Читать книгу "Любовь и Sex в Средние века - Александр Бальхаус"

Странствующие барышни

На протяжении всего Средневековья множестве таких женщин переходят с места на место; их можно видеть при дворах и там, где происходят какие-либо торжества: свадьба, коронация, имперский сейм, турнир, ярмарка — иными словами, всюду, где можно ожидать спроса на их услуги. К Франкфуртскому сейму 1394 года в город пришло больше восьми сотен проституток; хроникеры первого сейма в Вормсе, который в 1521 году проводил Карл IV, упоминают, что улицы города запрудили толпы продажных женщин. Впечатляет их количество и в Констанце во время церковного собора начала XV века. Очевидцы называют разные цифры: один говорит о четырехста пятидесяти, Ульрих Рихентальский (гражданин Констанца) упоминает о семиста «тайных женщин», другие считают, что их было полторы тысячи. Так что и духовенство — солидный поставщик клиентуры для этих дам. По свидетельству, заработок одной публичной женщины из Вены за время этого собора достиг восьмисот золотых гульденов.

Поэт Освальд фон Волькенштейн из свиты императора Сигизмунда отмечает, что многие женщины, прельстившись высокими доходами, подались в «ласковые барышни». Главный квартирмейстер Эберхард Дахер получает от своего господина, герцога Рудольфа Саксонского, хорошее, но неблагодарное задание — установить число услужливых дам: «И вот мы скачем из одного дома, где содержатся такие женщины, в другой и находим в одном доме, например, тридцать девушек, в другом — больше, в третьем — меньше, не считая тех, что помещаются в конюшнях или в банях. Всего набралось до семисот общих женщин. Продолжать поиски у меня уже не было охоты».

Удовольствуемся и мы числом семьсот, поскольку его подтверждают другие хроникеры, хотя они, кажется, слегка преувеличивают число странствующих женщин, которые могли оказаться в одном и том же месте. К самым благоприятным мероприятиям для странствующих барышень причисляются ярмарки. Туда устремляются и проститутки-одиночки, и целые группы во главе с хозяйками, чтобы воспользоваться преимуществами так называемой «ярмарочной свободы», то есть беспошлинного занятия всеми торговыми ремеслами. На франкфуртской ярмарке торговля любовью цветет таким пышным цветом, что недельная арендная плата местного борделя удваивается — обычай, который, похоже, сохранился и поныне, судя по растущим ценам на проживание в гостиницах во время франкфуртских ярмарок. Приезжающие на ярмарку проститутки регистрируются и вносят определенную плату за пребывание в городе; эти деньги текут прямо в городскую казну.

Чем терпимее город относится к официальным женским домам, тем большую свободу действий он предоставляет странствующим барышням. Кое-где власти вовсе не чинят им препятствий. А вот в городах со строгими нравами с общими женщинами, напротив, обращаются весьма сурово. Различие в степени терпимости связано и с поведением самих девушек. В городах, где их не слишком тревожат, они чуют поживу, становятся все наглее и рано или поздно нарываются на запреты.

Тот факт, что вольные проститутки могут вести себя вызывающе и одеваться более броско, поневоле настраивает против них публичных женщин, занимающихся своим ремеслом организованно. Они чувствуют себя признанным в городе профессиональным сообществом и ревностно следят за тем, чтобы никто не составлял им конкуренцию. Вот что пишет Генрих Дайхслер в «Нюрнбергской хронике» 26 ноября 1500 года: «В тот же день к бургомистру Маркхарту Менделю пришли восемь женщин из общего женского дома и сказали, что в доме по соседству полно тайных шлюх: мол, хозяйка держит женатых мужчин в одной комнате, а холостяков в другой и позволяет им развратничать день и ночь. Посему они просят его, чтобы он дал им разрешение напасть на тот дом и разрушить его. Бургомистр дал им такое разрешение. И они напали на дом, вышибли дверь, побили оконные стекла, и каждая что-то унесла с собой. Птички вылетели на волю, а вот старую хозяйку женщины жестоко побили».

Официально разрешенные публичные дома ревностно сражаются за свои права. Они платят высокие налоги и поэтому чувствуют себя вправе требовать, чтобы власти защитили их от недобросовестной конкуренции. Когда свободная проституция грозит их доходам, они тотчас идут в ратушу и требуют вмешательства. Если им отказывают, они сами ополчаются на конкуренток, насильно врываются в «норы порока» и крушат все, что попадается под руку. Соперниц избивают до полусмерти, а то и до смерти, если кому-то не удалось своевременно спастись бегством. Власти смотрят на такие вещи, как правило, сквозь пальцы. А что им еще остается?

Против «продажных трактирщиков», как они названы в одном из полицейских предписаний Страсбурга, выступает в своей воскресной проповеди вестфальский августинский монах Готтшальк Холен. Он упрекает дельцов в том, что те впускают в свои трактиры и дома проституток, чтобы те могли грешить с посетителями и пьяницами. И хотя городские власти принимают против таких трактирщиков меры и строго предписывают им давать странствующей проститутке приют только на одну ночь, не позволяя творить разврат в своих домах, однако чаще всего случается, что предписания не помогают. В Эсслингене, например, хозяйка женского дома жалуется на конкурентов, которые предоставляют странствующим женщинам кров на целых пять недель.

Об одной такой гостинице повествует Эразм Роттердамский: «Вместо чистоты и уюта там были красивые девушки, которые составляли посетителям компанию, позволяли с собой шутить сколь угодно вольно и охотно служили мишенью всех шуток. Они проникали в спальни постояльцев. Вели они себя вызывающе, смеялись и кокетничали. Не дожидаясь просьб, они спрашивали, нет ли у нас грязного белья. Постирав, приносили нам чистое. Что можно к этому добавить? Мы и снаружи, на хозяйственном дворе, постоянно видели девушек и женщин, они и там приносили доход заведению. Прощаясь с отъезжающим, они обнимали его с таким участием, как будто он был им братом или близким родственником».

Но были и города, куда проституток прямо-таки заманивали. Там даже устраивали настоящие праздники шлюх — например, в Цурцахе, что в швейцарском кантоне Аргау, где дважды в год проводились ярмарки, на которые отовсюду съезжалось больше сотни женщин. В этом празднике принимал личное участие правитель земли Баден, окруженный трубачами и дудочниками, своими заместителями и многочисленными слугами. Он самолично открывал «танец шлюх» и дарил самой красивой девушке гульден. Поводом для этого праздника служило примечательное событие, тоже наводящее на мысли: в 1308 году император Альбрехт умер в объятиях проститутки.

Когда выборные представители от различных сословий Цурцаха в 1535 году захотели положить конец дурной традиции и подали соответствующее ходатайство, католические власти отклонили это еретическое требование. Не упразднили даже непристойные танцы во время ярмарки: если позволить парню танцевать с проституткой, объяснили ходатаям, это может удержать его от чего-нибудь еще более дурного.

Однако не стоит думать, что странствующие проститутки вели жизнь, полную веселья и радости. Многих в это ремесло загоняет нужда и, если женщине удается найти защиту у какого-нибудь мужчины, который поможет ей перебиться во время болезни или другой беды, можно считать, что ей повезло. Правда, такие отношения недолговечны. Когда проститутка стареет и теряет привлекательность, она часто вступает в разбойничьи банды и участвует в грабежах. Иногда странствующим барышням помогают дочери, перенявшие их ремесло. Обычно проституция, воровство и попрошайничество ходят рука об руку.