Читать книгу "Мифы и предания Древнего Рима - Дина Лазарчук"

* * *

С окончанием борьбы патрициев и плебеев заканчивается в некотором роде и легендарная история Рима, когда даже сами античные авторы не могли поручиться, происходило ли в действительности все так, как они писали, жили ли на свете герои их историй или были образами собирательными, отточенными изустными преданиями, передававшимися из поколения в поколение.

Однако в истории Рима есть еще немало легенд, связанных с событиями вполне достоверными. Часть из них, возможно, самую известную, мы и хотим изложить ниже, не сохраняя уже единства повествования, так как происходили они в разное время и с разными людьми.

Предания разных времен

Взятие Вей

История троянской войны всегда жива была в памяти римлян оттого, что род свой они возводили к бежавшим из Трои скитальцам. И потому, возможно, среди римских легенд есть одна, напоминающая чем-то осаду Трои: так же десять лет пытались римляне овладеть городом, так же взяли его не столько силой, сколько хитростью, по воле божественного рока. Город этот назывался Вейи и слыл гордостью этрусской земли. Ни роскошью, ни числом воинов не уступал он Риму. Потерпев несколько тяжелых поражений в войне, граждане Вей возвели крепкие стены и, запасшись хлебом, спокойно переносили осаду.

Римлянам же осада эта стала в новинку и в тягость. Раньше войны вели от весны до осени, нынче же пришлось возвести под Вейями укрепленный лагерь, где круглый год стояло римское войско. Граждане Вечного города уже стали роптать, что даже зимой им нет отдыха от лагерной жизни, как произошло событие столь чудесное, что объяснить его иначе как божественным знамением было невозможно.

Минуло лето, довольно засушливое, и наступила осень, когда реки мелеют, а вода в озерах едва покрывает дно. И вот неожиданно Альбанское озеро вздулось, переполнившись водой, она перелилась через край, затопила окрестные пашни и хлынула к морю. За толкованием знамения отправлены были послы к дельфийскому оракулу, в народе же о том ходило много толков, и наконец разговоры эти дошли и до осажденных Вей.

Рассказывают, будто бы однажды у римского лагеря объявился старик-вейянин, который, не слушая насмешек солдат, возвестил, что римлянам не захватить Вейи, пока не уйдет вся вода из Альбанского озера. Никто всерьез не воспринял его слова, кроме одного богобоязненного юноши, который обратился к старцу якобы за каким-то советом, а сам за разговором увлек его в самый лагерь, где внезапно взвалил на плечо и отнес в палатку полководца. Оттуда старика-прорицателя отправили в сенат, где он признался, горестно качая головой, что, видно, не затем его устами говорят боги, чтобы он скрыл тайну падения родного города от захватчиков-римлян.

Так говорил старый этруск сенату: «Победа римлянам даруется не раньше, чем разольются воды Альбанского озера. Взять же город станет возможно тогда, когда воду эту спустят на поля, не дав ей пролиться в море». Сенаторы, выслушав, сочли старика болтуном, но вскоре явились послы из Дельф с ответом оракула, повторявшим в точности слова вейянина. Не смея перечить оракулу, сенат отрядил граждан отвести озерную воду на орошение полей, а для решительного штурма Вей в 396 году до н. э. назначил диктатора, Марка Фурия Камилла.

Прибывший в лагерь Камилл счел штурм слишком трудным и велел солдатам рыть подкоп под городские стены. Днем и ночью велась работа, пока подземный ход не вывел наконец землекопов во вражескую крепость. Имея численный перевес за счет добровольцев, привлеченных богатой добычей, Камилл лично повел войско на стены, часть же его солдат отправилась тайно подземным ходом. Говорят, что ход вывел их в крепость под храм Юноны, самой почитаемой в Вейях богини, где в тот момент вейский царь готовился принести жертвы супруге Громовержца. Солдаты слышали, как гаруспик объявил: дескать, тому, кто разрубит внутренности жертвенного животного, даруется победа в этой битве. С боевым кличем солдаты проломили пол храма, и когда этруски в ужасе отпрянули, похитили внутренности, чтобы отнести их Камиллу.

Выскочив из храма Юноны, как солдаты Улисса — из чрева коня, римляне бросились отпирать ворота. Стоявших на стенах защитников перерезали со спины, запалили дома, выгоняя на улицы детей и женщин. Поднялся крик, и в дыму пожара в город ворвались захватчики. Сопротивление вейян было быстро сломлено, и тогда Камилл, приказав не трогать безоружных, остановил резню. Вейи пали.

Не сравнимую ни с чем добычу предстояло увезти римлянам из Вей, и в том числе Камилл хотел забрать главную святыню покоренного города — статую Юноны. Просто так подступиться к ней Камилл не осмеливался, и для того специально отобраны были юноши, которые, омывшись и облачившись в светлые одежды, вошли в храм и почтительно простерли к статуе руки: прежде, кроме жрецов, даже на это никто не осмеливался. И тут, озорничая, один из юношей спросил: «Хочешь ли, Юнона, пойти с нами в Рим?» Прочие обомлели, слыша такое святотатство, и вдруг увидели, как статуя богини кивнула.

Неизвестно, правда это или вымысел, но говорят, что с места своего статуя снята была при помощи лишь самых простых приспособлений, а везти в Рим ее оказалось так легко, словно она сама шла следом за войском. В Риме для нее на Авентине возвели храм, покоренные же Вейи, покинутые Юноной, оставались пустыми до тех пор, пока их не восстановили по указанию Юлия Цезаря.

Как гуси Рим спасли

Подлинной бедой для Рима стало нашествие дикого племени галлов. Говорят, что оно перешло Альпы, привлеченное сладостью италийских фруктов и особенно — вином, удовольствием, прежде им не известным. Впервые услышали о них римляне от жителей Клузия, когда те обратились в Вечный город за помощью. На Клузий надвигались полчища галлов, и, видя, насколько многочисленны враги и велики ростом, клузийцы просили помощи в Риме, хотя не связывали их ни союзнические, ни любые иные договоры. Сенат постановил военной помощи Клузию не давать, но отправить к галлам послов, чтобы попробовать решить дело миром, а главное — увидеть таинственных галлов воочию.

Послами к галлам прибыли трое знатных юношей, от имени всего города потребовавших не нападать на их друзей, не причинивших галлам никакой обиды. Искренним желанием Рима провозгласили они в мирной тиши познакомиться с галлами, но обещали, если потребуется, защищать клузийцев с оружием в руках. Галлы отвечали, что впервые слышат о Риме, но, видно, город этот и впрямь богат и славен, если к жителям его клузийцы бежали за помощью. Сами галлы готовы были отказаться от войны, если Клузий уступит им часть пашен, в которых галлы нуждались, и право у них на эту землю одно — это право оружия. На возмутительные эти требования римляне согласиться не могли, и завязалась ссора, вылившаяся в большое сражение.

Римляне в той битвы воевали на стороне клузийцев, чем оскорбили свой статус мирных послов и уронили честь Рима, тем более что в битве один из юношей самолично пронзил копьем галльского вождя. Оскорбленный нарушением обычаев, новый вождь галлов по имени Бренн оставил осаду Клузия и двинулся прямиком к Риму. При виде шумного воинства галлов крестьяне в страхе бежали, а горожане хватали оружие, галлы же оповещали встречных, что им нечего бояться, ибо цель у них одна — Рим.