Читать книгу "Ассасин - Симона Вилар"

Джоанна! Он всегда считал ее слишком глупой. Но и подозревал, что она очень хитра!

– Рубите дверь, – вновь приказал он каким-то внезапно потускневшим после резко оборванного смеха голосом. – Рубите, пока не разнесете ее в щепы.

– Но ваша сестра, мессир?

Уильям устало махнул рукой, но потом приказал:

– Пошлите наших людей совершить обход по окраинам лагеря, пусть высматривают воина в котте с гербом Лузиньяна. Думаю, он сейчас попытается пробраться к Арсуфскому лесу. Везде должны быть наши люди, пусть удвоят стражу в кольце оцепления вокруг Арсуфа и задерживают каждого подозрительного крестоносца.

– Но, мессир!.. Башня окружена, лазутчик не мог выскочить!

«У него было время. У них… Пока мои люди лезли на стену, пока я, словно полоумный, бился о дверь…»

– Делайте, что я сказал! Немедленно пошлите людей в лагерь… И чтобы мышь не проскочила. Он где-то здесь.

Но зачем тогда рубить дверь, спрашивается? Чтобы Уильям сам мог войти к сестре. И чтобы никто иной не понял, что она предательница.

Теперь Уильям уже не обращал внимания на женский визг в башне. Грохотали топоры, потом упала дверь.

– Я сам войду, – заявил маршал, отстранив своих храмовников.

– Мессир, это опасно!

Но он, приказав остальным дожидаться снаружи, даже не обнажил клинок, когда вступил внутрь.

Так и есть, грохот топора напугал только вжавшуюся в угол Годит. Она все еще голосила, но охнула и умолкла, когда маршал вошел в башенный покой. Поползла к нему по полу, простирая руки:

– Милорд де Шампер! Сэр Уильям, пощадите!

Годит обхватила его колени в жестких кольчужных чулках. Но он даже не взглянул на нее. Смотрел только на свою сестру.

Джоанна стояла, прижавшись к стене, и даже при свете единственного огонька в плошке Уильям видел, что она бледнее светлой шали, обвивавшей ее плечи. Глаза расширены, в них явственно читается страх… но и еще что-то. Непоколебимое упрямство.

Уильям даже не стал осматриваться по сторонам – он знал, что ассасина тут уже нет. Ушел, вылез в окно или выскочил в узкую дверь, выводившую на внешнюю башенную лестницу, еще до того, как башню окружили его тамплиеры.

Отстранив все еще цепляющуюся и горько рыдающую Годит, Уильям шагнул к сестре.

– Зачем ты это сделала, Джоанна?

Легкая тень прошла по ее горлу – она судорожно сглотнула. Но не ответила. Более того, ее подбородок надменно вздернулся, она не отвела взора.

– Зачем? – снова повторил маршал. – Он же предатель! Он убийца. Он враг!

– Нет, – негромко, с непоколебимой уверенностью произнесла она. – Я знаю, что он не враг. И знаю, что он не сделал нашему делу зла!

– Знаешь? Как ты можешь знать?

Она только упрямо мотнула головой.

И тогда он с силой ударил ее по лицу. Охнув, Джоанна упала. А Уильям кинулся к ней. Он словно ополоумел, схватил ее за косы, рывком поднял и стал так трясти, что у нее замоталась голова.

– Что ты можешь знать, дрянь! Что ты вообще понимаешь в нашем деле? Нашем, слышишь? Не твоем… Ибо ты… ты изменница. И ответишь за это!

Он вновь с силой ударил ее по лицу, бросил на пол, вновь замахнулся, будто намереваясь уничтожить, растоптать, раздавить…

Но между ними тенью кинулась Годит, упала на Джоанну, закрыла собой госпожу.

– Нет, нет! Не смейте! Ваша сестра беременна!

Уильям отступил. Задыхаясь, он стоял над ними, сжимая и разжимая кулаки. Нет, он не станет бить ее, раз она носит дитя. Но это стоило ему неимоверного усилия.

– Ты понимаешь, что ты – предательница? Ты чудовище, Джоанна.

Она стала тихо всхлипывать. Темные растрепанные волосы упали на лицо, длинные косы змеились по полу, когда она стала подползать к брату.

