Читать книгу "Что день грядущий нам готовил? Летающие автомобили, роботы-повара, отпуск на Луне и другие несбывшиеся чудеса наших дней, предсказанные в прошлом веке - Пол Майло"

Правда, один французский ученый предупреждал, что такая масса континентальных вод вблизи экватора может замедлить вращение Земли на несколько секунд в год, но в регионе мегапроект вызвал живой интерес. В Колумбии и Боливии, Бразилии и Перу создавались экспертные комиссии по его изучению. Правительства искали частных инвесторов, строились крупномасштабные модели, и велись гидрологические исследования… Роберт Панеро, инженер, выполнивший большую часть предварительных расчетов, сообщал не без гордости: бразильское море могло бы стать вторым в истории человечества рукотворным объектом (после Великой Китайской стены), который виден невооруженным глазом с земной орбиты.

Русские, стремясь выиграть холодную войну по всем статьям, тоже не чурались подобных идей. В 1960–1980-е годы они строили планы создать огромный запас воды в Центральной Азии, перенаправив стоки Оби и Иртыша (гипотетически — также Енисея и даже Лены) из Северного Ледовитого океана на юг, к Аралу. Вода из каналов отчасти помогла бы расширить море, улучшая климат, а главным образом пошла бы в засушливые степи и полупустыни, увеличив площадь сельскохозяйственных угодий на 25 миллионов гектаров. Но мало того что Советский Союз не достиг этой цели — его усилия напоить пески в других местах сотворили по факту нечто обратное замыслам. Из-за нерационального отвода южных рек в оросительные системы Аральское море к нашим дням высохло на девять десятых, превратившись в гиблую пустошь, над которой ветры носят ядовитую соль.

Сегодня планы рукотворных морей кажутся амбициозными до безумия, но они хотя бы имели отдаленный прообраз: в начале XX века на юге Калифорнии в результате прорыва сразу нескольких дамб и затопления бывших соляных шахт возникло Солтон-Си, ныне самое большое озеро в этом штате. Встречались, однако, совсем уже экстравагантные идеи превзойти природу — например, создав искусственный вулкан.

В середине 1960-х физик Денеш Габор предложил пробить до уровня магмы земную кору на Огненной Земле или в другой вулканической области, где этот слой близок к поверхности. Когда электробуры достигнут нужной глубины, в скважину закачают водно-воздушную смесь. Та, превратившись в плотный пар при соприкосновении с раскаленной магмой, вынесет наверх частицы металлических руд, которые после осаждения и просушки станут вывозить самосвалами. Этот метод мог бы послужить неисчерпаемым источником, например, почти чистого химически железа (оно, как думали в то время, будет редкостью в наш век, если только не появятся новые горнодобывающие технологии). Но прожект не добрался и до расчетной стадии; даже самые честолюбивые инженеры не могли не понять: любая попытка «перевести в ручной режим» крышку природного котла, где бушуют триллионы тонн лавы, добром не кончится.

Чтобы окончательно убедиться, к чему приводит необузданная гордыня перед лицом природы, всмотримся в рукотворные обстоятельства новоорлеанской трагедии 2005 года. Ураган «Катрина» стал не только почти небывалым в истории США стихийным бедствием, сравнимым по размерам жертв и разрушений лишь с землетрясением в Сан-Франциско в начале XX века, но и жестоким уроком «экстремального природоведения». Армейский инженерный корпус годами трудился над системой дамб и каналов, которая регулировала сток в дельте Миссисипи, ускоряя движение гигантских водных масс подобно шлангу, выбрасывающему струю под давлением. В результате речные наносы — ил и другие осадки, вместо того чтобы откладываться в прибрежных низинах, смывались в океан. Это нарушило экологию береговых болот Луизианы, которые прежде служили защитой для полумиллионного города, создавая природный заслон от регулярно приходящих с Мексиканского залива ураганов с наводнениями.

