Читать книгу "Вилла мертвого доктора - Александр Грич"

И хорошо, подумал про себя Олег, что я пришел именно так, а не иначе. Рэдфордовские тридцать человек — это на деле пятьдесят, не меньше. Легкие светлые костюмы мужчин, нарядные платья дам. В просторном дворе — столики на четверых под большими круглыми зонтами, слева за зеленой изгородью — бассейн, дальше, судя по сетчатому ограждению, теннисный корт.

Хозяин с женой встречали на входе, Рэдфорд был сердечен, но тут же отвлекся: подъехали новые гости.

Распорядитель приема попросил у Потемкина визитку, взял подарки и проводил его к столику, где уже сидела пожилая чета и человек средних лет в гавайской рубашке. Как обычно бывает, когда собираются вместе незнакомые? Или проходят томительные минуты вынужденного молчания, а после кто‑то начинает разговор о погоде или о чем‑то столь же существенном… Либо разговор, как костер, вспыхивает сразу.

— Я — Айрин, — представилась Олегу его визави. — Это — Билл, мой муж. А это — Джейсон. Что он в точности делает, никто не знает, но на бирже он зарабатывает, судя по всему, очень неплохо.

— Все любят говорить о том, сколько я зарабатываю, — охотно поддержал ее Джейсон, — но когда биржа обвалилась и мои убытки исчислялись семизначными цифрами, добрые знакомые как‑то сразу перестали этим интересоваться.

— А чего интересоваться? — вступил в разговор Билл. — Когда дела у ближнего идут плохо — это как раз то, что его знакомым нужно. А то, что среди них не было желающих одолжить тебе несколько миллионов, — ну уж прости…

Олег назвал свои имя и фамилию.

— Приятно оказаться среди людей, которые играют по‑крупному, — подхватил он реплику Билла. — Но должен вас предупредить, что я — всего‑навсего скромный государственный служащий, и масштабы у меня, соответственно, скромные…

— Ну да, как у нашего хозяина на его государственной службе, — под хохот окружающих заключила Айрин. — Алек, приятно с вами познакомиться. А вы, кстати, случайно, не тот знаменитый детектив, который ведет дело этого бедняги Фелпса?

За столом наступила пауза.

— Вот уж думать не думал, что я знаменит. — Олег не стал менять тональность с шутливой на серьезную. — Да, я занимаюсь этим делом, и хозяин дома, кстати, мне очень помогает.

— Да? — Айрин смешно наморщила нос. — Они ведь и вправду были дружны когда‑то. Но я слышала, что в последнее время между ними черная кошка пробежала… А может, я ошибаюсь — в любом случае это неважно. Вы мне лучше скажите, откуда у вас такой великолепный английский?

— Нас хорошо учили… — улыбнулся Олег. — А если совсем серьезно, мои родители работали в советской дипломатической миссии в Нью‑Йорке. Так что по‑русски я долгое время говорил с акцентом. А вы, Айрин и Билл, конечно, имеете отношение к Голливуду?

— Вот тебе на! — Билл выглядел искренне заинтересованным. — Только не начинайте сейчас играть роль Шерлока Холмса и говорить, что вы узнали о нашей профессиональной принадлежности по моим запонкам или по косметике Айрин.

— Нет, мне Мэл сказал, что среди гостей будут замечательные представители мира кино, вот я и подумал…

И закрутился, зажужжал, как юла, обычный светский разговор — о кино, о политике, о выставке в музее Нортон Саймон, о предстоящих выборах.

Прошла, так сказать, официальная часть, когда были подняты тосты за именинника, за его родителей и за его будущее. А потом все поднялись из‑за столиков, и началось своего рода броуновское движение, внешне совершенно хаотичное, но знающий человек, если бы присмотрелся, нашел тут строгие закономерности.

«Центрами активности», естественно, были хозяева дома. Конгрессмен и его супруга переходили от одной группы гостей к другой, шутили, смеялись, поднимали тосты — никто не должен был чувствовать себя обойденным вниманием.