– Я не могла иначе, Уильям! – воскликнула она, вскинув залитое слезами и кровью лицо. – Я люблю его! Для меня он… Одно его существование уже значило жизнь для меня! И он не враг. Я знаю, я чувствую это. Ты, рыцарь ордена, человек, отказавшийся ради службы от велений сердца, никогда не поймешь меня. Но Мартин для меня все. Я ношу его ребенка… – Замолчи!

Он сжал кулаками виски и так стоял, пошатываясь. Если она сейчас не умолкнет… Он опасался, что снова набросится на нее. Грязная тварь! Брюхатая девка, у которой нет ни малейшего понятия о чести!.. И это его сестра!

Да, они были родня, плоть от плоти, кровь от крови. Шамперы! И это заставило Уильяма подавить клокочущую ярость. О, он ничего не сможет с ней сделать. Более того, он обязан скрыть от всех ее позор. И ее предательство.

– Я не желаю знать твои постыдные тайны, Джоанна. В этом ты сама должна разобраться с мужем. Остальное же… Никто ничего не узнает. Ты – Шампер! И ради этого я буду молчать о том, что ты совершила. Однако я более не желаю тебя знать! Не желаю называть сестрой. Убирайся! И никогда больше не обращайся ко мне.

Отвернувшись, сгорбившись, словно он нес на себе многопудовую тяжесть, Уильям вышел.

Кровь толчками вытекала из глубокого пореза на бедре Мартина. А ведь он двигался неспешно, непринужденно, медленно. И не потому, что каждый шаг причинял боль. Он старался не привлекать к себе внимания.

Когда шум у башен тамплиеров усилился, Мартин даже остановился, оглянулся. Что, если Джоанне предъявят обвинения в пособничестве побега? Но нет, она – кузина короля Ричарда, ее брат – маршал ордена Храма де Шампер. Столь знатную даму никто не посмеет покарать. Она сама ему так сказала, когда подтащила к выходу из башни и прошептала, задыхаясь:

– Беги, Мартин. У тебя есть несколько мгновений, чтобы скрыться. Я постараюсь их задержать… сколько смогу.

– Но как же ты?

– Не бойся, мне ничего не грозит.

Он только привлек ее к себе на миг, быстро поцеловал и выскользнул за дверь. За толстой стеной с другой стороны башни слышался гул голосов, кто-то звал маршала, доносились глухие удары в дверь. И пока Шампер, словно буйвол, ломился в один вход, Мартин легко сбежал по ступеням внешней лестницы, проскользнул за стоявшие под стеной возы и, пригнувшись, кинулся прочь. Он даже улыбался во тьме, забавляясь при мысли, что ему опять удалось обойти своего врага-храмовника. И все благодаря Джоанне. Воистину, если есть ангелы, то она один из них!

Тогда он даже боль от пореза на бедре не ощущал. Только позже, оказавшись между какими-то каменными нагромождениями, спешно скинув и засунув под камень котту с гербом Лузиньяна, он слабо охнул, когда, поднимаясь, оперся на раненую ногу. Но пошел дальше, стараясь не хромать. Впрочем, отчего бы не похромать? После такой бойни, какая была сегодня под Арсуфом, раненых в стане крестоносцев было предостаточно.

Сегодня… Какой длинный день! Когда же он проснулся этим утром и стал собираться? Вечность назад. А потом был переход в удушливой жаре через лес, было жестокое сражение, позже – ликование после победы, сменившееся приличествующей скорбью, когда хоронили павших… И вот прием у короля, чествование героя Мартина Фиц-Годфри… К несчастью, его узнали и он пережил уничижительный позор… И ужас от сознания, что его узнал непримиримый враг Уильям де Шампер. Воспоминания наплывали одно на другое: его пленение, бой в подземелье, когда он сообразил, что у него остался кнут, а охранявшие его тамплиеры не ведали, как умело он умеет обращаться с ним. Потом снова появился де Шампер, и Мартину пришлось убивать и спасаться бегством. И тут вдруг возникла Джоанна. Мартин не ожидал, какой шок переживет, увидев ее перед собой. О, сестра маршала могла бы стать для него ценной заложницей, но об этом он подумал только теперь, когда пробирался по лагерю, отзываясь обходчикам сегодняшним паролем, минуя очередные посты. Но одновременно понял, что никогда не стал бы рисковать ее жизнью. Он даже ее проклятого брата спас, когда понял, как это важно для Джоанны.