Программа гидростроительства развернулась несколько десятков лет назад, когда инженерная мысль отличалась куда большим размахом и меньшей аккуратностью в обхождении с ландшафтами, до того складывавшимися естественным путем в течение тысячелетий. Сейчас, во всяком случае в странах развитой демократии, невозможно расчистить русло даже самой скромной речки без долголетних согласований, не говоря уже о проблемах с экологической общественностью и прочими озабоченными гражданами. Окажись сегодняшние защитники природы под рукой поколение назад, не одна «стройка века» попала бы под огонь.

Предсказание: Кусочек солнца при комнатной температуре

Для цепных реакций деления применяют в основном уран, элемент с наибольшим атомным весом из всех, что встречаются в природных условиях. Обратный процесс ядерного синтеза основан на слиянии атомных ядер водорода, самого легкого в периодической таблице (как сумеет вспомнить каждый, кому удавалось бодрствовать на школьных уроках химии). Расщепление атома — что при неуправляемом взрыве, что в мирном реакторе АЭС — высвобождает очень много энергии, но ядерный синтез дает ее просто чертову уйму. Атомная бомба, испытанная на японцах, по сравнению с водородной все равно что карнавальная хлопушка против динамитной шашки. Счастье, что хотя бы термоядерное оружие ни разу не применялось против людей.

Между двумя видами ядерных реакций есть и другое важное различие. Первые электростанции на атомном топливе появились примерно через десять лет после атомной бомбы. Но прошло без малого шестьдесят с тех пор, как человек испытал самый мощный вид вооружений, — а мы все еще не приблизились к постройке энергоблоков, работающих на управляемом термоядерном синтезе (УТС). Большинство ученых сегодня полагает, что это может осуществиться не раньше 2050 года — грубо говоря, через сто лет после первой искусственно вызванной термоядерной реакции.

Признаваться в таком даже как-то неловко, потому что УТС — действительно идеальный источник энергии. Водород, служащий топливом, — самый распространенный химический элемент во Вселенной, так что никто никогда не запретит поставлять его куда бы то ни было; в мире ядерного синтеза торговые картели вроде нефтяной ОПЕК просто останутся не у дел. Как заметил в 1968 году один ученый из тогдашней Комиссии по атомной энергии США, этот источник «мог бы снабжать всю Землю по существующим нормам энергопотребления в течение 20 миллионов лет». УТС вдобавок так же чист экологически, как энергия Солнца или любого из возобновляемых источников: при синтезе, в отличие от расщепления, радиоактивных отходов не бывает. Единственный продукт превращения атомов — инертный гелий, тот самый газ, которым надувают детские шарики.

Термоядерный синтез непрерывно происходит в природе — в недрах Солнца и всех неостывших звезд. Эти небесные тела формировались из небольших скоплений газа и пыли, постепенно увеличивавшихся благодаря силе притяжения. Одновременно растет давление в центре шарообразной массы, пока атомы водорода не начнут «слипаться», выделяя тепловую энергию, которую мы зрительно воспринимаем как свет. Так зажигаются звезды.

После взрыва в 1952 году первой водородной бомбы по прозванию «Айви Майк» об этом источнике долго рассуждали с великим энтузиазмом. Три года спустя на международной конференции в Женеве с оптимистично обозначенной темой — «по использованию атомной энергии в мирных целях» — ведущий одного из симпозиумов, индийский физик-ядерщик Хоми Джехангир Бхабха предсказал, что к 1975 году энергию начнут получать путем ядерного синтеза легких элементов. Такую возможность восприняли всерьез и за пределами научного сообщества. Биржевые спекулянты даже взвинтили на всякий случай цены на литий — легкий металл, который тоже можно использовать для УТС. Другой ученый, Ричард Пост, сообщил в 1966 году журналу «Сайентифик американ»: «Не приходится сомневаться — синтез будет осуществлен». Айзек Азимов в двадцать пятую годовщину бомбардировок Хиросимы и Нагасаки предположил, что термоядерные реакторы будут построены примерно к 1992 году.