Читать книгу "На воре шапка горит - Александр Преображенский"

— Дантес в конуре?

Петрович даже рот от изумления открыл, очевидно, он ожидал что угодно, но только не этого.

— Нет, — все же ответил он. — Опять где — то шастает. Это все?

— Нет, это только вступление. А когда Ленин с огорода ушел, Дантес тоже гулял?

— Не знаю, вечером болтался по двору, когда я на ночь Нерона отвязывал.

— Значит, и Нерон был отвязан?

— Был, — кивнул Петрович.

— А когда вы утром встали, они оба были во дворе, или…

— Дантес слинял, — опередил фермер. — Почуял свою вину и слинял. И Нерон сдрейфил, в самый угол двора забился за курятником, насилу я его оттуда выманил.

— Это где? — тут же заинтересовался Митя.

— Можно посмотреть?

— Да пожалуйста…

Петрович проводил надоеду и его друзей в самый дальний угол участка, где сгорал недавно от стыда проштрафившийся страж.

— Где он сидел? — спросил Митя, остановившись там у самой ограды между свалкой полусгнивших досок и ржавой бочкой.

— Да прямо тут, где ты и стоишь.

Митя отвернулся, осмотрел забор, выглянул, как мог, за него, сказал: "Ага" — и быстро направился к выходу.

— Удивляешь ты меня, Дмитрий, — поспешил за ним фермер. — Погоди, есть для тебя новости.

— Потом, потом, я к вам позже зайду, — отмахнулся Митя.

— Да это ж про резину Кобзаря!

— Теперь мне не до этого, — отрубил Митя, и Петрович застыл на месте в позе исчезнувшего Ленина.

Уже за пределами участка Тоша и Бэн догнали своего стремительного друга.

— Куда тебя несет? — осмелилась задать вопрос Тоша.

— Сейчас, — отмахнулся Митя.

Он привел их к тому самому углу участка, где прятался Нерон, но только с другой стороны забора. Здесь Митя опять сначала метнулся к ограде, потом стал шарить руками в бурьяне, пока вдруг резко не выпрямился и, дернув изо всех сил, оторвал от чего — то и поднял торжественно над головой обрывок веревки, похожей на бельевую.

— Иес! — крикнул он.

— Слушай, я боюсь, — шепнула Бэну Тоша. Тот только плечами пожал.

— Теперь можно обедать, — объявил Митя.

— Мудро, — очередной раз поддержал друга Бэн. Объяснения происшедшего Тоше и Бэну пришлось ждать еще долго. Только насытившись и обретя покой на раскладушке под тентом, Митя Попов развеял опасения Тоши за его психическое здоровье. Он правда погрустнел, насупился и утратил всю былую энергию, но стал гораздо более разговорчив,

— Я теперь знаю, — просто и без понуканий со стороны друзей сказал Митя, — как Ленин ушел. И знаю, кто его под руку вел и почему псы не залаяли. Этих сторожей нейтрализовали течной сукой по имени Лада. Просто привязали собачку с течкой рядом с забором Петровича, вот оба кобеля туда и прибежали. — Митя посмотрел на лица своих друзей и, очевидно, вычитав там изумление или непонимание, убедительно пояснил: — У вас собак просто нет, поэтому и не знаете, а у меня Семен. Он как сучку с течкой почует, готов за ней на край света идти, так и все они — и Дантес, и Нерон тоже. Около течной сучки им уже не до воров. Вот они и крутились в углу двора, пока Ленина на огороде выкапывали. Потом Ленина спокойно увели, а они еще все там были, пока Дантес не догадался под ворота подлезть, а потом при его участии, я думаю, Лада эту веревочку оборвала, и бежать. А он за ней. Утром их обоих видели в Зараеве. Лада пришла домой, откуда ее до этого специально похитили, а Дантес еще сутки дежурил у ее ворот и грызся с окрестными кобелями.

— А Нерон страдал все в том же углу… — без улыбки заметила Тоша.

— И кто ж это сделал? — спросил Бэн.

— Никита и Лысый, — печально вздохнул Митя. — Эти наверняка, потому что это они Ладу увели, только и без Мишки с Гариком наверняка не обошлось. Вряд ли Никита с Лысым вдвоем статую уперли. Вот только зачем им сдался Ленин и куда они его дели — ума не приложу.

— Может, они новые комсомольцы? — предположила Тоша. — И сперли Ленина, чтобы не стоял пугалом в огороде?

Митя усмехнулся так, что всем стало ясно: его друзья — не комсомольцы. Вместо ответа он только задумчиво пробормотал:

— Тяжелая бронзовая статуя…

— Бронзовая? — переспросил Бэн.

— Ну, я не знаю точно, может, еще какая, он позолоченный, но сплав с медью, потому что местами, где краска облупилась, Ильич позеленел. Петрович говорил, что это от меди. Окислилась медь, вот и позеленел.

— Значит, они его в переплавку отправили, — уверенным тоном эксперта определил судьбу статуи вождя Бэн. — Что ж ты раньше не сказал, что она бронзовая. Комсомольцы… — теперь и он, усмехнувшись, посмотрел в Тошину сторону.

Тоша тут же показала ему язык.

— Зачем? — все удивлялся Митя. — Зачем плавить Ленина?

— За бабки, дубло. На пунктах приема цветного металла такая статуя ого — го сколько может потянуть. Их везде для этого воруют. Даже у принцессы Турандот на Арбате руку отрезали. Ты что, не знал? — посмотрел Бен на печального Митю.

— Как — то и не думал, — почти шепотом отозвался тот и добавил: — Все равно непонятно, как они его уперли. До пункта этого еще и дотащить надо, ведь он небось в городе.

— А для того, чтобы до пункта довезти, они украли мотобайк, — предположил Бен.

— Ленин на мотобайке? — несмотря на всю грусть, Митя снова не смог сдержать улыбки, представив такую картину. — Нет, слишком круто. Уж больно приметно получится, любой мент остановит. Да и где они его спрятали?

— Они его утопили, — последняя версия принадлежала Тоше. — До реки дотащили и в глубокое место сбросили. Сами каждый день там купаются и над Лениным плавают. Там он и лежит до поры, пока они что — нибудь придумают — как доставить до пункта этого.

— Да ну, — теперь не согласился Бен. — Там столько всяких ныряльщиков, кто — нибудь наверняка случайно уже нашел бы. Плохие у тебя версии, Ангелевская.

— Эта очень даже хорошая, — не согласился вдруг Митя. — Только не топили они его, нет…

— А как же? — не поняла тогда Тоша, чем еще хороша ее версия.

— Они его сплавили. Точно, — Митя кивнул сам себе. — Сплавили на переплавку. Спустили вниз по течению.

— Постой, Ленин же не поплывет, — не смог понять хода Митиной мысли Бен. — Он же…

— На колесе! — первой догадалась Тоша.

— На баллоне, а скорее всего на двух, — уточнил Митя. — И я знаю, что это так. Еще Лысый на баллонах разлегся и руку задрал. А кто — то сказал: "Как Ильич". И все они заржали, а я, как дур — рак!

Митя быстро перевернулся на живот.

— Старик, — попробовал успокоить друга Бен, — не бери в голову. Ты им верил просто и все.