Читать книгу "Северная роза - Елена Арсеньева"

Все кончено здесь! За полгода она испытала столько счастья и горя, что другому хватило бы на целую жизнь. Вот и для ее жизни этого хватит. Конечно, если бы умереть, успокоиться… Но что, в третий раз кончать с собой? Да Смерть уж просто-таки расхохочется тогда! Нет, верно, ее удел жизнь… ну а где в жизни можно найти почти могильный покой? Только в монастыре!

Троянда вскочила с кровати – и замерла, ожидая привычной тупой боли, которая раздирала низ ее живота при каждом неосторожном движении. Но боли не было, и она расценила это как счастливое предзнаменование. Бог благословил ее решение! Конечно, он же все видит, все знает, все понимает. Он одобряет ее – теперь.

Да, надо вернуться. Только в этом спасение. Троянда вообразила себя во власянице; простертую на ледяных каменных плитах под статуей распятого Христа; бичующую свое изможденное от вечного поста тело, которое сквозит в прорехах самого жалкого рубища, – и блаженная улыбка коснулась ее уст.

Не раздумывая, она побежала в гардеробную, удивляясь, что так светло. В припадке религиозного экстаза решила было, что Господь озаряет ей путь, но все оказалось проще: солнце уже взошло. Так в раздумьях ночь прошла? Ну что же, раннее утро – самое лучшее время, чтобы уйти незамеченной. В эту пору спят все, от хозяина палаццо до последнего поваренка.

Троянда лихорадочно перебирала многочисленные наряды, частью висящие на особых распялках, частью наваленные кое-как, частью переброшенные через перекладину, протянувшуюся от одной стены до другой. Вдруг вспомнилось: по-русски она называется «грядка». У матушки была такая грядка, и сколько же там висело рубах, летников, сарафанов…

Троянда холодно улыбнулась. И это умерло в ее душе, едва воскреснув. Хорошо же вознаградила ее мать за попытку отомстить убийце! Это всего-навсего разрушило ее жизнь – ведь именно тогда вновь возникла Джилья! А может быть, это Господь ее покарал за то, что она вознамерилась заменить собою судьбу?..

Троянда резко замотала головой. Да что толку думать об этом, что толку терзаться? Ничего, ничего, ни Русь, ни мать, ни Джилья с Аретино, ни мертвое, недоношенное дитя не имеют к ней больше отношения!

Наконец-то она нашла то, что искала. Смятое, в самом дальнем углу валялось ее грубошерстное черное платье, и уродливая рубаха, и бесформенный плащ. Троянда поспешно сорвала с тела легкий, почти невесомый шелк и переоделась, с исступленным наслаждением ощущая, как саднят тело грубые швы, жесткая ткань. Даже затхлый запах вызывал у нее восторг.

Пышные волосы никак не умещались в капюшон. Троянда в порыве смирения решила их остричь и не сделала этого только потому, что не нашла ни ножа, ни ножниц.

Ничего. Первое, о чем она попросит мать Цецилию, – наголо снять эти золотые нити, из-за которых она была вовлечена во грех!

Троянда неслышно пробежала по коридорам. Дверь, разумеется, была не заперта, терраса пуста, а неподалеку покачивалась на волнах гондола. Вот удача!

Она замахала руками. Баркайоло приблизился, помог ей сойти в лодку, взглянул лукаво:

– О, сестра! Сколько бесов нынче потешили?

Троянда глянула исподлобья. Его бы следовало убить! Он решил – что? Что она – распутная монашка, которая бегала на свидание с весельчаком и распутником Аретино? Да как он смел?! Впрочем, он не так уж далек от истины. Другое дело, что это свидание затянулось на полгода…

Троянда погрузилась в мрачное молчание, силясь не показать баркайоло, что ей до смерти хочется чесаться: грубая ткань жгла, терзала кожу. А ведь раньше Дария этого не замечала. Ничего, привыкнет. Главное, потерпеть.

И ей удалось сохранить достоинство, однако стоило очутиться в одиночестве под высокими серыми стенами аббатства Мизерикордия, как она задрала юбку, расстегнула ворот и принялась с наслаждением скрести ногтями тело. Эх, зря она, конечно, не оставила себе хотя бы тонкую рубашку… Нет, нет, прочь искушение! Троянда забарабанила в калитку, потом вспомнила про колокольчик и позвонила. Только теперь ей стало тревожно: а вдруг мать Цецилия не захочет принять ее обратно?..

Она совсем забыла, что в монастыре поднимаются с первыми лучами рассвета, и была изумлена, увидев сестру привратницу бодрой, без тени сна на чисто вымытом немолодом лице. Сестра привратница вытаращила глаза, и Троянда в ужасе поняла, что ничего не придумала в объяснение своего появления в такую пору. Еще не впустят…

– Сестра Дария?! – воскликнула привратница изумленно. – Во имя Господа, почему ты пошла через ворота, а не через дверь? Неужели эта негодная сестра Агата снова забыла снять засовы?

Троянда растерялась только на миг, пока не сообразила, что по привычке постучалась в ворота не Верхнего, а Нижнего монастыря, где прошла вся ее жизнь. И у нее есть отличное оправдание: если сестры забывали утром отомкнуть галерею, сообщение между двумя монастырями прерывалось, и, чтобы попасть из одного в другой, приходилось выходить за ворота и обходить улицами.

– Да, – кивнула она. – Похоже, двери забыли открыть. Ну, ничего. Я с удовольствием погуляла.

К счастью, простодушная сестра-привратница не была способна оценить всю двусмысленность этой фразы.

– Ну, входи, входи! – Сестра Лютеция (наконец-то Троянда вспомнила ее имя) втащила гостью за рукав. – Зачем опять к нам? Неужто наказали? Вернули на старое место?

Только тут Троянда оценила, каким подарком судьбы было для нее встретить эту простодушную болтушку, которая каждым своим словом давала ответы на свои же вопросы!

– Да, – кивнула Троянда. – Мне велено передать сестре Клаудии, что я возвращаюсь к своим прежним обязанностям.

– Эх, не повезло… – явно сочувствуя, протянула сестра Лютеция. – Да ты вроде не больно-то огорчена?

– Совсем не огорчена, ей-богу! – как могла искренне сказала Троянда. – Tы и не представляешь, насколько здесь спокойнее!

И она быстро прошла через привратницкую, но сестра Лютеция, обрадовавшись неожиданной возможности расширить свой кругозор, схватила ее за руку:

– Погоди минутку! А вот скажи: правду ли говорят, будто в Верхнем монастыре иногда по вечерам играют на спинете и лютне?!

Ее глаза выражали неприкрытый ужас, и Троянда поспешила успокоить ее, вполне искренне признавшись, что ничего такого она не слышала. Так оно и было! И про нечестивых сестер, которые якобы встречаются с любовниками в монастырском саду, она сейчас слышала в первый раз, и про какую-то сестру Симону, которая умерла в неумелых руках повивальной бабки, вытравляя плод…

При последних словах сестры Лютеции ее вдруг начала бить такая дрожь, что болтушка сжалилась над ней и пропустила, приговаривая:

– Ну уж иди, иди. На тебе прямо лица нет. Конечно, клевета! Я тоже думаю, что это клевета на нашу обитель!

Свернув за угол привратницкой и оказавшись вне досягаемости любопытных взоров Лютеции, Троянда наконец-то перевела дух.

«Прекрати немедленно! – сурово приказала она себе. – Недалеко же ты уйдешь, если будешь чуть не в обморок валиться от самого невинного напоминания! Забудь об этом. Ничего этого не было, не было ничего!»