Читать книгу "Сперанский - Владимир Томсинов"

Конечный вывод Державина относительно устройства быта евреев гласил: «Школы их не что иное, как гнездо суеверств и ненависти к христианам; кагалы — опасный status in statu (государство в государстве), которых благоустроенное политическое тело терпеть не долженствует; торговля и все прочие вышеописанные их установления и деяния не что иное суть, как тонкие вымыслы, под видом прибылей и услуг ближним истощать их имущество». На основании этого вывода Гавриил Романович предлагал для «обуздания корыстных помыслов евреев» и улучшения их быта в первую очередь ликвидировать раввинские школы и кагалы; во-вторых, дать евреям «лучшие и безобиднейшие для других способы к их содержанию». В данном случае Державин был согласен с проектом просвещенного еврейского торговца из города Шклова Ноты Хаимовича Ноткина, который предлагал для улучшения положения евреев в России склонить их к земледельческим и промышленным занятиям и с этой целью побудить основную массу еврейского населения из западных губерний Российской империи к переселению на территории, примыкающие к Черному морю. В-третьих, Гавриил Романович рекомендовал в своей записке, поданной государю, поместить евреев «в классы, пристойные благоустроенному государству»; «привести их под единственное управление самодержавной власти, а для того ослабить их фанатизм и нечувствительным образом приближать к прямому просвещению, не отступая, однако, ни в чем от правил терпимости различных вер; вообще, истребив в них ненависть к иноверным народам, уничтожить коварные вымыслы к похищению чужого добра; пресечь праздность и тунеядство; словом, устроить их политически и нравственно, подобно просвещенным народам».

Император Павел ознакомился с предложениями Г. Р. Державина по преобразованию устройства быта евреев и передал его записку на рассмотрение Правительствующего Сената. Однако решать возникшую проблему пришлось новому государю.

Для этого Александром I и был создан Еврейский комитет. В него вошли: сам Г. Р. Державин, министр внутренних дел, начальник Сперанского В. П. Кочубей, граф В. А. Зубов, товарищ министра иностранных дел князь Адам Чарторижский и граф С. О. Потоцкий. Позднее в комитет приглашены были депутаты от еврейских органов самоуправления — губернских кагалов[18], а также наиболее просвещенные представители евреев, проживавших в Санкт-Петербурге: откупщики Нота Ноткин, Абрам Перетц, Лейба Невахович, Мендель Сатановер и др.

Реакция евреев-предпринимателей на эту меру была чрезвычайной. 13 декабря 1802 года, то есть чуть более месяца после издания указа о создании Еврейского комитета, состоялось собрание Минского кагала, которое приняло следующее постановление: «Вследствие распространившихся неблагоприятных слухов из столицы Петербурга о том, что дела, касающиеся всех евреев вообще, переданы ныне в руки пяти сановников с тем, чтобы они распоряжались ими по своему усмотрению, необходимо поехать в столицу Санкт-Петербург и просить Государя (да возвысится слава его!), чтобы они не делали у нас никаких нововведений. Так как это сопряжено с большими расходами, то с общего согласия всего собрания решено установить процентный сбор…» Далее в постановлении перечислялась сумма процента, который должны были выделить со своих доходов городские обыватели-евреи.

Не удовлетворившись этим, 17 декабря 1802 года Минский кагал издал новое постановление: «Вследствие крайней необходимости отправиться в настоящее время в столицу Петербург, чтобы испросить милость у царя нашего (да возвысится слава его!) по делу, касающемуся судьбы всего еврейского народа, на что, конечно, требуется много издержек, то в силу этого постановлено учредить сбор со всей нашей губернии согласно числу душ по рублю серебром с каждой, причем, однако, города и местечки взимают этот сбор с капитала (по проценту)…»

20 декабря, в субботний день, кагал вновь выступил с постановлением: «Кто к наступающему вторнику не внесет помянутого сбора, тот будет оглашен как человек, отделившийся от общины. Кроме того, помянутым избранным дается власть такого человека подвергать разным штрафам и преследовать его на столько, на сколько хватит силы Израильского народа».

В результате миллион рублей был собран точно в срок, и вскоре в Петербург отправились еврейские поверенные с задачей подкупа должностных лиц, занятых решением еврейского вопроса. Надежнее всего было подкупить самого Державина — в то время министра юстиции, поэтому сначала была предпринята попытка всучить взятку ему. В один прекрасный день к Гавриилу Романовичу пришел еврейский торговец Нотка (Нота Ноткин) и предложил ему взять от него сто, а ежели мало, то и все двести тысяч рублей и за это не настаивать на своем предложении, но согласиться с тем, что будут говорить по еврейскому вопросу другие члены комитета. Державин взял предложенные двести тысяч и отнес их государю, которому и рассказал о визите Нотки.

Министр юстиции полагал, видимо, что император Александр немедленно предпримет какие-то меры против подобных действий еврейских представителей. Но вопреки его ожиданиям никакой реакции государя на это не последовало. На первом заседании Еврейского комитета присутствовало четыре члена (кроме В. А. Зубова[19]), и все, кроме Державина, высказали мнение оставить евреям право винной продажи. Поскольку Державин выступил резко против данного мнения, вопрос остался нерешенным.

После этого Гавриил Романович стал ощущать на себе все возраставшее недовольство со стороны Александра I. 8 октября 1803 года он был уволен с должности министра юстиции. Накануне произошло его объяснение с государем, во время которого Державин прямо спросил Александра, чем же он «прослужился» перед ним. «Ты очень ревностно служишь», — ответил Александр.

На место Г. Р. Державина назначен был князь П. В. Лопухин, которому было велено заменить Гавриила Романовича также и в Еврейском комитете. Дела комитета сразу пошли успешнее. И в октябре 1804 года государю было представлено на утверждение Положение «О устройстве евреев».

В докладе Еврейского комитета, сопровождавшем текст проекта указанного документа, признавалось, что кагалы действуют во многом в интересах не основной массы еврейского населения, но раввинов и богатеев, которые «составляли всегда особенное свое управление». Здесь говорилось также о том, что раввины, уединяясь «от всех общих установлений», «всегда старались все дела свои гражданские вместить в кагалах, а духовные — в синагогах… Все, что принадлежит до внутренней их полиции, до сбора податей, до сборов по имениям, по содержанию аренд и по всем делам их экономическим, всегда разбирается и определяется в кагалах. Влияние раббинов на дела духовные — почти неограниченно. Не имея никакой открытой и законом уполномоченной власти к исполнению своих определений, они, силою предубеждений, суеверий, навыков, клятвами и запрещением, вознаграждают, часто с избытком, недостаток сей законной силы. Сборы, под видом подаяний для бедных и другими предлогами взимаемые, доставляя в распоряжение их довольно значащие суммы, дают им новое орудие власти».

Тем не менее Еврейский комитет не решился принять в этом вопросе предложение Державина, то есть ликвидировать кагалы. Власть раввинов была лишь ограничена: им запретили отлучать непокорных евреев от общины, налагать на них штрафы, проклятия, телесные наказания.