Читать книгу "В погоне за Солнцем - Ричард Коэн"

Риччи сделал очень много, чтобы рассеять подобное невежество, но его учению по-прежнему оказывалось значительное сопротивление. Только через три года после смерти Риччи, когда Китайская астрономическая коллегия серьезно ошиблась при прогнозе затмения, император выпустил указ, который требовал привести календарь в соответствие с реальностью и перевести европейские работы по астрономии на китайский язык. Однако почти в это же время Китай пал под нашествием маньчжуров, страна пришла в хаос и вновь закрылась для внешних воздействий. Но даже столь изолированная страна еще в XVIII веке восхищала многих европейцев как процветающая и изысканная цивилизация. Первое прозаическое сочинение Сэмюеля Джонсона (1733) сообщает о китайцах – они “превосходно, в полной мере подготовлены во всех науках”[197]. Но полностью китайская астрономия соединилась с общемировой не ранее чем в 1850 году.

Сегодня Императорская обсерватория в Пекине имеет собственную станцию метро.

Глава 8

Башня Султана

Встань! Бросил камень в чашу тьмы восток:В путь, караваны звезд! Мрак изнемог.И ловит башню гордую султанаОхотник-солнце в огненный силок.

Омар Хайям, “Рубаи”[198]

И когда покрыла его ночь, он увидел звезду и сказал:

“Это – Господь мой!” Когда он увидел месяц восходящим, он сказал: “Это – Господь мой!”

Когда же он увидел солнце восходящим, то сказал:

“Это – Господь мой, Он – больший!”

Коран[199]

Вдалеком 1959 году прозаик и культуролог Артур Кестлер выпустил книгу The Sleepwalkers (“Лунатики”) – незаурядную историю развития науки. Его вывод о вкладе исламской цивилизации в астрономию звучит довольно сурово. Арабы, пишет Кестлер, были посредниками, хранителями и переносчиками [грекоиндийского] наследия. Собственной научной оригинальности и творчества у них почти не было. За те века, что они единолично сторожили попавшее к ним сокровище, они никак его не использовали. Они усовершенствовали календарную астрономию, сделали великолепные планетные таблицы, дополнили и разработали Аристотелеву и Птолемееву космологии, импортировали в Европу индийскую систему счисления с нулем, функцию синус и алгебраические методы, но они не продвигали теоретическую науку. Большинство ученых, которые писали на арабском, были не арабы, а персы, евреи и представители несторианства (религиозное учение, близкое к христианству). А к XV веку научное наследие ислама практически полностью перешло к португальским евреям[200].

Комментарии Кестлера справедливы, но они не принимают в расчет того факта, что в европейские Темные века любое сохранение – если обозначить этим словом исламский вклад – само по себе имеет большую ценность. Просто сохранять знание было чрезвычайно важным, в том числе и для солнечной астрономии. Крупный бельгийско-американский ученый Джордж Сартон (1884–1956) делит свою пятитомную “Историю науки” на полувековые отрезки, сопоставляя с каждой центральную фигуру. “История” начинается в 450 году до н. э. с Платона, следом идут Аристотель, Евклид и Архимед. Но с 750 года н. э. прослеживается непрерывная линия арабских и персидских ученых – Джабир, аль-Хорезми (который разрабатывал календари, определение солнечного положения, сферическую астрономию, вычисление затмений), ар-Рази, аль-Масуди, Абу-л-Вафа, аль-Бируни и Авиценна, – заканчивающаяся Омаром Хайямом (1050–1100).

Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури – человек, которого на Западе зовут Омаром Хайямом, – был там практически не известен до 1859 года, когда ученый-аристократ Эдвард Фицджералд анонимно опубликовал перевод четырех тысяч строк “Рубаи” (буквальный перевод – “Четверостишия”). Фицджералд был уже пожилым человеком, его предыдущие сочинения и переводы принимались довольно плохо, и, по-видимому, он несильно удивился, когда перевод Хайяма постигла та же судьба. Два года спустя лондонский книготорговец распродал остатки тиража по копеечной цене в магазине близ Лейстер-сквер, и поэт Данте Габриэль Россетти купил книжку. Вскоре он объявил ее шедевром, а к концу века, на волне восторженного отношения к персидской культуре в Англии XIX века, поэма оказалась на пике популярности. Вдобавок к этому “Рубаи” оказались не единственным достижением Хайяма.

Хайям жил в Нишапуре (современный северо-восточный Иран), неподалеку от афганских и туркестанских границ. Его фамилия означает “шатровый мастер”, в одном из стихов он шутит над “Хайямом, строчившим познания шатры”, что в точности описывает его деятельность. Хайям был автором хорошо принятого сочинения “Трактат о доказательствах задач алгебры и алмука балы” и первым выдвинул общую теорию кубических уравнений, он также способствовал реформе персидского календаря, перестроив его согласно солнечному году, а не лунному – в результате, цитируя Гиббона, был достигнут “расчет времени, превосходящий юлианский календарь и приближающийся по точности к григорианскому”[201]. Он оценил длину солнечного года в 365,24219858156 дня, чрезвычайно точный подсчет: к концу XIX века это число уменьшилось до 365,242196, сейчас, по самым точным подсчетам, – 365,242190. Хайям также создал карту звездного неба и помогал в постройке главной обсерватории. Он сам и семь его последователей были выбраны Сартоном в качестве ключевых фигур данного периода, но они не состоялись бы без многих других. Учитывая пренебрежительный отзыв Кестлера, возникает вопрос, что же конкретно сделала арабская наука, особенно в математике и астрономии, за триста пятьдесят лет и какова справедливая оценка исламского вклада в солнечную астрономию. Ответы на эти два вопроса займут бо́льшую часть главы; более того, они довольно тесно взаимосвязаны, потому что ислам ценил знание не только само по себе, но и за его вклад в религиозные практики (что особенно касалось изучения Солнца). Вслед за этим мы рассмотрим, как развивалось начиная с 750 года н. э. и до Коперника изучение Солнца в других культурах (особенно в Индии) в сравнении с Европой.

Все началось в 630 году н. э., когда пророк Мухаммед взял свой родной город Мекку. Город сдался без боя и стал центром паломничества для новой религии Мухаммеда – ислама. После взятия иудейского поселения в Хайбаре местная женщина отравила за ужином Мухаммеда и его людей. Пророк медленно умирал два года и умер за неделю до своего шестидесятитрехлетия.

К тому времени ислам уже стал социальной и политической силой, сравнимой с иудаизмом и христианством. Всего за несколько десятилетий последователи пророка объединили Иран, Ирак, Египет (захватив Александрию и предав огню то, что осталось от ее великой библиотеки), Сирию, Палестину, Армению и большую часть Северной Африки. К 750 году к ним присоединилась остальная Северная Африка, весь Иберийский полуостров, значительная часть центральной и южной Азии. В X веке ислам еще дальше углубился в Африку и расширил свою зону влияния за счет территории индуизма к востоку от Инда – современные Пакистан, Индия и Бангладеш и дальше, вплоть до пограничных районов Китая.