Читать книгу "Пара для принцессы вампиров. Книга первая - Татьяна Абиссин"

Она сделала круг над головами учеников, затем, развернувшись над Симоном, направилась прямо к столу «вечернего курса», и сбросила в руки Эммы свиток. Морис наблюдала за соседкой с интересом, размышляя, кто же прислал Эмме письмо. Может быть, Ленар разозлился на дочку за партнерство с человеком?

Свиток сам собой развернулся. По залу, заглушив шум, пронесся холодный голос:

«Мисс Конни, спешу поздравить вас с удачным выбором партнера и пожелать долгой и счастливой жизни. Жаль, что ваши родители не могут присоединиться к моим поздравлениям».

Морис почувствовала, что с потолка что-то сыпется. Смахнув мусор с головы, и, внимательно рассмотрев его, Родани оценила мрачный юмор короля вампиров. Сухие лепестки черных роз медленно кружились в воздухе. Спустя минуту они с тихим шелестом упали на стол, и Морис разозлилась на себя, что на время отвлеклась от Конни.

И сделала это совершенно напрасно. Эмма судорожно сжимала большой газетный лист. Её руки дрожали, по лицу растекалась смертельная бледность. Она была похожа на человека, получившего удар прямо в сердце, но по нелепой случайности, все еще живого…

Морис бросила короткий взгляд на газету. На развороте улыбающаяся чета Конни разрезала синюю ленточку. Крупные буквы заголовка привлекали внимание: «Теракт в Лондоне! Среди убитых – лорд и леди Конни…».

Она не успела ничего сказать, потому что Эмма вдруг покачнулась и стала медленно заваливаться на бок, очевидно, теряя сознание. Морис была настолько поражена, когда бесчувственный враг свалился ей в руки, что не сразу заметила подбежавшего Симона.

– Морис, что случилось?

– Газета, – растерянно прошептала Морис, машинально приглаживая светлые волосы вампирки.

Симону оказалось достаточно взгляда, чтобы сложить «два и два». Его лицо застыло, превратившись в маску, глаза потемнели от гнева и боли. Он осторожно поднял вампирку на руки, и, бережно прижимая к себе, направился к выходу.

В обеденном зале стояла гробовая тишина, словно межрасовая война, о которой столько говорили, но в которую никто не верил, вдруг накрыла мрачной тенью школу.

«Для хрупкого на вид подростка он довольно силен», – отрешенно подумала Морис, провожая взглядом партнера Эммы, и чувствуя мучительную дрожь в ладонях, оставшуюся после прикосновения к Конни…

Глава 26. Свет надежды

Эмма находилась в забытьи. Чужой вкрадчивый голос нашептывал, что лучше всего остаться здесь, навсегда отрешившись от жизни и ее проблем, чем снова погрузиться в мир невыносимой боли. Сопротивляться не хотелось. Более того, она так отчаянно мечтала о забвении, что согласилась бы на все, лишь бы не чувствовать, не думать, не помнить…

Но в ту минуту, когда ей казалось, что все кончено, в серое забытье, полусна– полуяви, проникла зелень неспокойного моря. Свет самой жизни, ее тепло. Свет последней надежды.

Когда-то давно маленький мальчик очаровал её глазами, такими непривычными для скучной реальности. Её Симон… И этот нежный аромат жасмина, откуда он только мог взяться у этого давно знакомого парня? И почему Симон сейчас так близко?

Эмма казалось, что она обрела крылья. Поразительное чувство, словно бы она превратилась в птицу или летучую мышь. Так свободно, так легко! Интересно, почему раньше она никогда не пыталась оторваться от земли, подняться в небо?

Но сейчас девушка словно расправила невидимые крылья. Кто-то бережно сжимает её в объятиях и уносит подальше от любопытных глаз....

Эмме почудилось, что она мягко качается на волнах, в бескрайнем море, оживающем в глазах партнера. Девушка не смогла выдержать этот внимательный, тревожный, и, в то же время, ласковый взгляд даже минуту – её разум словно заволокла тьма.

Эмма потеряла счет времени. В состоянии полусна, в котором она находилась, к ней, одно за другим, приходили видения. Она не пыталась остановить их. Разум не смирился с мыслью, что родители мертвы. Вместо этого он подбрасывал Эмме все новые и новые картинки из прошлого, когда самые близкие люди были рядом и поддерживали её. Сегодня Эмма впервые почувствовала себя моряком, выброшенным за борт, или птенцом, выпавшем из гнезда, которые не смогут вернуться домой. Интересно, как Спенсер живет с этой мукой всю жизнь?

…Когда Эмме было пять лет, она, под присмотром гномов, гуляла в парке, и случайно разворошила палкой осиное гнездо. В течение нескольких дней Наргиза не отходила от дочери ни на шаг, меняя лечебные компрессы. Эмма страдала не столько от боли, сколько от вида жуткого, распухшего лица. Мать целовала её и повторяла, что ее малышка прекрасна всегда, несмотря ни на что. Эмма плакала на плече у матери, и ее объятия были лучшим утешением и лучшим лекарством.

В шесть лет отец купил Эмме пони, и, несмотря на то, что Наргиза не одобряла раннее обучение верховой езде, она постоянно держалась рядом и подбадривала её, когда девочка падала, получая все новые и новые синяки.

Однажды Конни собрались посетить цирк, который приехал с гастролями из Италии. Для такого случая мать сама сшила для Эммы костюм из синего бархата. Буквально за день до праздника маленькая вампирка отправилась в деревню, находившуюся недалеко от поместья, похвастаться нарядом перед сельскими мальчишками. Надо же было тогда случайно сесть на окрашенную скамейку и безнадежно испортить работу Наргизы! Но мать не стала ругать её.

Хотя отец этим случаем заинтересовался. Особенно Конни-старшего обеспокоило внимание наследницы рода к человеческим детям, без роду и племени.

***

Отец… С ним всегда было непросто. В течение последних четырех лет Конни-старший лично занимался воспитанием дочери, не делая никаких скидок на возраст и пол. Особенно сложными для Эммы стали деловые встречи, на которых ей приходилось присутствовать.

После заключения очередной сделки, Ленар всегда находил время, чтобы пообщаться с наследницей, и выяснить, что же та поняла. Он задавал коварные вопросы, и ответить было бы непросто, если Эмма не следила за каждым жестом и словом отца, а также его компаньонов или противников…

Летом, когда Эмме исполнилось пятнадцать, отец заставил её вести учетные книги, касающиеся поместья, и проверять множество финансовых отчетов, еженедельно присылаемых управляющими. Хотя Наргиза и помогала дочери, все рано это занимало довольно много времени. Скучные цифры, от которых темнело в глазах, запах чернил и пыль, поднимавшаяся в воздух с переплета очередной книги – вот чем наполнились летние каникулы вампирки.

Порой Эмма думала, что отец специально находит ей все новые занятия, втайне желая наказать. Но вампирка не пыталась уклониться от скучных обязанностей. Одной из её целей еще с детства было – завоевать любовь и уважение отца.

Как-то в один солнечный июльский день, наблюдая из открытого окна за полетом птиц, Эмма в первый раз нарушила установленные правила. В самом деле, почему, когда друзья наслаждаются отдыхом за границей, она должна сидеть одна, в душной комнате, изучая исписанные мелким почерком тетради? Решительно захлопнув книгу, юная наследница отправилась купаться. Вечером отец вернулся из Лондона, и, улыбаясь уголками губ, спросил: