Читать книгу "Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон"

Разрешились его сомнения весьма неожиданно: Гуало Гарсиа предложил ему поехать вместе с ними в Гватемалу. И Эрнесто принял это приглашение, отказавшись от прежних планов и плюнув на все свои обещания.

Но одно дело было решиться ехать в Гватемалу и совсем другое — действительно там оказаться. Для начала Эрнесто и его друзьям нужно было покинуть Гуаякиль. Им также требовалась панамская виза.

Поскольку друзья были без гроша, им оставалось лишь одно: надеяться уговорить какого-нибудь доброго капитана не только взять их бесплатно на борт, но и ходатайствовать о них перед панамскими властями. Молодые люди прекрасно понимали, что это задачка не из легких, и все же начали обходить пристани. Поначалу их усилия результата не приносили, и дни тянулись в томительной скуке.

Вскоре Эрнесто свел дружбу с командой зашедшего в порт аргентинского судна. Это навело его на приятные воспоминания об «Анне Г.» — одном из кораблей, на которых он работал в 1951 г. Его не только несколько раз угостили на борту едой и красным вином, но еще и дали американских сигарет и аргентинского мате. На корабле находился аргентинский дипломат, который знал семью Эрнесто и сообщил ему неожиданные новости из дома, «почти мимоходом» упомянув о недавней кончине его тети Эдельмиры Мур де ла Серны. Эрнесто отправил письмо с соболезнованиями семье почившей, написанное с почти жестокой прямотой (эта черта все более начинала отличать его послания родственникам): «Очень сложно писать обнадеживающие слова в обстоятельствах, подобных этим, и тем более мне, ибо в силу моего отношения к жизни я не могу даже прибегнуть к утешению религией, которое так помогало тете Эдельмире».

Шли дни. Калика надумал тем временем один ехать в столицу Эквадора Кито. Эрнесто решил подождать еще несколько дней и, если ситуация не изменится к лучшему, телеграфировать Калике, чтобы тот подождал его в Кито, а затем двинуться вместе с ним в Каракас. Однако через несколько дней после отъезда Калики капитан судна «Гуайос» дал молодым людям письмо, в котором ручался, что они смогут продолжить путь из Панамы, и они действительно получили необходимые визы. Но не успел Эрнесто послать телеграмму Калике, чтобы тот не ждал его, как выяснилось, что дата отплытия «Гуайоса» переносится на неопределенное время.

Тем временем у друзей накопился огромный долг за пребывание в пансионе, и с каждым днем он все возрастал. Они стали продавать свои вещи. В письме от 22 октября Эрнесто сообщал матери, что теперь он «стопроцентный авантюрист». Открыв ей свой план поехать в Гватемалу, сын писал, что продал новый костюм, который она дала ему в дорогу. «Жемчужина твоих грез приняла героическую смерть в ломбарде, и та же судьба постигла все самые нужные вещи из моего багажа». Гевара даже решился было продать свой драгоценный фотоаппарат, но, когда нашелся покупатель, «буржуазные остатки собственнического инстинкта» не дали совершить задуманное.

Выход из ситуации нашел Андро. Он сказал, что останется в качестве гаранта выплаты долга, а двое его товарищей постараются выслать ему необходимую сумму, чтобы он мог присоединиться к ним. Эрнесто не одобрил этого плана, сказав, что если кто и должен остаться, то это новый человек в их компании, то есть он сам. Но Андро настоял на своем.

(В конечном счете Андро так и не смог воссоединиться со своими товарищами, он промаялся в Эквадоре много месяцев, занимаясь случайными подработками, в числе которых была роль «человека-ядра» в цирке. Калика добрался до Каракаса, где связался с Альберто и получил работу. Он прожил в Венесуэле почти десять лет. Ни он, ни Андро никогда более не виделись с Эрнесто.)

После долгих задержек судно «Гуайос» было наконец готово к отплытию. 31 октября Андро проводил Эрнесто с Гуало на пристань.

II

Направляясь в Центральную Америку, Эрнесто знал, что попадает в регион, «где страны не являются странами в полном смысле слова, будучи частными эстансиями» своих диктаторов. Несколькими годами ранее его любимый поэт Пабло Неруда написал стихотворение под названием «Юнайтед фрут компани», в котором заклеймил эту компанию как эксплуататорскую, выстроившую цепь покорных себе «банановых республик», управляемых преданными ей местными деспотами.

Действительно, к 1953 г. отсталые аграрные страны Центральной Америки, за исключением Гватемалы, превратились в подчиненные США «банановые республики». На тонкой линии земли, соединяющей континенты Северной и Южной Америки, господствующим государством была Панама, созданная пятьюдесятью годами ранее по инициативе Теодора Рузвельта для утверждения американского контроля над Панамским каналом. Несмотря на рост патриотических настроений в стране, США удавалось удерживать под своей юрисдикцией Зону Панамского канала, разделяющую страну надвое, за счет сохранения на этой территории своих военных баз и всеохватного влияния на экономическую и политическую жизнь Панамы.

Никарагуа с 1930-х годов находилось под властью коррумпированного режима генерала Анастасио Гарсии Сомосы. Сомоса достиг своего положения путем предательства: во время переговоров о прекращении многолетней гражданской войны по его приказу был убит лидер народного партизанского движения Аугусто Сесар Сандино. Ярый антикоммунист, Сомоса имел множество друзей в Вашингтоне, и именно по его настоянию ЦРУ начало кампанию против Революционных реформ в Гватемале.

Крохотный Сальвадор прочно находился под пятой олигархических структур, связанных с производством кофе. Соседний Гондурас отличался бездорожьем, слабым уровнем развития и низким уровнем жизни, а все его правители пресмыкались перед «Юнайтед фрут компани», имевшей там обширные плантации и владевшей портами и железными дорогами страны.

Коста-Рика была исключением. «Юнайтед фрут» присутствовала и здесь, но после революционных реформ 1953 г., проведенных Хосе «Пепе» Фигересом, Коста-Рике удалось добиться более выгодных торговых условий, оставшись в хороших отношениях с Вашингтоном благодаря отказу от экспроприации иностранной собственности.

Карибские острова со своими многочисленными плантациями и нищим населением, происходившим от африканских рабов, представляли собой россыпь колоний, управляемых белыми наместниками, назначаемыми из Лондона, Парижа и Гааги. Те же европейские державы сохраняли колонии и на материке: это и крошечный Британский Гондурас на полуострове Юкатан, и отдаленная Гвиана на самом севере Южной Америки, по-прежнему поделенная между голландцами, французами и британцами. США присоединились к этому империалистическому ансамблю путем фактической аннексии Пуэрто-Рико. Только Гаити, Доминиканская Республика и Куба оставались независимыми государствами, но при этом изнывали под властью нестабильного или коррумпированного правительства. Доминиканская Республика с 1930 г. находилась в руках алчного генерала Рафаэля Трухильо. В Гаити после переворота 1950 г. царила политическая неопределенность, которой вскоре предстояло смениться ужасающим правлением Франсуа Дювалье. А Куба уже год находилась под властью генерала Фульхенсио Батисты, ставшего правителем страны в результате военного переворота.

III

Когда «Гуайос» пришвартовался в Панаме, Эрнесто и Гуало нашли пристанище в дешевом общежитии, где им позволили спать в коридоре за доллар в сутки. В консульстве Аргентины они узнали, что Рохо и Вальдовинос уже отправились в Гватемалу. Впрочем, они оставили друзьям письмо, в котором сообщали координаты некоторых своих знакомых из студенческого союза Панамского университета, а также неожиданную новость о том, что Вальдовинос женился на дочери панамского конгрессмена.