Читать книгу "Книги в огне - Люсьен Поластрон"

Козимо Медичи был не только библиофилом или читателем: сознавая философские последствия крушения старого — и христианского — мира в Константинополе, он с помощью Марсилио Фичино воссоздал Академию Платона и ввел в университете Флоренции преподавание классического греческого языка, забытого на протяжении семи столетий. Флоренция тогда узнала или услышала много толков о «Bibliotheca privata Cosmi» («Частная библиотека Козимо»), находившейся во дворце, и о «Bibliotheca publica gentis Mediceae» («Публичная библиотека рода Медичи») — именно ее обычно называли «Марчиана» или «Публичная». Поджо завещал ей большую часть своих находок. Точно так же поступил Пико делла Мирандола с многими принадлежавшими ему книгами, но волею злосчастной судьбы они оказались в Венеции, где в XVII в. были уничтожены пожаром.

Внук Козимо Лоренцо Великолепный выказал себя достойным такого наследства: этот тонкий литератор и поэт (писавший на тосканском, а не на латинском, что было новшеством) продолжал пополнять собрания деда. Он мог бы увлечься грандиозной новинкой, которую впоследствии назовут инкунабулой, однако этого не произошло. «Те, кто обладает редкими и дорогими манускриптами прошлых веков с их изумительной каллиграфией, смотрят с презрением на их грубые и уродливые воспроизведения, полученные механическим путем»; никто, кроме владельцев, не посмеет оспорить утверждение, что Библия Гуттенберга — одна из самых посредственных книг. Впрочем, Флоренция обзавелась собственной печатней только в 1477 г., гораздо позже Майнца и даже Неаполя. Итак, Лоренцо каждый год расходует десятки тысяч дукатов на приобретение книг; он дважды посылает «знаменитого Жана Ласкариса на Восток с единственной целью — отыскать старинные рукописи. Из второго путешествия Ласкарис привез двести греческих текстов, и восемьдесят из них были доселе никому не известны». Перед кончиной Великолепный только и сказал своим друзьям Пико и Полициано: «Я бы хотел, чтобы смерть оставила мне больше времени и позволила пополнить ваши библиотеки». Говорящему это сорок три года. Он не знает, что впустил в город демона.

Лоренцо обессмертил платоновский кружок своего деда, куда входил и Пико делла Мирандола. Именно он подал злосчастную мысль назначить Савонаролу приором монастыря Святого Марка. Едва взойдя на кафедру, неуправляемый доминиканец принялся яростно обличать Церковь, падение нравов и изумленных Медичи, а также всю «банду римского Содома» и, в то время как Лоренцо был на смертном одре, стал для флорентийцев подлинным гуру благодаря одному французскому королю, который очутился здесь, преследуя собственные химеры (Карл VIII в 1494 г.). Последних Медичи изгнали и разграбили все их имущество, включая великолепные библиотеки. Опустошение дворцов в это время дело привычное — власти с этим мирятся, а порой, как в данном случае, сами к этому подстрекают. Заметим, что на двенадцатом и последнем Латеранском соборе было решено покончить с обычаем, позволяющим народу брать любую приглянувшуюся вещь в доме вновь избранного папы, который навсегда переселялся в Рим: пройдохи взяли за моду распространять ложные слухи об избрании, чтобы поживиться при грабеже.

Синьория не упустила свой шанс и наложила лапу на книги, которыми толпа пренебрегла по невежеству или за недостатком времени. Добычу свою она имела наглость продать за 3 тысячи дукатов самому монастырю Святого Марка, и тот залез в долги, ибо казна его состояла из 2 тысяч золотых на всё про всё.