Еще одним притягательным центром был худощавый маленький человек в сером костюме в полоску и черных лакированных туфлях. К нему выстроилась как бы незримая очередь — Олег заметил, что, стоило кому‑то отойти от него, его место тут же занимал другой гость, ожидавший момента поблизости.

— Кто это? — спросил Олег у Скотта, журналиста из «Таймс», знакомого еще по прошлым приездам и, к удовольствию Потемкина, тоже оказавшегося здесь.

— Оуэн. — Скотт, которого трудно было чем‑нибудь удивить, говорил с уважением. — Этот маленький человечек сто́ит примерно столько же, сколько все остальные гости, вместе взятые. Финансист.

— Конечно, вы расположились в сторонке, поскольку Скотт курит! — К ним приближался с широкой улыбкой Рэдфорд. — Ну как, Алек, вы себя чувствуете? Ваши друзья по столу находят вас превосходным собеседником, а у них ведь голливудская школа. Умеете очаровывать людей!

— Я от Голливуда далек, но с твоим новым другом, Мэл, приятно общаться, — это подошел Джейсон с бокалом в руке.

— Тогда у нас созрел тост! — провозгласил Мэлвин Рэдфорд. — За моего нового друга Алека. За важнейшую работу, которую он делает. Она уже успешно завершается. Значит, за удачу!

Отпили по глотку, и Рэдфорд, извинившись, направился к следующей группе гостей.

* * *

Они работали втроем — мужчины в мышиного цвета комбинезонах с яркими ромбами на правом нагрудном кармане — эмблемой фирмы, куда обратился Лайон для инспекции Шеппард‑Хауза. Работали спокойно, не торопясь и не теряя даром ни минуты.

Олег заехал в особняк по пути в бюро, ему надо было кое о чем поговорить с Кристиной. И он остановился в коридоре, наблюдая за тем, как действуют инспектора — знал от Лайона, что инспекция начнется сегодня. Знал, что они начали с общих замеров здания, просмотрят стены и чердак и спустятся в подвал. Сейчас они работали, проверяя стены первого этажа. Впереди двигался плотный крепыш с каким‑то незнакомым Олегу прибором — ультразвуковым, может быть? Он шел в наушниках и после каждого проверенного пролета делал отметки на бумажном чертеже и электронной планшетке. Следом за ним шел второй, помоложе и ростом поменьше, — он работал с устройством, на экране которого возникали и исчезали синеватые ломаные линии. Третий работал в другом конце коридора, производя замеры рулеткой. В стороне стоял треножник с теодолитом.

«Так они и внешние размеры здания проверить решили? Ну, Лайон, молодцом!» Олег, впрочем, и не сомневался, что Лайон все организует как надо. Всю жизнь Олег с большой внутренней симпатией относился к людям, которые обладали умениями и навыками внешне, может, и простыми, но которыми он, Олег, не обладал. Систематичность и пунктуальность в деталях были сильной чертой Лайона.

Олег позволил себе понаблюдать за работой инспекторов минут десять. Он знал за собой эту черту — в течение дня, даже сумасшедшего, вдруг остановиться и отключиться, глядя на вещи совершенно посторонние и не думая о деле, которым сейчас занимался. Куда смотреть при этом — было почти все равно. Дома, в Москве, он смотрел на проспект, по которому в шесть рядов шли машины и днем и ночью не стихал гул моторов. На даче — на берег реки, где сонно колыхался камыш и видна была узкая полоска медленно движущейся зеленой воды. Здесь, у Хопкинса в доме, выручал камин — смотреть на огонь можно было часами, и это хорошо восстанавливало. Об океанской стихии и говорить нечего — там подзаряжаться лучше всего, но, господи боже мой, вся жизнь Олега прошла так далеко от океана! «Бодливой корове бог рог не дал…» — покачал головой Олег. Но жизнь умнее нас — и, хоть это может и показаться странным, иногда не стихия и не природа, а размеренные целенаправленные перемещения людей оказывали на Олега такое же успокаивающее и расслабляющее действие.