Читать книгу "Пир стервятников - Джордж Мартин"

«Расскажи теперь о двух надзирателях, которых нашли спящими».

«Какие они надзиратели, — фыркнул старик, — ключари просто. Корона выплачивает жалованье двадцати ключарям, милорд, но при мне здесь никогда не было больше дюжины. Надзирателей полагается иметь шестерых, по два на каждый ярус, а у нас только трое».

«Считая тебя?»

«Я главный надзиратель, милорд, — снова фыркнул Лонгуотерс. — Начальник над ними. Моя обязанность — вести счета. Если милорд пожелает заглянуть в мои книги, то увидит, что цифры все правильные. — Лонгуотерс сверился с раскрытым перед ним пухлым томом. — Сейчас у нас четверо заключенных наверху да один на втором ярусе, да еще брат вашей милости. Он, правда, сбежал, — нахмурился старый тюремщик. — Надо его вычеркнуть». И стал оттачивать перо, чтобы исполнить свое намерение.

Шестеро узников, кисло подумал Джейме, а платим мы двадцати ключарям, шести надзирателям, главному надзирателю, смотрителю и Королевскому Правосудию.

«Мне надо допросить этих двух ключарей».

Реннифер Лонгуотерс заострил перо и посмотрел на Джейме с сомнением.

«Допросить, милорд?»

«Ты не расслышал, что я сказал?»

«Нет, милорд, конечно, расслышал, но… не мне указывать милорду, кого допрашивать, а кого нет… только, не обессудьте за дерзость, вряд ли они станут отвечать вашей милости. Они мертвы, милорд».

«Мертвы? Кто приказал умертвить их?».

«Я думал, что вы, милорд… а может, король. Я не спрашивал. Задавать вопросы королевским гвардейцам — не мое дело».

Джейме воспринял это как соль на рану. Серсея использовала для грязной работы его людей — их и своих ненаглядных Кеттлблэков.

«Дураки безмозглые, — накинулся он чуть позже на Бороса Блаунта и Осмунда Кеттлблэка в подземелье, пропахшем кровью и смертью. — Что вы такое творите?»

«То, что нам приказывают, милорд, — сказал сир Борос, ниже Джейме, но более крепко сбитый. — Так распорядилась ее величество, ваша сестра».

Сир Осмунд просунул большие пальцы за пояс.

«Пусть уснут вечным сном, сказала она, и мы с братьями позаботились об этом».

Хорошо позаботились. Один тюремщик упал лицом вниз на стол, будто хмельной гость на пиру, но под головой у него растекалась не винная, а кровавая лужа. Второй успел вскочить со скамьи и достать кинжал, но чей-то меч рубанул его по ребрам. Его постигла более долгая смерть. Джейме сказал Варису, что при побеге никто не пострадает… но забыл сказать то же самое брату с сестрой.

«Вы поступили дурно, сир».

«Кому нужна эта шваль, — пожал плечами сир Осмунд. — Бьюсь об заклад, они были замешаны — как и тот, что пропал».

Нет, мог бы ответить Джейме. Варис подмешал им в вино сонного зелья.

«Если так, мы имели возможность выжать из них правду. (Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может, и с Лунатиком, почем мне знать…) Будь я подозрителен по натуре, я бы задумался, почему вы так спешили убрать концы в воду, пока этих двоих никто не успел допросить. Быть может, вы заткнули им рот, чтобы скрыть собственное участие в побеге?»

«Мы? — поперхнулся Кеттлблэк. — Мы всего лишь исполнили приказ королевы. Клянусь в этом как ваш брат по Гвардии».

Джейме, сжав в кулак утраченные пальцы, сказал:

«Вызовите сюда Осни, Осфрида и уберите грязь, которую развели. Когда моя дражайшая сестра снова прикажет вам кого-то убить, обратитесь ко мне, но без крайней надобности не попадайтесь мне на глаза, сир».

