Читать книгу "Научный баттл или Битва престолов. Как гуманитарии и математики не поделили мир - Анника Брокшмидт"

Радиоактивность, естественно, многих очаровала. Краска, которая непрерывно светится ночью и днем, казалась чудом, а особенно в то время, когда живы были еще люди, помнившие, как они бродили по темным улицам, без электрического освещения. Такую краску наносили и на дорогостоящие часы, чтобы узнать время можно было и в темноте. Разумеется, это делали вручную и по большей части женщины. Работниц соответствующих фабрик впоследствии станут называть «радиевыми девушками». Носить на руке такой источник радиоактивного излучения было, конечно, небезопасно, но работницам пришлось и того хуже. Ради забавы они раскрашивали вредоносным составом ногти, рисовали краской на теле, чтобы удивить своих возлюбленных необычным свечением в сумраке. Более того, и это было прямое следствие их служебных обязанностей, им приходилось постоянно облизывать кончики верблюжьих кисточек, которыми они наносили краску. Таким образом радиоактивное вещество попадало в организм в больших количествах, и это имело печальные последствия.

В 1925 году группа ученых (а именно Касл, Дринкер и Дринкер, что немного забавно) в «Журнале промышленной гигиены» сообщили о пяти случаях заболевания, которое позднее назовут «радиевой челюстью». Речь шла о наблюдаемом врачами постепенном разрушении челюсти у пациентов. Условия на фабрике, о которых сообщали авторы статьи, сложно представить современному работнику, привыкшему к новым стандартам. Столы, стены, стулья, рабочая одежда освещали помещения фабрики по ночам голубоватым светом. От людей, работавших с краской, также исходило легкое сияние. Сейчас использование радиоактивных материалов строго регламентировано, и осторожность в этом деле так же велика, как некогда восторг от их эффекта. Но на протяжении почти 50 лет радиационное излучение было абсолютным хитом, и неосторожность в обращении с ним означала огромный риск для здоровья будущих поколений.

Изобретатель «Радиендокринатора» умер через 19 лет после того, как у него обнаружили рак почек, Мария Кюри, единственная женщина, отмеченная двумя Нобелевскими премиями, умерла в 1934 году от малокровия, причиной которому была ее работа с радиоактивными веществами. Ее дочь Ирен Жолио-Кюри скончалась от лейкемии, предположительно вызванной опытами с использованием больших количеств полония.

По аналогичному сценарию развивалась история рентгеновского излучения — изобретения, которое принесло Вильгельму Конраду Рёнтгену, физику из Вюрцбурга, Нобелевскую премию по физике 1901 года, одну из первых премий, врученных тогда за достижения в этой области. Так же, как и радиация, рентген поначалу стал сенсацией. Его обсуждали не только в узких академических кругах, на него обратила внимание широкая общественность. Ведь никого не приходилось резать: можно было, не прибегая к скальпелю, взглянуть на кости и суставы живого человека. На вечеринках иногда демонстрировался аппарат, проецировавший человеческий скелет на большой экран, а попутно хозяин скелета получал значительную дозу радиации. В обувных магазинах предлагали просветить ботинок со вставленной в него ногой, чтобы оценить, насколько хорошо сидит в нем ступня. Как и в случае с просвечиванием в современных аэропортах, разгорелась дискуссия о том, не слишком ли много покровов срывают рентгеновские снимки. И вот находчивая лондонская компания, почуяв солидную прибыль, предложила покупателям нижнее белье, которое, как заявлял производитель, не пропускало рентгеновских лучей.

Со временем стало ясно, что большие дозы рентгеновского излучения также вредны, а потому его использование ограничили. Однако сложно представить себе современную медицину без радиоактивных препаратов и рентгеновских снимков. Радиационное воздействие разрушает раковые клетки, а потому его применение впервые обеспечило возможность лечить определенные виды рака, до некоторых пор считавшиеся неизлечимыми. Пьер и Мария Кюри предложили целенаправленно влиять на организм радоном, который уничтожает злокачественные образования. Кроме того, мы ежедневно подвергаемся мизерной дозе радиации, поскольку в окружающем нас мире в минимальных количествах содержатся радиоактивные вещества. Рентгеновское обследование стало непреложным врачебным методом, но облучение теперь не такое интенсивное и куда лучше локализовано. Рентген и радиоактивные медицинские методы грубо, зримо и бесконтрольно ворвались в общественную жизнь еще до того, как были толком изучены их неблагоприятные последствия для здоровья человека. И это один из величайших научных промахов.

