Читать книгу "Полынный мой путь - Мурад Аджи"

Первое слово было Тенгри. Божественное предзнаменование! Оно первым вышло из молчавшего камня. Ученый не знал, что означало оно, лишь позже из текста он догадался, что речь идет о «Небе», о «Боге Небесном».

Так и было. Великий Тенгри открыл в XIX веке древнетюркскую письменность, которой, как считалось, не было, но которая во II веке ушла с Алтая в Европу и там «пропала» вместе с кипчаками. Прочитанный Томсеном язык принадлежал народу, который китайцы называли «ту-кюэ».

Чистейший тюркский язык, диалект, намного более древний, чем все известные диалекты.

После этого открытия датчанин Томсен стал знатоком тюркских диалектов, вскоре он мог свободно читать, писать и говорить на языке Аттилы. Стараниями профессора кипчакский алфавит был вырван из цепких лап забвения.

Стало ясно: открыта уникальная, почти не известная культура, носителями ее были «гунны», «варвары», «геты» и так далее – словом, тюрки. Скрывать их культуру дальше было уже невозможно.

Прошло три года. Вышла книга ученого, где за лаконичным названием «Дешифрованные орхонские надписи» лежал ключ к прочтению древних тюркских текстов. В книге был не только алфавит, но и перевод всех известных надписей. Это – первый и единственный в мире учебник кипчакского языка, о котором потомки кипчаков в России, похоже, и не слышали.

После В. Томсена сомнений не было ни у кого – в Южной Сибири за пять веков до нашей эры была величественная империя. Она прожила свою жизнь, оставив к началу нашей эры лишь следы. Народ пропал. Куда? Как? Почему?

Требовалось новое исследование.

Забегая вперед, замечу: чувство первооткрывателей испытали российские археологи во главе с академиком А.П. Окладниковым. Они в XX веке открыли Сибирь – ту исчезнувшую цивилизацию, чье существование предположили европейские археологи.

…Итак, в XIX веке мир узнал, что в каменных посланиях передали предки нам, своим потомкам. Камни заговорили. Заговорила молчавшая веками тайна Великой Степи.

Тексты, открывшиеся В. Томсену, были различны и по возрасту, и по содержанию. Какие-то из них относились к периоду, предшествовавшему Великому переселению народов, какие-то – к более позднему времени. Но во всех текстах выразительность фраз не оставляла равнодушным. Высказывания были близки нам, потомкам тех людей.

То были древние слова тюркского народа!

Содрогнемся же, кипчаки, пусть закипит наша уснувшая кровь, слова мудрейшего Бильге-кагана обращены к нам, позорно забывшим свое родство:

«Небоподобный, неборожденный… каган, я ныне сел на царство. Речь мою выслушайте идущие за мной, мои родичи и молодежь, союзные племена и народы.

После сотворения голубого неба и земли были сотворены сыны человеческие. Над ними восседали мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Они собрали племена, так появился тюркский народ. Четыре угла света были нам врагами. Но они покорили народы, жившие по четырем углам света, и принудили их к миру. Имеющих головы заставили склонить головы, имеющих колени заставили преклонить колени.

Мой младший брат, Кюль-тегин, скончался, я же заскорбел, зрячие очи словно ослепли, разум словно потух. Небо определяет нам жизнь, сыны человеческие рождены, чтобы уйти».

Таковы строки. В простоте их мудрость. Но могли ли увидеть в страшном сне великие предки, как обмельчают их потомки? Все растеряли, даже имя.

В книге Томсена немало полезного. Поначалу она интересовала лишь востоковедов. Потом – лингвистов, историков, политиков. И открылись новые факты, которые дополнили ее.

А факты таковы. Мюнхенский ученый-любитель Франц Бабингер, работая в семейном архиве князей и графов Фуггеров в Аугсбурге, наткнулся на старинные тексты, они относились к событиям 1553–1555 годов. Эти тексты были срисованы со стены какого-то здания, служившего, видимо, конюшней; их всегда принимали за экзотическую картинку из Стамбула либо за орнамент. Словом, за ерунду, случайно оказавшуюся среди деловых бумаг.

Но Франц Бабингер прочитал книгу профессора В. Томсена и узнал в этой «ерунде» тюркское руническое письмо!

Он тут же отослал фотокопии прославленному дешифровщику древнетюркского письма господину Томсену в Копенгаген. И тот был поставлен в тупик. Рождалась тайна. Присланные руны (буквы) были другими. Почему отличались они? Этим и прекрасна настоящая наука – ответ на один вопрос рождает новые вопросы.

Новое исследование навело Томсена на мысль о европейском диалекте тюркского языка. Но это вызвало лишь недоумение. Откуда? Не могло быть такого.

Правда, найденный текст проливал свет на одно событие, известное из венгерских хроник, сомневаться в его достоверности не следовало. Документ подлинный. Но ученый обратил внимание, что руны в нем походили на насечки или зарубки. Собственно, этим и отличались они от «сибирских» рун. Значит, здесь был свой – европейский! – стиль письма, близкий по манере к греческому или латинскому.

Открытый текст В. Томсен назвал «древневенгерским», первым знатоком этого языка стал Франц Бабингер (он подготовил большую научную работу). Правда, сразу же выяснилось, что подобные тексты вовсе не редкость в европейских архивах, но им никогда не придавали значения. Просто никто не задумывался над этими якобы случайными бумажками.

Почти все найденные документы были написаны правильно – справа налево. Лишь один текст, относящийся к 1501 году и найденный в Чиксентмиклоше, был написан неправильно и читался слева направо. Стало очевидно: тюркский язык был языком общения в Центральной Европе[9]. Его когда-то знали все. Делопроизводство – составление купчих, планов земли, счетов и т. п. – велось на нем. Вот откуда удивительное сходство древнетюркских и древнегерманских рун.

Бабингер даже нашел забытый труд венгерского историка Телегди, который в 1598 году написал книгу о языке кипчаков. Казалось бы, тайна европейского диалекта тюркского языка вот-вот раскроется: она вся лежала на поверхности и не представляла собой тайны.

Требовалось признать очевидное и написать о нем. Но этого-то никто и не сделал.

Франц Бабингер был ученым-любителем. Он оставил без внимания, что в Венгрии живет народ «секели» (секлеры), который, пожалуй, единственный в Европе издревле называет себя потомком гуннов, хотя и не говорит на языке предков. В народе живет память, запечатленная в литературных произведениях, в письменных документах.