Эти слова звучали у него в голове и теперь, среди теней и шорохов септы. Окна почернели, и он видел в них далекие звезды. Солнце зашло окончательно. Запах смерти крепчал, несмотря на ароматические свечи. Это напоминало Джейме перевал под Золотым Зубом, где он одержал блистательную победу в первые дни войны. Утром после битвы воронье слетелось клевать и побежденных, и победителей. Рейегар Таргариен на Трезубце тоже послужил пищей для ворон. Много ли стоит корона, если принцем лакомится ворона?

Ему казалось, что они и теперь кружат над семью башнями и куполом Септы Бейелора — бьют черными крыльями, стараются попасть внутрь. Все стервятники Семи Королевств должны поклониться тебе, отец. Ты накормил их досыта, от Кастамере до Черноводной. Эта мысль, как видно, пришлась лорду Тайвину по вкусу, ибо он заулыбался еще пуще прежнего. Проклятие. Ухмыляется, как жених перед брачной ночью.

Глядя на это, Джейме рассмеялся помимо воли.

Смех прокатился по всему храму, как будто мертвые, погребенные в стенах, тоже смеялись. Почему бы и нет? Элю смешнее всякого скоморошьего представления — я, соучастник в убийстве отца, несу бдение у его тела, я рассылаю людей на розыски брата, которого сам же освобождал. Джейме особо наказывал сиру Аддаму Марбранду поискать на Шелковой улице. «Загляните под все кровати — вы знаете, как мой брат любил посещать притоны разврата». Надо думать, у девок под юбками золотые плащи буду искать старательнее, чем под кроватями. Любопытно знать, сколько бастардов народится после такого обыска.

Его мысли неожиданно обратились к Бриенне Тарт. Упрямая, глупая страхолюдина. Где-то она сейчас? Дай ей силы. Отец. К кому обращена эта молитва — к богу, чье золоченое изваяние мерцает в огнях свечей, или к мертвому на помосте? Впрочем, какая разница. Они все равно не послушают, ни тот, ни другой. Богом Джейме с тех пор, как он дорос до настоящего меча, всегда был Воин. Мужчина может быть отцом, сыном, мужем — любой, только не золотоволосый Джейме Ланнистер с золотым мечом. Он был воином и никем другим быть не желал.

Надо было сказать Серсее правду, признаться, что это я выпустил из тюрьмы нашего младшего братца. Тирион полной мерой отплатил мне за правду. «Я убил твоего мерзкого сына, а теперь и отца убью». Джейме слышал, как смеется во мраке Бес. Он повернул голову — но нет, это его собственный смех вернулся к нему. Джейме смежил глаза и тут же снова раскрыл их. Спать нельзя. Еще, чего доброго, сон привидится. Ох, как издевался над ним Тирион… лживая шлюха… спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком…

В полночь заскрипели Отцовы Двери, и вошли септоны — много, несколько сотен. Одни, Праведные, в серебряных одеждах и кристальных тиарах, другие, смиренные иноки, с кристаллами на шее и в белых рясах, подпоясанных семью шнурами, каждый разного цвета. Через Материнские Двери с тихим пением, по семеро в ряд, входили белые септы. Молчаливые Сестры, служительницы смерти, вереницей спускались по Ступеням Неведомого. На их закрытых платками лицах виднелись только глаза. Явились также нищие братья в бурых, песочных, а то и вовсе не крашеных домотканых хламидах, с вервием вместо пояса. У них на шее висели либо железные молотки Кузнеца, либо чаши для подаяния.

Святые люди, не обращая на Джейме никакого внимания, обходили септу по кругу и молились перед каждым алтарем, воздавая почести всем семи воплощениям божества. Каждому из Семерых приносили дары, каждому пели гимн. Под стройное пение Джейме закрыл глаза, но его шатнуло, и он снова раскрыл их. Он устал больше, чем ему представлялось.