в первом, так и во втором примерах, взятых из консультативной практики, инструментами соза-висимых отношений являются контроль, услужливость, угождение, неадекватная ответственность, манипуляции. Мотивации здесь: избавление от страха и преодоление беспомощности («если он бросит меня, я умру»). От того, как будет вести себя партнер, зависит, ни больше ни меньше, «долго ли мне еще жить осталось». По сути, лозунг созависимых – «моя жизнь в твоих руках (надеюсь, что твоя – в моих)» или «я в твоей власти, а ты в моей». Кстати, известный в психологии драматический треугольник Карпмана, описывающий типичные роли в созависимых отношениях («Жертва», «Обвинитель» и «Спасатель»)[84], недаром еще называется «невротический треугольник власти». Когда нет доверия и любви, а очень страшно остаться одному, кажется, единственное, чем можно избавить себя от одиночества – любой ценой заставить других быть рядом. Все средства хороши: запугивать, осуждать, вызывая чувство вины, и наказывать («Преследователь/Обвинитель»), спасать, заботиться и ублажать («Спасатель/Герой»), «бить на жалость», взывать к благородству, предоставлять возможность самоутвердиться («Жертва»).