Читать книгу "Вашингтонский узел. Время испытаний - Александр Афанасьев"

– Точно?

– Абсолютно.

Хотелось бы надеяться. В своё время был такой Дик Марсинко, основатель 6-го спецотряда ВМФ США. Он учил своих парней носить бороды, угонять машины и лазать через заборы. Но те времена давно прошли и у нас не хватает парней, способных выжить в реальной городской среде, выполняя задание, но при этом не разнося всё вокруг. Я недавно предлагал набирать новое спецподразделение – из бывших угонщиков и взломщиков. Отказали…

– Он что-то сказал?

– Аллах Акбар, сэр.

– И всё?

…

– Так, сейчас берёте машину… мою машину – и едете на аэродром… черт, среди вас есть кто-то, кто умеет пилотировать?

– Да, сэр.

– Цессна-400. Справитесь?

– У нас есть ПНВ, сэр.

Ночные полёты для частников запрещены. Но это почти никем не контролируется. На том аэродроме, на котором я приземлился – ночью никого нет, там вообще нет постоянного персонала, только днём приходит парень продавать авгас[38].

– Надеюсь, не разобьётесь. Доберётесь до Большого Яблока – и там разбежались. Попробуйте сделать так чтобы вас заметили… напейтесь, снимите шлюх, но вместе не тусуйтесь. Проведите уик-энд в Нью-Йорке и возвращайтесь по местам.

…

– Телефонов, надеюсь, ни у кого нет. Никто не ждёт звонка от рожающей жены или что-то в этом роде?

– Нет, сэр.

– Тогда убирайтесь отсюда

Бывшие спецназовцы, а теперь мстители из комитетов бдительности – переглядываются. Потом один из них, видимо старший по званию говорит:

– Слышали, что босс сказал? Выметаемся.

– Винтовку мою оставьте на крыльце! Брать её было не обязательно!

Парни уходят – а я остаюсь один на один с трупом. Вот такая вот у нас… эпидерсия. Если всплывет хоть что-то из этой программы, которая чернее чёрного – то всем нам грозит пожизненное. Мне – в гражданской тюрьме, им, скорее всего, в военной.

С другой стороны – граждане США желают чувствовать себя в безопасности и им плевать, как она будет обеспечена, они не хотят этого знать. Они просто хотят прийти с детьми или любимой на Бродвей и не опасаться того, что их растопчет сумасшедший фанатик на грузовике.

И с другой стороны – существует куча людей, которые считают, что мы должны помочь этим беднягам из Нигерии, Кении, Ирака, Сирии и ещё откуда-то, приняв их тут на американской земле. Они постят фото Стивена Джобса и говорят, что он сын сирийского эмигранта. Это так и есть, но другой сирийский эмигрант уже сейчас покупает на чёрном рынке автомат Калашникова, чтобы зайти в школу, где учится ваш ребёнок и устроить там маленький Хомс или Алеппо…

Если мы его не вычислим раньше и не остановим.

На самом деле их не так-то сложно вычислить – они страдают склонностью к общению, тусят на джихадистских сайтах и форумах, скачивают ролики с подрывами американской бронетехники и размещают в сети призывы убивать неверных. Это почти никогда не бывают одинокие и угрюмые мстители, это социальные животные[39] и им важно, чтобы мир знал, почему они совершают то, что совершают. Их теракты – это заявления, но и до них они не молчат. Если у вас есть доступ к системам АНБ – то вычислить их не составляет труда, они видны как на ладони.

Вопрос, что делать дальше?

ФБР задерживает их и устраивает процессы. Довольно натянутые и не совсем согласующиеся с конституционной свободой высказывания обвинения, далеко не всегда проходящие даже Большое Жюри[40]. Но если они проходят – джихадисты попадают в тюрьму и становятся мучениками. Уже есть сайты, на которые заходит молодёжь. Уже есть проблемы в самих исправительных учреждениях – попадая туда, джихадисты начинают обращать в свою веру других заключённых.

Кроме того, так мы теряем сам смысл заключения как такового. Зачем человека сажают в тюрьму? Чтобы он исправился, так? За всю свою жизнь я не видел ни одного исправившегося исламского экстремиста. Хотя не исправившихся – повидал немало. Они просто не поддаются исправлению. Так какой смысл тратить деньги налогоплательщиков?

И вот мы впрямую подходим к вопросу – а что делать? Ждать пока эти ублюдки что-то устроят – и тогда брать их? Или попробовать их опередить?

Другого, извините мы предложить не можем. Когда он заведёт грузовик – останавливать его будет поздно.

Вопрос, что делать сейчас.

Хоронить? Так я буду полдня копать яму, и потом всё равно есть шанс, что его обнаружат.

Выкинуть в озеро? Он всплывет рано или поздно, даже если привязать к нему камень.

Выбросить где-то по дороге? Уголовное расследование рано или поздно приведёт сюда, в этот дом. Я не шутил, когда говорил про воду в лёгких. Они пытали его имитацией утопления – и им не хватило ума купить консервированную чистую воду, они зачерпнули её ведром в озере. Состав воды уникален, эксперт легко определит из какого озера вода.

Твою мать…

Я с тоской посмотрел на газовую печь – здесь была газовая печь для уничтожения отходов от потрошения оленей. Но целиком он туда не влезет. Придётся по частям…

Твою мать!

Некстати вспомнилась аудитория, студенты и дискуссия по тридцатым годам СССР – причины возникновения сталинизма. Думаю, мои студенты сильно удивились бы, узнав что задумал их профессор.

Но и выхода другого нет.

Нет выхода.

Тяжело вздохнув, я надел брезентовый фартук и пошёл искать газовый баллон, чтобы включить печь. Надеюсь, одного баллона хватит.

21 апреля 201*** года. Нью-Ривер

Угольная страна

Нью-Ривер – считается самой старой рекой Северной Америки, она не так полноводна, как Миссисипи – но не менее известна для нас, для американцев. Здесь находится самый высокий в мире однопролётный мост, который включён даже в путеводители и является одним из символов штата, и на этой реке отличный рафтинг – сплав на байдарках. Но ещё это место называется «угольная страна» и оно само по себе очень своеобразно.

Это своего рода «американский Донбасс» – только ничего подобного Донецку здесь не выросло. Местность эта глухая – высокие горы, поросшие лесом, река – и неприветливая. Лет сто здесь добывали уголь, когда-то эти места были не менее важны для страны, чем Уэльс для Британской Империи или Донбасс для Российской. Здесь построили железные дороги и тут работали самые большие и мощные паровозы в мире, тут то и дело можно наткнуться то на вход в шахту, то на вентиляционный ствол, то на погрузочный копёр над дорогой, то на угольный конвейер прямо на склоне горы. Все это, в сочетании с дикостью и заброшенностью – создаёт впечатление о погибшей в результате какого-то катаклизма цивилизации.