Савонарола черпал из этих фондов и дарил прелатам, которые его поддерживали, роскошные издания Овидия, Тибулла, Катулла и Марциала, освобождая тем самым монастырь от «скверны заразных книг». Не он ли постоянно твердил в своих проповедях, что самого Платона следует отправить «в топку дьявола»? Вскоре, когда популярность его стала падать, он перешел от слов к делу. По его приказу была сформирована милиция из отпрысков магистратов, которым поручалось изымать сначала из отцовских, а затем и из всех других домов «постыдные вещи»: произведения искусства, украшения, благовония и зеркала, «бесчестные книги вроде «Моргайте» и прочих…». Он именовал Анафемой эту культурную революцию, приведшую к bruciamento delle vanita, сожжению суетного. Во время карнавала 1497 г. на площади Синьории соорудили «помост в форме пирамиды; у основания сложили маски, накладные бороды, костюмы шутов и другие дьявольские новшества; сверху навалили книги латинских и итальянских поэтов, «Морганте» Пульчи, сочинения Боккаччо, Петрарки и им подобных». Затем картины с видами прославленных флорентийских красот. Какой-то изумленный венецианский торговец предлагает за все это 20 тысяч экю. Вместо ответа с него быстро пишут портрет, который и бросают в общую кучу. «Полая внутренность пирамиды была заполнена горючими материалами; после мессы, причастия и шествия дети поджигают ее и приветствуют взметнувшееся ввысь пламя своими святыми радостными песнопениями, которым вторят трубы Синьории и колокола палаццо Веккьо». Через год все повторилось.

Но Савонарола так и не попал в рай. Он сам был отлучен от церкви, повешен и сожжен, его проповеди выброшены на свалку, и все это произошло под звуки тех же труб, под тот же колокольный звон, перед толпой тех же зевак 23 мая 1498 г.

Тридцать два ящика: эту небольшую часть библиотек Медичи, сохранившуюся в монастыре Святого Марка, в 1508 г. выкупил и перевез в более надежный Рим Джованни, сын Лоренцо, который пять лет спустя станет папой Львом X. Он назначил цену всего в 2652 дуката, и монастырь понес убытки (внимательный читатель сразу должен заметить, что семья в третий раз платит за книги Никколи, если те еще находились в собрании). Самый благодушный из всех пап признавался: «Коль скоро Господь даровал нам Святой престол, воспользуемся им на радость себе!» Он был также бесстыдным охотником за книгами — полагал, что все духовные лица обязаны добывать их для него, и рассылал своих агентов, порой самых настоящих жуликов, «от берегов океана до границ Азии». Именно благодаря ему Флоренция имеет сейчас пять первых книг Тита Ливия. Когда их выкрали из французского монастыря Корби, все пришли в страшное волнение ввиду значимости открытия: эти тексты считались окончательно утраченными. Добыча незаметно переходила из рук в руки, пока не добралась до папы, который заплатил собственнику неслыханную сумму в 500 дукатов. Затем, вместо того чтобы вернуть рукописи, он послал приору Корби заказанную им копию издания «в красивом переплете» вкупе с отпущением грехов и письмо с просьбой признать, что «это мелкое происшествие принесло тому больше выгоды, чем ущерба». Пока Его святейшество использовал все средства, доступные понтифику, с целью обогатить личную библиотеку, Ватиканская увеличилась всего лишь с 3650 до 4700 томов. Впрочем, следует отметить, что во время разграбления Рима в 1527 г. она «понесла чувствительный урон, и все усилия по ее пополнению частично пропали втуне». С именем этого папы-библиофила, однако, связана одна из самых враждебных чтению мер. 4 мая 1515 г. Латеранский собор постановил, что с целью искоренить «заблуждения слишком многочисленные в прошлом и еще более опасные в будущем» надлежит сжигать любое издание, способное поколебать веру. Столь туманная формулировка всех удовлетворила — ни один автор или название не были упомянуты. Зато в булле 1520 г. «Exurge, Domine» («Восстанови, Господи») это будет сделано, и в Индекс попадет Лютер. Венецианский Совет десяти откажется утвердить эту буллу и разрешит читать ее в церквах лишь после того, как за последним прихожанином закроют двери.