Читать книгу "Александр I и тайна Федора Козьмича - Константин Кудряшов"

(Послано с флигель-адъютантом графом Строгановым).

II. «По благополучном выступлении из Москвы, на втором ночлеге в селе Чашошкове, 7 февраля, в 7 часов пополудни, по удалении всех посторонних из церкви, генерал-адъютантами: графом Остерманом-Толстым, Бороздиным и Сипягиным и мною, флигель-адъютантами полковниками: Германом, Шкуриным, Кокошкиным, графом Залуцким и ротмистром Плаутиным, также гвардии полковниками, кавалергардом Араповым, Соломкой, и медико-хирургом Тарасовым для удостоверения насчет положения тела почивающего в Бозе императора Александра, предпринято было вскрытие свинцового гроба, и, тщательнейшим осмотром оного, оказалось следующее: по снятии деревянной крышки, крышка свинцового гроба оказалась на своем месте и в совершенной сохранности, кроме только угла правой стороны близ головы, который на одну линию опустился вниз, в том же самом месте конец железного прута, служащего подпоркой свинцовой крышки, немного отстал от своего места. Когда же свинцовая крышка была с возможною осторожностью нами поднята, то положение самого тела в гробу представилось нам в совершенном порядке и сохранности, так что в укладке оного ни малейшей перемены на путешествии не последовало. При сем вскрытии, кроме ароматного и бальзамического запаха, никакого газа не было приметно. После сего оба гроба закрыты нами по-прежнему». Кажется, донесения графа Орлова-Денисова барону Дибичу написаны ясно, названы также все присутствовавшие при вскрытии гроба поименно. Все эти лица видели тело почившего государя, набальзамированное, в гробу, и никто из них ни в посмертных записках, ни в разговорах и письмах не усомнился в чертах лежащего пред ними усопшего, а прошло уже два с половиной месяца после кончины императора в Таганроге, и на пути тело могло бы легко попортиться и измениться, особенно при состоянии дорог в то время. Но, кроме вышеприведенного свидетельства, существуют еще напечатанные в Берлине записки Леопольда фон Герлаха, который сопутствовал принцу Вильгельму Прусскому (будущий германский император), прибывшему для представительства во время похорон и присутствовавшему при вскрытии гроба близ Царского Села.

Вполне понятно, что близкие родственники, как мать и братья, а также принц Вильгельм Прусский, часто видавший покойного государя, должны были найти изменения в чертах усопшего, происшедшие и от бальзамирования, и от тряски в пути. Наконец, 5 марта, в Чесме, близ Царского Села, тело императора было переложено из прежнего гроба в новый бронзовый гроб, опять-таки генерал-адъютантами, в присутствии князя Александра Николаевича Голицына и князя Алексея Борисовича Куракина. Об этом свидетельствуют генерал-адъютант граф Комаровский и врач Тарасов в своих записках. Кроме того, еще дважды до этого, а именно на втором переходе от Новгорода, в присутствии графа Аракчеева, и в Бабине, не доходя до Царского Села, гроб был вскрываем для осмотра тела государя. Шильдер подробно повествует об этих вскрытиях в IV томе истории (см. с. 437 и 438). После всех этих свидетельств едва ли еще можно сомневаться в подлинности личности императора Александра в гробу, тем более что, повторяю, никто из современников не высказал сомнения ни при жизни, ни после в каких-либо бумагах по этому вопросу. Между тем поводы к такого рода сомнению существовали и тогда, и еще гораздо более, чем в позднейшее время. Было известно, что Александр Павлович, уезжая на юг из Петербурга, долго молился в Казанском соборе, посетил какого-то инока в Александро-Невской лавре, где долго оставался с ним в беседе; что у государя было точно предчувствие, что он больше не увидит своей столицы; что, выезжая из Петербурга, его величество несколько раз оглядывался, как бы прощаясь, и был в мрачно сосредоточенном настроении духа.

Шильдер выражается так по этому поводу: «Перед выездом из Петербурга государь остановился у заставы, привстал в коляске и, обратившись назад, в задумчивости несколько минут глядел на город, как бы прощаясь с ним. Было ли то грустное предчувствие, навеянное встречей со схимником, была ли то твердая решимость не возвращаться более императором, — кто может решить этот загадочный вопрос» (стр. 354). Конечно, в этих словах историка опять звучит сомнение и дает читателю лишь повод ко всякого рода предположениям.

Ходили и другие слухи о мнимом его желании отречься от престола. Эти слухи имели свое основание, так как Александр действительно не раз выражался, что устал от бремени правления Россией, что ему необходим покой. Если такого рода изречения Александра Павловича были известны его ближайшим родственникам, то они могли бы поддаваться всяким сомнениям, узнав о неожиданной кончине государя после кратковременной болезни в Таганроге. В действительности же все обошлось совсем просто и никому не приходило на ум в те времена сочинять фантастические догадки. А в личности и действиях императора Александра, особенно в последние годы его жизни, было над чем призадуматься, и даже своих современников он не раз ставил в тупик, до того его приемы были подчас таинственны и загадочны. Стоит только вспомнить про акты по вопросу о престолонаследии, из которых оригинал хранился в Успенском соборе, а копия была оставлена в Сенате. Когда князь А. Н. Голицын позволил себе заметить государю перед его отъездом в Таганрог, что неудобно оставлять акты, изменяющие порядок престолонаследия при продолжительном отсутствии необнародованными и какая может от этого родиться опасность в случае внезапного несчастья, то государь ответил: «Положимся в этом на Бога: Он устроит все лучше нас, слабых смертных» (Шильдер, т. IV, стр. 350).

Очевидно, что такого рода поведение Александра Павловича поражало не только родственников и приближенных, но должно было дать повод и другим лицам удивляться, а также дало возможность возникновению всяких толков и слухов. В архиве канцелярии Военного министерства хранится сборник таких слухов, в количестве 51, записанных неким дворовым человеком Федором Федоровым, под заглавием: «Московские новости или новые правдивые и ложные слухи, которые после виднее означатся, которые правдивые, а которые лживые, а теперь утверждать ни одних не могу, но решился на досуге описывать, для дальнего времени незабвенного, именно 1825 г., с декабря 25 дня». Приведу самые характерные из этих слухов, касающихся императора Александра, так как многие другие относятся до великого князя Константина Павловича.

«3 слух. Государя убили, изрезали и долго его тело искали и наверное не могут утвердить, нашли ли его тело, и нельзя узнать, для того на лицо сделали восковую маску.

7 слух. Государя напоили такими напитками, от которых он захворал и умер. Все тело его так почернело, что никак и показывать не годится. Для того и сделали восковую накладку, а гроб свинцовый в 80 пудов.

9 слух. Государь жив, его продали в иностранную неволю.

10 слух. Государь жив, уехал на легкой шлюпке в море.

11 слух. Гроб государев везут ямщики, которым дано за провоз 12 тысяч рублей, что находят весьма подозрительным. Шульгин, московский полицеймейстер, о сем разговаривал, да и князь Голицын, московский генерал-губернатор, находится в немалом сомнении о сем.

20 слух. Князь Долгоруков Юрий Владимирович, престарой князь, после блаженныя кончины Александра 1 не присягал еще ни одному из новых государей, а желает прежде видеть тело покойного государя своими глазами в лицо, тогда и присягнет кому должно, то народ из оного ожидает чего-нибудь невеселого. (Князь Юр. Вл. Долгорукий скончался в Москве глубоким старцем, 90 лет, в 1830 г.).