Читать книгу "Демон Господа - Уэйн Барлоу"

В грязном, вонючем коридоре, ведущем к логову Агалиарепта, настроение Адрамалика упало еще ниже. Войдя, он услышал еле различимое щебетание множества каких-то мелких существ. Услышал и голоса присутствовавших в магическом зале. Кроме Вельзевула и Агареса, прибыл и главный генерал государя Молох. Начальным своим статусом он отличался от всех присутствующих — относился к наиболее могущественным из Отринутых Престолом, «придзархим», относительно малочисленной, но внушающей ужас группы бывших серафимов, которые превратились в языческих божков, а потом были забыты и отвергнуты даже собственной паствой Обращенных. Все они отличались могуществом, гордостью и жестокостью. Молоха Адрамалик побаивался, и, разумеется, слышал рассказы о его свирепости как в войне, так и в мире, где тот выполнял функции имперского мэра Диса и генерал-губернатора окружавшего город графства Слез. На его изрезанной шрамами груди мерцал Большой крест Ордена Мухи, каким, кроме него, мог похвастаться лишь Адрамалик — как верховный магистр этого Ордена.

Не прекращая разговора с Молохом, Вельзевул отделил часть лица и обратил ее к Адрамалику — наблюдая, как тот пробирается мимо мечущихся в воздухе кирпичей и глифов.

— Чем расстроен, мой генерал? — услышал Адрамалик адресованный Молоху вопрос Вельзевула.

Тусклые силуэты обоих вырисовывались в свете древних, медленно вращавшихся вокруг головы Молоха, не похожих на глифы символов. Старый бог беспокойно пошевелил своей массивной тушей — с помощью заменявших ему сожженные ноги крыльевых костей. С виду они были хрупки и непрочны, однако Адрамалик на этот счет не заблуждался — он наблюдал Молоха на поле боя.

— Государь, заели пришлые из уделов Астарота. Сотнями и тысячами — и все в Дис, в Дис. К тому же одна мелочь — ни одного старшего, очень мало младших, сплошь черти да бесы. Ничему не обучены, ничего толком не умеют. Опасаюсь, что они испортят и наше население. — Молох недовольно крякнул. — И что мне с ними делать?

— Молох, дорогой, делай с ними все, что посчитаешь нужным, — тут же откликнулся Вельзевул. — Вытащи из них всю возможную информацию, а потом… Разумеется, я хочу, чтобы они стали частью моей столицы. Скажем, в качестве кирпичей. Заклейми их моей печатью.

— Как повелишь, государь.

Адрамалик добрался наконец до Вельзевула и отвесил ему придворный поклон. Молох опустил громадную голову, задумчиво потер челюсть; с нее посыпались серые хлопья. Вельзевул объединил части физиономии и снова обратился к Молоху:

— Вспоминаешь о Небесах, Молох?

— Нет, государь, никогда. Там царила слабость, так же как и на земле людей. Эти создания так трусливы и испорчены, и, когда я был серафимом, присматривать за ними было невыносимо… скучно. Вот потому я и начал играться с ними… потому впал в немилость и потому меня… — он указал на культи, — сожгли. Вот о чем я действительно вспоминаю, так это о людских приношениях… об их детях. Их напрасных жертвах, сожжениях, в которые люди вкладывали столько надежды. Они даже не представляли, как же мне нравился этот дым! Если бы знали, прекратили бы все в тот же день. Если я сумел заставить их делать это с собственными детьми, представьте, повелитель, чего бы я сумел добиться, будь у меня побольше времени.

Адрамалик заметил, как что-то прошмыгнуло мимо его ноги и устремилось к центру зала. И еще, еще…

— А он рвется туда… Наверх, — возмущенно прожужжал Вельзевул.

— Кто? — спросил недогадливый Молох.

