Читать книгу "Африканский ритуал - Александр Тамоников"

Винтовка замолчала. Сзади раздался шорох, и Максим резко обернулся.

— Это я!

— Роза, черт тебя побери, ведь я мог убить тебя!

— Но не убил же! — виновато улыбнулась она.

— Ты почему нарушила приказ?

— Я шла сзади, чтобы прикрыть тебя. Ты осуждаешь за это?

— Я осуждаю за нарушение приказа.

В холл вошел Осипенко и доложил:

— Макс, вроде все. Положили внутри шестерых. Троих в развалинах и мечети. Негритосов точно должно было быть десять рыл?

— Это я за расчет взял. А сколько их тут могло быть, знает только старший.

— Ну, его ни о чем уже не спросишь. Кстати, это он и открыл ответный огонь. От пола, с матраса. Чтобы не подставляться, я бросил гранату. Потом на стуле обнаружил куртку. Судя по погонам, в той комнате мы прибили главного сержанта ВС Центрально-Африканской Республики.

В холл начали входить и остальные.

— Здесь остаться саперу, врачу, Розе, остальным, во главе с Осипенко, двадцать минут на тотальную зачистку развалин. В 6:00 отход, — приказал Власов. — Вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

Капитан Коваленко, врач спецгруппы, старший лейтенант Ткачев, сапер встали рядом с капитаном.

Тот взглянул на Тодоеву и улыбнулся:

— Проверим, Роза, насколько хорошо ты знаешь планировку домов данной местности. Говорила, лестница в подвал здесь, в холле?

— Да, вот люк под обломками лестницы, что когда-то вела на второй этаж.

— Хм. Люк вижу, и это люк подвала. Молодец, Роза, будь я учителем, поставил бы тебе пятерку.

— Спасибо, я дневник дома забыла.

— Люк может быть заминирован, — предупредил врач.

— Вряд ли, только при нас оттуда два раза выводили узника, — покачав головой, возразил Власов.

— Подвесить свободный конец проволоки «растяжки» на крюк не сложно.

— Ткач! Ко мне!

— Здесь я!

— Разберись!

Ткачев проверил и доложил:

— Сверху ничего, что указывало бы на ловушку, нет. Если и есть «сюрприз», то где-то на лестнице или внизу под ней. Снимем!

— Заходим в подвал, — приказал Власов. — Первый — сапер, второй — я, за мной — доктор, в замыкании — Тодоева. Пошли!

Ткачев достал компактный, но мощный фонарь, имевший два режима света — направляющий и объемный, и включил объемный. Наклонился, ножом поддел крышку, прилег, посмотрел в образовавшуюся щель. Прицепить проволоку или леску «растяжки» отсюда практически невозможно, но кто знает, не применили ли бандиты другое взрывное устройство? На крышке люка изнутри «сюрприза» не обнаружил и кивнул коллегам:

— Отойдите к террасе.

Когда те исполнили приказ, он поднял люк вверх, крышка открылась. Ткачев рванул к стене — взрыва не последовало. Он метнулся к образовавшемуся проему, осветил лестницу. Растяжек нет, магнитных мин нет, о чем и доложил Власову. Максим, приказав саперу работать с остальными, спустился вниз, осветил подвал. Да, как и указывала Тодоева, он был во весь дом, но разделялся на две части. Большая, по бокам заваленная всяким мусором, упиралась в стену. В стене приоткрытая дверь.

— Коваль! — по рации вызвал он врача.

— Я! — ответил тот.

— С Розой ко мне!

— Выполняю!

Они спустились за секунды.

— Ну, и что тут? — спросил Коваль.

— Полюбуйся, все перед тобой.

— Узник за стеной! — кивнула Тодоева.

— Ну, если его нет в этой половине, то, естественно, он в другой, — улыбнулся Максим. — Стойте здесь, если что, падайте в мусор.

Он подошел к приоткрытой двери, заглянул внутрь второй половины. Там, в дальнем углу, на топчане сидел человек. Власов окликнул его:

— Ты испанец, которого удерживали солдаты?

— Но компрендо, — ответил мужчина.

— Не понимает по-русски, ладно, попробуем по-английски.

— Ты — Сауль Нике?

— О, да, да, а вы… вы ведь не солдаты?

— Солдаты, только не генерала Кубиде.

— О, я счастлив, но… вы пришли за мной?

— А кроме тебя здесь есть еще испанцы?

— Нет. Всех убили.

Узник двинулся к выходу, но Власов остановил его:

— Не спеши, Сауль. Уверен, что выход или подход к твоему топчану не заминировали?

— Уверен. Я часто хожу по этой камере.

— Значит, самостоятельно передвигаться можешь?

— Могу!

— Тогда иди ко мне!

Испанец подошел. Власов внимательно оглядел его и усмехнулся:

— Да, выглядишь ты, конечно, превосходно.

— Мне не давали возможности привести себя в порядок.

— У тебя что, диарея? Дважды за короткое время тебя выводили в туалет.

— К сожалению, да. Хотели дать таблетку, но тут выстрелы.

— Ясно. Артур! — крикнул Максим врачу. — Сюда.

Коваленко и Тодоева подошли.

— Говорит, что он — Сауль Нике, — указал Власов на бывшего пленника.

— Да, это он. У меня было его фото, — подтвердила Роза.

— Я — Нике… О! Живот…

— Я все понял, — сказал Коваленко, — у него диарея, сейчас исправим ситуацию.

— Сколько на это уйдет времени?

— Пара минут, я дам сильный и быстродействующий препарат.

— Давай, и на выход!

Группа Власова с испанцем поднялась наверх.

— Может, рванем это осиное гнездо, командир? — предложил Ткачев.

— Чем?

— Да видел я в каморке ящик со взрывчаткой. Уж для чего она людям генерала, не знаю, но ее хватит разнести не только дом, а целый поселок.

— Не надо. Лишний шум нам не нужен.

Все вернулись в балку, сели в микроавтобус.

Испанец, не переставая, лепетал что-то.

Власов обернулся, спросил по-английски:

— Что ты хочешь, Сауль?

— Я не знаю, где золото и алмазы, честное слово, не знаю, — затараторил Нике. — Сержант пытал меня, а что я скажу? Перед тем как налетели каратели, все золото и алмазы унес в джунгли Жерар Хейни. Он был моим заместителем. Лучше бы он остался в джунглях… Но Жерар вернулся, когда каратели уже разнесли нашу стоянку, и его поставили в строй со всеми, а потом расстреляли.

— Почему не расстреляли тебя?

— Парни сказали им, что старший я. Каратели подумали, видимо, не найдя золото на стоянке, что я должен знать, где оно. Поэтому и забрали с собой, привезли в разрушенную деревню и бросили в подвал. Старший иногда бил меня и смеялся. Я спрашивал, почему он делает это, я же ничего не знаю? А он отвечал, что это лишь гладит мебя, вот приедет майор Канзите, и тогда я быстро вспомню все, даже чего не знаю, либо сдохну под мучительными пытками. Этот майор очень жестокий человек, он не даст умереть сразу. Но Царица Небесная Дева Мария не допустила несправедливости. А, собственно, кто вы? Говорите и по-русски, и по-английски.