К таковым можно отнести и следующий эпизод в истории науки, касающийся применения ртути. С ее помощью не удастся никого просветить насквозь, она не испускает в темноте голубого сияния, она всего-навсего серебристая и текучая. Однако ей таки удалось проникнуть во многие домохозяйства. А все потому, что она заметно расширяется при нагревании, что сделало ее идеальным материалом для термометров. Сегодня в жидкостных термометрах используются заменители, и для того имеются веские причины. Если термометр падает на пол и разбивается, шарики ртути разбегаются во все стороны, и ртуть начинает испускать очень ядовитые пары. Для летального исхода достаточно проглотить совсем небольшое количество вещества. Симптомами ртутного отравления могут быть также недомогание, неполадки в работе почек и печени и даже изменение поведения. Металлу удалось даже создать дурную славу целой профессиональной прослойке — шляпникам. Поскольку шерсть и фетры с какого-то момента начали обрабатывать ртутьсодержащим составом, в организм шляпников попадало все больше и больше яда. В английском языке даже есть оборот: as mad as a hatter, то есть дословно «безумный, как шляпник»; вероятнее всего, он возник именно на этой почве. В одной из статей, опубликованной в журнале «Анналы физики» в 1799 году, описывается эксперимент наивных исследователей, которые отравили сами себя: двое из них, Фуркрой и Вокелин, однажды, морозной зимой, получили так называемую холодную смесь из снега и соли, внутри которой заморозили ртуть. Чтобы проверить, достаточно ли она охладилась, и чтобы выяснить, как много времени потребуется, чтобы снова привести ее в жидкое состояние, они наполнили смесью фарфоровую чашу и согревали ее в руках. Содержимое стало жидким через три — четыре минуты. А затем они поддались опасному соблазну: экспериментаторы «погрузили пальцы в смесь» и почувствовали «сильное нажатие, похожее на то, какое происходит от зажимных тисков». Когда они вынули пальцы из жидкости, то увидели, что они белые, как лист бумаги. В статье сообщалось, что им удалось вернуть пальцы к жизни, первым делом опустив их в снег, а потом подержав их во рту. Иначе, писали горе-ученые, «всякая жизнь в них была бы умерщвлена и неизбежно наступил бы для них рак».

К счастью, некоторые казусы вели всего только к денежным потерям и прочим материальным убыткам, но никак не вредили человеческим жизням. Тот, кто хотя бы раз занимался программированием, знает, что любая новая программа содержит множество ошибок, которые исправляются постепенно, опытным путем. Поскольку компьютеры стоят за множеством привычных процессов и предметов, которыми мы пользуемся каждый день, программные ошибки явно или тайно тоже прочно вошли в нашу повседневную жизнь.

Сейчас это утверждение так же справедливо, как и много лет назад, когда появился первый компьютер. Сверхсекретный военный прибор Mark II, создание которого финансировало американское военное ведомство, умел решать логарифмы, вычислять синусы, косинусы и корни в промежуток времени от 5 до 12 секунд. В основе конструкции было электромагнитное реле: положение «выкл.» переключателя соответствовало нулю, а положение «вкл.» — единице. В 1947 году компьютер вдруг выдал бессмысленные показания, и его пользователи встревожились, а в их числе и одна из первых в мире компьютерных гиков адмирал Грейс Хоппер, также известная как Amazing Grace. Совместно с одним из техников она стала искать ошибки в алгоритме устройства. И техник обнаружил вот что: в переключатель попала моль, которая не позволяла ему менять положение. «Первый компьютерный баг, причем в буквальном смысле[43]» — такая пометка имеется в логах компьютера, а рядом на скотч приклеена та сама моль. Понятие «баг» для обозначения обычной компьютерной ошибки существовало и раньше, но то насекомое стало первым настоящим, а не фигуральным жуком — багом, вызвавшим ошибку, и потому эта невинная маленькая моль хранится теперь в Смитсоновском Национальном музее естественной истории в Вашингтоне. Там же выставляются и логи пострадавшего устройства.