— Саргатан. Сидит на троне, уставившись вверх сквозь дырку в потолке. Он провел здесь столько времени и все равно хоть и смутно, но видит Свет. Те же чувства он будит и среди других падших. Но с меня — довольно, так дальше не может продолжаться. Мы с Агаресом трудимся, составляя план, как избавить Ад от его присутствия, и замысел этот предстоит исполнить именно тебе. Возьмешь свои крюки и разорвешь его на части, вместе с мечтами. — Фигура Вельзевула гневно всколыхнулась. — Ты дашь мне земли его и Астарота. А Саргатана я обмотаю вокруг шеи, чтоб другим неповадно было. Граница между Вышними и Адом незыблема, и перешагнуть ее не дозволено никому.

Давно не видел Адрамалик Вельзевула таким возбужденным, с давних времен войн за территории. Он покосился в сторону не проронившего за все время ни слова Агареса. «Мы с Агаресом…» А его, Адрамалика, не пригласили. Надо за этим Агаресом следить.

В центре зала тем временем усилилась возня каких-то многоногих созданий, они собирались в кучу, карабкались друг на друга. Они различались формой, но все напоминали ожившие куски мяса — ободранные, мокро блестящие. В основном безглазые, эти существа, шустро копошась, выросли в странную колонну. Она немного поколыхалась и довольно быстро превратилась в главного мага. Воплотившись в самого себя, Агалиарепт еще раз судорожно дернулся, взмахнул множеством рук, которые только что были множеством ног, и обратился к демонам шипящим голосом:

— С-сюда смотрите, — указал он на пол, где кирпичи уже успокоились, и ткнул один из них. Тот заверещал, пихнул соседа, тот — своего и так далее, пока часть их не понеслась к стене, в которую они и всосались с хлюпающим звуком. — Ее я не нашел, государь, но Фарайи — обнаружил. Сидит под глифами на горе в Адамантинарксе. Похоже, в заключении за подвиги в Марааке. Позвал я вас, потому что нашел к нему путь.

Вельзевул улыбнулся.

— Хорошая новость, Агалиарепт. Барон поможет нам открыть против Саргатана новый фронт.

Без какого-либо приказа рты мага стали двигаться, каждый произносил свое заклинание; у Адрамалика даже возникло чувство, как будто он стоит посреди целой толпы колдунов. Глаза Агалиарепта закатились, с губ на воротник сорвалась пузырящаяся пена, а потом, не выходя из транса, он протянул к полу свои похожие на прутики руки, коснувшись ладонями места за уже сияющими кирпичами. Те стали подниматься вверх, разделяясь и собираясь, крича и сочась кровью.

Спустя недолгое время перед собравшимися возникла четырехрукая фигура, стоявшая на толстой опоре, — кирпичная конструкция высотой почти с демона. Большой душерот дрожал посередине того, что можно было считать ее головой, а невероятно длинные конечности завершались кирпичами с пустыми глазницами.

— Скорее, скорее, государь, — торопил Агалиарет. — Скорее, не то их глифы обнаружат нас.

Вельзевул кашлянул, высунул длинный язык, снял с его кончика обслюнявленную муху, по спине которой плясало множество крохотных глифов. Шагнув к колонне, Вельзевул зашвырнул муху глубоко в ее разинутый рот. Пасть икнула, и Адрамалик понял, что дело сделано. Они проследили за зеленым сиянием ускоряющегося прохождения мухи по колонне, за подхватившим ее вихрем. Поняв движение поманившей их одной руки колонны, демоны прильнули к пустым глазницам ее головы и восприняли то, что передали по цепочке мириады глаз душекирпичей между залом заклинаний Вельзевула и комнатой, где сидел Фарайи. Увиденная картина ясностью не отличалась, терялась во мгле, и приходилось напрягаться, чтобы что-то понять.

На полу в своей разоренной комнате сидел Фарайи. Адрамалик догадался чуть повернуть свой кирпич и получше рассмотрел порванные драпировки, вспоротые маты, сплетенные из вен абиссалей, разбитые предметы обихода, похожие на россыпь костей скелетов разных существ.